Нужные железки

Глава 3

Выйдя из Зимника, Ру сел на крыльцо. Хотелось закурить, а потом застрелиться. И чтобы мозги на дверь плеснули!

Румпельный мыс… Несколько десятков квадратных километров сплошных болот. Камыш, рогоз, вездесущие шипшовник с бамбучником. Внезапные омуты и трясины. Белоножка — лютая мошка, выгрызающая куски мяса и множество других неведомых тварей. Туда даже едведи особо не шастали. Неудивительно, что там действительно что-то от предков могло сохраниться в таких масштабах. Но отчего не проржавело до трухи, и не рассыпалась от могучего буйства растений, чьи корни ломают любую кладку и пробиваются даже сквозь железобетон?

И как там искать ту неизвестную заставу? Кстати, а откуда там могли быть пограничники? Ру попытался вспомнить схему размещения. Ближайшее подразделение базировалось в Головешке. Но это слишком близко, и так не дублировали даже при советских. Значит, все же армейцы. Но что делать пушкарям или бронелобам посреди болот? Загадка!

Инспектор, немного приведя мысли в порядок, поднялся. Отряхнул штаны. Хочешь, не хочешь, а идти все равно придется. Не сбегать же к тем, у кого на главной площади каменный человек на постаменте?..

С чего начать? Наверное, с Кордона. Как раз по пути будет, до длинного дома десять минут неспешным шагом. Вряд ли новоявленный комком где-то еще. Холостой солдат, если кабак закрыт, скорее всего, дрыхнет у себя. Вряд ли сразу после рейда сбежал на промысел. Их и тут неплохо кормят.

Возле «длинного дома» стояла удивительная тишина — даже чайки на крыше не галдели, а чинно сидели на обгаженном коньке, чистя перья.

Ру прислушался. Нет, действительно полная тишина. Словно все команды дружно и с песнями разбежались по окрестностям, дабы подгадить гнусным вражинам на всех направлениях. Перепились, что ли, пучки борщевиковой?..

У входа в длинный дом, под навесом из старого щелястого бамбука, на высокой тумбочке с множеством ящичков, сидел дежурный. Клевал носом. Услышав шаги, вскинулся, уставился, скривив рожу. Словно и не должностное лицо пришло по архиважному делу к доблестным защитникам княжества, а какой-то гнуснопрославленный борян заглянул, норовя все стенки обмазать испражнениями

— Чо надо? — дежурный был весьма едьведеобразен — не мать, так бабушка в дубняк бегала. Ширь, высь, меховость… Разве что не серебристая, как у настоящего едведя, а буро-грязная, давно не мытая.

Судя по красным глазам, военный или пил всю ночь и кусок утра, или с рассвета бродил по ипритке, впитывая организьмой летучие яды.

— Говна, — вежливо улыбнулся инспектор. После разговора с князем его мучили разнонаправленные желания. С одной стороны, хотелось быть приличным и вежливым. С другой стороны — что ему еще плохого могли сделать? И так на Румпель послезавтра…

— Чо? — рука сержанта поползла к поясу, к рукояти табельного мочета.

— Через плечо, — еще вежливее оскалился Ру, — говна надо, чтобы тебя в него рожей сунуть. Ты чего на людей кидаешься, как не знаю кто, будто простейший какой-то.

— Кто простейший?

— Ну не я же! Я — инспектор по внезапным вопросам. Не узнал?

Дежурный захлопнул устрашающую пасть (или к кашалоту бабушка плавала в ночи?), руку от мочета убрал. На лице отобразились попытки подумать.

Ну точно — бухали всю ночь, перегаром так и прет. Ру поморщился.

— Кордон и его команда здесь?

— Здесь, — кивнул дежурный, растеряв воинственность. Видать, узнал. — Не совсем здесь. Команда на склады ушла, а Кордон здесь, да.

— А где именно?

— Дрыхнет, — заложил соратника дежурный, не моргнув. — Второй кубрик справа по коридору. Только он балдой в сракотан.

— В такое время? — удивился Ру. Посмотрел на солнце. Ну да, и полдень еще не миновал. Солнцу до зенита ползти и ползти.

