Темные тропы и светлые дела

— Что-то в твоих словах есть, — тихо произнес лэрг, подводя итог разговора, потому что к нам подъехал Кром.

Его жеребца попытался кусануть туриновский злодей, но не преуспел. Всадник знал нрав скотины, поэтому вовремя отреагировал, пресекая безобразие. На что получил яростное всхрапывание. Подозревал, от души прошелся конь по матушке высокородного.

— Лэрг, ты его опросил? — сразу, не глядя на меня, рявкнул требовательно староста.

Даже так? Что должен сделать Кром, если Турин позволил такой тон в отношении себя? И на что еще он готов разменять лояльность выборного главы Черноягодья? Интересный поворот, мною совершенно неучтенный. Плохо.

— Нет, ты ведь отчего-то настаивал, вот при тебе опросим, — ухмыльнулся сотник.

— Да, я знаю, что это он! Это он сделал… Я чувствую! Понимаешь, чувствую! Больше некому!

Я посмотрел на Крома, представив на его месте кучу дерьма. Чувствует он. А я ощущаю вонь из поганого рта. Просчитал давно, как действовать в случае обострения обстановки. Амулеты заряжены в потолок, как и ятаганы. А трансформер, прыгающий в руку, мог удивить любого. И еще имелся райс, способный влиять на реальность. Отсутствие родового оружия и правой кисти у оппонента меня не расслабляли, имелись вещи и убойнее. Но шансы на победу повышались значительно.

Улыбнулся по-доброму, пытаясь поймать взгляд старосты, который вперился им в сотника.

— Помолчи, — оборвал истерику Турин, — Глэрд, сейчас лучше говори только правду и ничего кроме правды. Будешь лгать, я почувствую и тогда разговор может выйти совсем в другом месте и в совсем другой обстановке.

Надо же. Точно ситуация поменялась. Кардинально.

— Я всегда говорю правду! — медленно и с пафосом заявил, и как показал кивок, ни капли не соврал, — Что случилось-то? А ты не тявкай, когда аристо разговаривают, — сходу начал накалять обстановку, уверенно обрывая покрасневшего Крома, который хотел что-то произнести. После такой отповеди его лицо пошло пятнами. Задышал, как рыба, выброшенная на берег. Левая рука легла на довольно непрезентабельную рукоять изогнутого кинжала. Я не забывал про опасность этой змеи, ее умения. Вот их никто не отнял. Но надеялся на амулет. И остатки разума у врага. За убийство у всех на глазах — в Демморунге сразу мучительная смерть для него, возможно, с отсутствием посмертия. Неизвестно еще, как на роде такие финты отразились бы.

— Вчера к ночи массовый падеж скота произошел в Черноягодье. Сдохли лошади, тирки, коровы, быки, овцы и козы. Да, все… Хорошо, если треть поголовья осталась. Кром подозревает, что их отравили, — сотник посмотрел на меня очень внимательно и хитро, но я был расслаблен.

— То-то думаю с утра траур в поселении, по своим сыновьям и дочерям так не убивались, как по скотине.

— Агрххум… — захлебнулся слюнями Кром, у которого едва пена не пошла.

— Однозначно отравили, — добавил я, не подвергая сомнению выдвинутую версию, — Не бабушка ведь нашептала, хотя… Они тут все друг друга травят. Сам знаешь. А грехов за каждым столько, что и Эйден завидует. Или… — сделал вид, что задумался, спросил, размышляя, — Может, Кронос их наказал?! И ты знаешь за что. Раз на смерть родичей им плевать и интересует только мошна, по ней и ударил, — вот здесь сотник как-то поморщился или вздрогнул. Настолько эта пантомима была мгновенной, что могло и показаться, — Но при чем здесь я?

— Он говорит правду, — во взгляде лэрга промелькнула его обычная насмешка, когда он посмотрел на старосту. Или хорошо играл, или, действительно, мне показалось. Самое удивительное, если Турин ходячий детектор лжи, то зачем нужен был цирк с де Кровалем на Малом совете, — Глэрд, Кром рассказывал, что тебе мешки с овсом должны были достаться в наследство от Санти, так? — утвердительно кивнул, — Что с ними?

