Нужные железки

Глава 10

Инспектору не спалось. В голове крутился водоворот мыслей. Снова и снова мелькали картины прошедшего боя. Шхуна, катамаран, абортажники с топорами и мочетами, взрывы гранат…

Потом он долго крутил рассуждение, что давно пора ставить на корабли поплавкометы. Опытные образцы опробованы, хрен знает когда, запас стеклянных шаров просто огромен — хоть дороги мости. Серы на фумарольных полях — преобильно. Да и с жирами для загустения тоже все хорошо. Казалось бы, все есть. Ставь на легкий станок, и хоть на мачту привязывай. Хлоп — хлоп, и два очага пожара, пополам с осколками и легким фугасным эффектом. Красота же!

Но нет! «Надо просчитывать, надо продумывать! А что про нас подумают, а как же человечизация отношений между городами?» Будто пленных пряниками кормят, и не вешают вниз головой на реях?..

На этой грустной мысли, Ру и проснулся. Ну как проснулся — разбудили, пребольно ткнув в бок. Прямо по треснувшему (хорошо, что хоть не сломанному!) ребру.

— Бодрого утра! — поздоровался отвратительно свежий и веселый Кордон. Явная же сука, то есть, по старому — «жаворонок». Помесь, значится, жабы и вороны…

— Лучше б я умер вчера, — простонал Ру. Болело все и немножко сверху. Гнусное состояние. Инспектор пошевелил ногой. Колено по-прежнему давало о себе знать, но опухоль уменьшилась, и при касании не вызывала желания залезть повыше и спрыгнуть на твердое.

— Живой?

— Не дождетесь, — пробурчал инспектор, — прям как Енин.

— Енин каменный, — нравоучительно произнес Кордон, — а ты — из мяса.

— Хоть не из говна, — простонал Ру, но подняться сумел. Чудом спасшийся коврик, которым щедро поделился Кордон, ночевку облегчил… Но больше всего на свете, инспектор хотел на родной продавленный диван.

Вместо дивана ждала долгая дорога к заброшенному казенному дому, набитому казенными же мертвецами.

— Мертвые не кусаются!

Кордон удивленно обернулся, но промолчал. С утра каждый имеет право немножечко погрустить.

Ру спустился к ручью — нашли вчера, почти затемно. Намочил ладони, протер глаза. Зевнул, чувствуя, что ещенемного, и челюсть выскочит из сустава.

Вернулся к лагерю. Басур уже вскипятил воды в знакомом закопченном чайнике из длинного дома, разлил по мятым жестяным кружкам.

Завтракали сухим пайком из корабельного НЗ. И с готовкой возиться не надо, и с собой же не возьмешь. «Ни крошки еды врагу!»

Взвалили на спины тяжеленные — Ру аж присел — рюкзаки. Повесили на шеи самопалы — предусмотрительный Морсвин сумел притащить с катамарана столько, что вышло на два на каждого, да один в общий запас. И пошли, вытянувшись короткой цепочкой, по тропе, извилисто взбегающей по скалам.

Изрядно поднявшись (и неимоверно запыхашись), Ру обернулся. Пляж казался куском резины, брошенным на скалы — ровный, гладкий, черный. А в бухте, осев на невидимых каменных зубах, сиротливо стоял «Морской кот», купаясь в набегающих волнах.

Инспектор несколько раз глубоко вдохнул, тщетно пытаясь восстановить дыхание. И поплелся дальше, надеясь, что не слишком позорно отстанет от команды. Городская работа, чтоб ее. Еще немного и пузо начнет через ремень свисать.

Если доживем.

***

Впереди вышла какая-то заминка. Ру тут же привалился спиной к колючему камню. Очень хотелось присесть, но это слишком опасно — потом не заставишь себя встать.

Подъем давался тяжело. В обычных условиях, после перенасыщенного событиями вчерашнего дня, можно просить отпуск, а лучше два. Сейчас просить некого. Вернее, можно кого угодно, только не услышат. На той высоте, куда они забрались, разве что какая мышь могла пробежать. Ну и разумеется, парили орланы-рыболовы, поджав под белые и черные хвосты чешуйчатые лапы с острыми когтями.