— Ильф помер, — вдруг хлюпнул носом бравый военный.

— Это он прям внезапно, не одобряю.

— И мы… А Кордон как узнал, у себя закрылся с двумя канистрами. И все. Так что, стучи громче. Он как поссать сходил, вроде упал. Грохотало сильно.

— Сломался, значит, Моржовый, — протянул Ру. И подвел черту — Ну и хер с ним! И да, премного, так сказать, это самое!

— Если не мы, то кто? — удивился дежурный.

— Ваша служба и опасна, и трудна, — предположил Ру. И двинул по коридору, по указанным координатам. Вытертая шкура линолеума под ногами проседала и поскрипывала — пол в длинном доме давным-давно нужно менять. Плахи высохли и разболтались.

Толкнул нужную дверь. Та приоткрылась на ладонь и уперлась во что-то мягкое.

— Наш новый комком — удивительный пошляк, — пробормотал Ру, пытаясь расширить щель, — напиваться всего-то с двух канистр! Куда катимся? Кем родину защитим?

Но лежащий на скомканной циновке человек дверь заблокировал надежно. Дежурный оказался прав — свежеиспеченный командир команды не сладил с собственными ногами и упал, не доползя до кровати.

— Уважаемый, — пропыхтел Ру дежурному, который стоял рядом, привалившись к стене и наблюдая за попытками инспектора, — помощь нужна.

— Ага! — радостно отозвался солдат. Отлепился от стены. Отодвинул инспектора. И навалился плечом на дверь. Та, жалобно захрустев, начала открываться. Зазор вскоре образовался вполне пригодный для щуплого инспектора.

— Хватит!

Но дежурный, войдя в раж, давил и давил. Дверь стонала.

— Да все, нормально уже, хватит!

Но солдат додавил до середины, после, от души приложился ногой в нижний угол. Из комнаты раздался глухой стон.

— Если ты его убил, то я всем расскажу, как дело было!

— Да и ладно, — отмахнулся дежурный, — Кордону по голове ломом въебали, только шапку помяли!

— Удивительной крепости люди, — хмыкнул Ру, одарив солдата улыбкой, намекающей, что тому пора на пост.

Перешагнув через поверженное тело хозяина, инспектор огляделся. Знал Кордона не первый год, а в гостях, в длинном доме, ни разу побывать не довелось.

Что ж, не так много потерял. Обычная берлога солдата. Немного мебели — узкая кровать, где с женщиной особо и не развернешься, крохотный стол, заваленный чашками, тарелками и прочей посудой, запертый высокий шкаф и множество полок на стенах.

На полках — две стопки одежды, банки с «железной» мелочевкой и нехитрой консервацией — такой, что можно чуть ли не в полях соорудить, явно продуктовые мешочки, несколько бутылок темного (а оттого и непроницаемого для любопытного взгляда) стекла, четыре канистры-десятки, походные чайник и кастрюлька с крышкой, закопченные до густой черноты. Лежал округлый мягкий чехол из желто-красной пывыхи — очевидно, с самопалом — для факелнета коротковат.

На отдельной полке, у шкафа — чтобы от солнечных лучей закрывал, черепа. Три человеческих- один с чудовищным проломом на макушке, то ли обухом топора, то ли крабьим молотком херакнули. Один сивучиный. Два едвежьих. Оба просто гигантские — по полметра точно. И клыки-ножи в полтора пальца! Вокруг черепов лежали разноцветные камни, зеленые, красные, прозрачные, черные…

Над черепами, на подкладке из полированного дерева в виде капли воды, крылья. Слева — пестрота филина, справа — строгое сочетание белого и черного — белоплечий орлан. Под крыльями — на гвоздиках висели высушенные лапы хищных птиц.

Ру с трудом удержался от соблазна, чтобы не потрогать сведенные посмертной судорогой когти — острые ли? И так понятно, что не тупые. Чтобы ухватить скользкую рыбу они такими быть просто обязанными. Хорошо, орланы людей не охотят. Инспектор зябко повел плечами, представив, как рушится из небес черно-белая смерть с оранжевым клювом. Нет, нам и людей с едведями хватает для веселья!