— На месте, — ничуть не соврал и не раздумывал с ответом.

Мешки на месте, даже овес в них, но только другой. Нормальный.

Кром скрежетнул зубами.

А я вспомнил как позавчера пересыпал фураж, учитывая, что магическая дрянь могла вот-вот выветриться. Но пока сияла в очках де Лонгвиля, как рождественская елка, в оптическом приборе от Тикса не проявляла себя никак, а Нюх Дитриха не реагировал. Затем даже не пришлось заходить в поселение. Вплавь, толкая перед собой небольшой плотик с грузом, добрался до распределительного резервуара. Вероятность судорог и переохлаждения сводил на нет или уменьшал до приемлемых величин лечебный амулет. Оттуда мой путь лежал к дальнему пастбищу, куда сгоняли пастухи оба стада к вечеру. Там и «посеял» новую культуру, но так, чтобы животные нашли, а люди не заметили. Вернулся тем же способом, на все про все ушло три с половиной часа. Из-за дальности расстояния. Рутина.

Возможные последствия учитывал. Исходил из нужности для сотника, он не стал бы копать глубоко. Да и приказ лэрга я не нарушил — староста жив. Сидел вон сейчас в седле надувшейся жабой и едва пеной не захлебывался. Единственное сдерживался, не атаковал. Про недопустимость нанесения материального ущерба, учитывая, что большая часть стада принадлежала моим недоброжелателям никто речей не вел. Поэтому все в рамках договоренности.

Но самое главное, я рассчитывал на закрепление рефлекса: попытались убить Аристо — наказали незримые небесные силы. Ведь Кронос на моей стороне. А с волей высших все же пытались считаться.

— Но… — добавил, подумав, — Лучше отвечу так, их в последний раз видел на том самом месте, где они лежали — в амбаре в бывшем подворье Санти. Потому что странные дела с вещами и трофеями происходят в Черноягодье, например, появляются те и там, какие не должны, или исчезают, какие имелись, — толсто намекнул, смотря в глаза Турину.

Не знаю, как истолковал он последнюю фразу, но затянувшуюся паузу прервал следующим вопросом:

— И ты никого не травил?

— Как это не травил? Травил! — я постарался совершенно не наигранно возмутиться, отчего Кром поперхнулся, а лэрг даже два раза моргнул, — Мы ведь с тобой разговаривали, помнишь, когда я нашел мясо в подвале Санти. Кстати, в тот злополучный день несчастий много произошло, за какие следовало бы наказать кое-кого, — кивнул в сторону Волка, — Смерть стражника при исполнении чем карается? — и взглядом остановился на старосте, тот смотрел с тоскливой яростью — видит око, а зуб неймет, — Я тебя тогда уведомил, что буду уничтожать крыс, раз оказия подвернулась. И сыр с окороками отлично со своей задачей справились. Ни одной твари больше пока не видел.

И не серые товарки меня так достали, а именно на случай возможного дознания рассчитывал.

— Да, вспомнил, и ты не врешь, — подтвердил Турин.

— Я проверю, на месте ли мешки! — влез очень кстати Кром, а неплохо я их увел по той тропе, по какой они решили идти сами, но расслабляться не стоило, — Лично! И если что не так…

— Это с какой такой радости? Ты забылся? — перебил я, мне нужны были сильные эмоции, которые позволили бы окончательно сменить тему разговора, — Или совсем берега потерял? Ориентиры? Ты кто такой? Я сказал свое слово на Малом совете, где мы определялись с отношениями, и оно, в отличие от частого лая с вашей стороны, — кремень! Сталь! Адамантит! Ты заявил, что вы мне не рады. Это ваш безумный выбор. Но тогда и волчьего духа на моей территории не будет! — видимо, что-то не так с данным фразеологизмом, потому что и лэрг сейчас спрятал намек на непроизвольною улыбку в бороде, — Вы — нежелательные гости. И я убью любого из вас, если нарушите договор. И мне ничего за это не будет по законам Империи. Или ты забылся с кем говоришь? Напомню, чернь! Я не только глава рода, настоящий, а не как ты… — многозначительно оборвал фразу, предлагая собеседнику вновь самому додумать, какой он, — Я — аристо! Мало этого, ты вновь отступил от данного родового слова — работники не пришли вовремя, ты не принес обещанное.