Инспектор впервые оказался на Гибели Ринга, да еще и на такой высоте. Под ногами раскинулось два океана. Один зеленый, второй серо-синий. Первый — неровная полоса. Второй — бескрайний. От горизонта до горизонта.

А Ру с командой находился на узкой границе. Когда-то тут кипела лава, грохотали вулканы, плюясь расплавленным камнем. И шипела, взлетая к небу белым паром, вода, охлаждающая проявление подземной любви. Камни же, застывали, принимая столь поразительные формы, что иногда хотелось ругаться матом от восторга. Или просто потрясенно молчать, глядя вокруг…Короче говоря, делать хоть что-нибудь, главное — не копаясь в памяти.

Кордон с Морсвином утопали вперед. Басур держался поближе, готовый прийти на помощь. Ру всю дорогу делал вид, что в гробу ту помощь видел…

Мелькнула черно-белая молния с узкими крыльями, влетела без малейшего всплеска в волны, мгновенно вынырнула. В когтях билась крупная длинная рыба, мотала хвостом. Навагу, что ли, закогтила, проворная?

— Скопа, — безразлично протянул Басур, ткнув пальцем.

— Знаю, — кивнул Ру, — у меня такая за домом постоянно камбалей гоняет. Утром и вечером, как по расписанию.

— С этим у них строго… — солдат прислушался к тому, что происходило за поворотом.

— Что там?

— Тропу потеряли, — пожал плечами Басур, — вернее, она есть, но какая-то странная.

— В смысле? — не понял Ру.

— Там гребень узкий, метра три в высоту. И веревка вниз прокинута. Старая, но вроде живая на вид. Но до веревки не дотянутся. Разве что по гребню проползти, чтоб за нее схватится. А он, пиздецки просто узкий — кунья тропа.

— Так это на подъем сугубо сделано, — выдохнул инспектор. Подумал, не попробовать ли растереть колено, глядишь, да полегче станет. Хотя, нет, самообман это все.

— Эт как? — теперь уже Басур удивился.

— За нее цепляешься, и ползешь под углом. Там, зуб даю, будут ступенечки, которые сверху не видны. Нужно обход искать. Точно есть.

— Хитрая придумка, — покачал головой солдат.

— Я такое на Алихане видел, — устало проговорил Ру, — когда нас там лагуньеровцы у Одатоми прижали, у древних танков. Я тогда по самой платформе, через шипшовник уполз. И от Двух Братьев верхом продрался.

— Это ж когда два катамарана погибло, тогда, что ли? — Басур уставился на инспектора с изумлением пополам с каким-то детским восторгом.

— Ага…. Я как раз тогда Алихан низом и прошел. Хорошо, еще в отлив попал. Лагуньеровцы за мной и не полезли, думали, сам сдохну. Но повезло. Из трех команд мы вдвоем с Буржем и вышли

— Буржа потом едведь задрал…

— Помню, да. Он же, вроде, в берлогу провалился?

— Обед с доставкой, бля!

— Эй, вы там, — высунулась из-за уступа потная рожа Кордона, украшенная парой свежих царапин, — живые?

— Вас пока дождешься, и вправду помрешь, — съязвил Ру, — кто-то забыл, что он тут с закрытыми глазами пробегал?

— Не говорил я такого! И вообще, ходил тут раз всего, лет десять назад.

— Валрус говорит, тропа с нашей стороны может где-то в обход идти. Та веревка чисто на подъем.

Кордон с подозрением уставился на инспектора. Тот сделал лицо попроще — расслабил нижнюю челюсть, вывалил язык. Хотел еще слюней подпустить, да все пересохло неимоверно — даже в горле царапало.

У комкома влага во рту нашлась. Плевок повис на серой скале, раскачиваясь на ветру.

— Нашел! — донесся радостный крик пловца. — Тут чутка спуститься и по-над скалой пролезть можно!

— Главное, жопу не ободрать, — хмыкнул инспектор и подмигнул Басуру, — пошли, что ли, дальше, пока скопа нас по небу не потащила.