Инспектор обошел комнату кругом. Еще раз осмотрелся. Вроде все разглядел, что хозяин показать хотел. Залезть бы в ящики запертого шкафа… Но за такое бьют ножом в печень и бросают истекать кровью. И ни один суд не посмеет обвинить солдата, убившего инспектора за излишнее любопытство.

— Сложно жить в нашем жестоком мире любознательному человеку, — грустно заключил Ру и сел на кровать напротив лежащего Кордона. Солдат чуть слышно сопел, уткнувшись лицом в циновку.

— Просыпайся, надежда Руруя, — ткнул инспектор комкома ногой в плечо.

— Нахер иди, — просипел Кордон, не отрывая лица от пола, — я не надежда, я сплю.

— Спишь, — подтвердил Ру, не желая противоречить очевидному, — спишь, и тебе снится, что тебе очень хочется поссать. Аж глаза пожелтели, так хочется. Жур-жур-жур бежит водичка…

Для убедительности инспектор приоткрыл кран на умывальнике. Тот соорудили не из банальной канистры, как у практически каждого, а из пластикового ящика с неприлично толстыми стенками. Наверное, когда-то это был переносной холодильник.

Ру снова вздохнул — сколько у предков имелось полезных железок. И до чего они докатились, а?

Кордон лежал неподвижно. Но капля вытекала за каплей. Ру приоткрыл сильнее. Потек ручеек.

— Сука ты, — прохрипел наконец комком. Поднял голову, уставился мутными красными глазами на инспектора. — А, а я тебя знаю. Ты Валрус, который, инспектор по.

— Тот самый, — Ру завернул кран, — который по всяким разным вопросам.

— Выпить есть? — Взгляд Кордона блуждал по комнате, остановился на инспекторе.

— Откуда? — развел руками тот. — Я ж на службе с собой не ношу, а где у тебя что лежит, я не знаю.

— Ничего не лежит, — мотнул головой комком и покаялся, — я все выпил.

— Силен! Вот что горе с людьми делает.

— Радость, — с похмельной искренностью признался солдат. С кряхтением, перевалился, сел, облокотившись на кровать, посмотрел искоса на Ру. — Я тебя сучил, инспектор, а ведь падла не ты, а я. Ты по службе мудак, а я по жизни.

— Бывает, — дипломатично заметил Ру.

— Нихера оно не бывает! — Кордон стукнул кулаком по стене. Стекло на полках и столе мелко задребезжало. — Люди погибли, а я радуюсь. Как борян самый настоящий. Едведь я дикий, а не человек…

— Самое нормальное человеческое чувство, — Ру встал с кровати, поправил замявшееся тощее одеяло. Зачерпнул чашкой — хорошая чашка, старая, с гербом пограничников — воды из умывальника, протянул Кордону.

Тот кивнул, принял. Выпил одним глотком. Только кадык дернулся.

— Что Ильф гондон, что Провод. Что один херню вечно делал, что второй.

— Судьба такая у Ильфа, что парус ему криво поставила, и щитомордника из норы вытряхнула.

Ру снова набрал воды, и, сев обратно на кровать, протянул чашку комкому. Кордон выпил и эту, но помедленнее.

— Я Провода все собирался позвать выйти поговорить, — икнул комком, — я бы ему башку открутил.

— И на полочку? — Ру указал в сторону трофейной стены.

— Такое говно и на полку? — удивился комком. — В сортир. И гадил бы на него каждый день. А хули он?

— И действительно…

— Ибо нехуй, — утоливший жажду Кордон протер лицо, зевнул.

— Слушай, а зачем умывальник у тебя из холодильника?

— Так там набивка вся осталась. Летом вода холодная, зимой можно пару чайников туда плеснуть и не стынет долго.

— Ловко, — кивнул Ру, — я бы сразу и не сообразил.

— Попизди, ага, не сообразил бы он… — Кордон снова зевнул, вытянул ноги, оглянулся на кривую дверь. — Ты зачем пришел, Валрус?

— Поздравить, — пожал плечами Ру. — Ну и воды тебе подать в трудный час.