— Но…

— Никаких «но». Был уговор? Был. Поэтому говорю здесь и сейчас при лэрге, наша сделка с тобой теряет всякую силу! И ты ее нарушитель! Клятвопреступник! — костяшки пальцев Крома на рукояти клинка побелели, даже хруст раздался, а правой культей он сделал какое-то непонятное движение, — И, если ты не угомонишься, обращусь напрямую к наместнику или великому герцогу, попрошу разобраться, почему ты невозбранно и безнаказанно пытался убить меня минимум дважды! Ребенка! Это, не считая проделок твоих родственников — Линса и Тарина, за каких несешь, как глава, прямую ответственность. Так ты хочешь, чтобы я пошел до конца? Да, чтобы не было никаких вопросов, ко мне может в любой момент прийти с проверкой лэрг Турин или его люди, по его приказу. Тем я рад, и они найдут подтверждение моим словам. Но не ты… Ты держись подальше! И с тебя вира! За нарушение слова и клевету! Десять тысяч золотом! Здесь и сейчас! Или я молчать не буду! Всем расскажу, что стоят Волки. И мне поверят, вспомни Малый совет! Да с вами дел никто иметь не будет!

— Ты… — попытался взреветь трубно Кром, затем сник. Хотя непонятно почему сейчас следовало хранить в тайне принадлежность к Артульту Линса, учитывая многих пойманных Волков, состоявших в данной организации. Или действительно боялся, что историей заинтересуются власти?

— Я! — перебил его, — Аристо. И да…

— Глэрд… — постарался не дать разгореться конфликту сотник, — Начет суммы виры ты погорячился. Тысяча будет в самый раз, — он странно посмотрел на старосту, а тот обозначил едва-едва заметный кивок.

— Еще есть какие вопросы? — посмотрел на Турина я, отслеживая движения Волка, готовый действовать в любую секунду.

Сотник вновь перевел взгляд на визави, тот с ненавистью глянул на меня, а затем медленно отрицательно покачал головой.

— Значит, никаких вопросов. Или все же что-то еще? — переспросил сотник.

— Ни-че-го! — по слогам произнес Кром, и уже ни к кому не обращаясь, в своей обычной манере, или ему никто не сообщал про такую пагубную привычку, пробормотал, — Жаль, что не он… Теперь еще отравителя искать… Так бы все разом…

— Кром? — в голосе сотника послышалась требовательность и сталь, а еще недовольство. Проговорился? — Ты удовлетворен? С вирой согласен?

— Да, Эйден его забери! Удовлетворен! Согласен! Все мне понятно! Больше претензий к нему не имею! А ты аристо… лучше не открывай своего рта! — убрал руку с кинжала, — Деньги принесут, как достигнем Демморунга.

— Вам и Эйдена не надо, вы сами его в чем угодно переплюнете. Он к вам учиться приходит! — вновь «взвился» я, — Есть ли на свете какая-нибудь гадость, какую вы еще не успели совершить или ее не совершили ваши предки? Убийство родичей, клятвопреступничество, предательство, принесение в жертву собственных жен и дочерей, чтобы оправдать сыновей… А про произошедшее на мальчишнике даже говорить… — сплюнул в сторону, — Противно. Клевета. И это Люди?.. Гоблы…

— Глэрд, хватит! Успокойся! — перебил Турин, — А ты, Кром, раз тебе все понятно и ясно, то, где твои извинения перед главой дома Сумеречных райсов за подозрение и навет?

Опять скрип зубов, но затем, вдруг словно что-то вспомнив, тот даже сотнику подмигнул, а выражение сменилось на злорадное. Типа просигнализировал, что все понял, и зачем зря нагнетать, если перед ним все равно покойник? С теми ведь не торговались.