Нужные железки

Глава 14

За долгий и сложный день Ру устал так, что не мог заснуть. Десятки мыслей гоняли друг дружку. И все не могли догнать. Инспектор лежал с открытыми глазами — все равно в норе, темно как в китовой заднице. Рядом дружно, и почти в один ритм, сопела команда. Кто-то, вроде бы Морсвин, иногда прихрапывал в четверть силы, но, всхрапнув, резко замолкал, словно прислушиваясь.

Снаружи колотил дождь, ревел ветер, гулко хлестали тяжелые волны. Ближе к середине ночи, к этим звукам добавилось журчание. Сперва слабое, потом все сильнее и сильнее. Вскоре, зажурчало так, будто инспектор сидит на берегу реки. Дожидаться проплывающих вражьих трупов, он не стал.

Осторожно, чтобы не наступить на товарищей — а то спросонья решат, что едведь, начнут размахивать колюще-режущими — пробрался к выходу из рукотворной пещерки.

Выглянул.

Пересохшее русло наполнилось дождевой водой. И переполнилось. Вода перла мутным потоком, унося прибрежный мусор в море. Песок, который команда выгребла из-под платформы, смыло без следа. Ру мимолетно порадовался — если какой случайно-внезапный патруль будет проходить, решит, что пещерка всегда была, просто раньше не замечалась.

На то, что творилось в море, смотреть не хотелось — страшно!

— Может, оно и к лучшему, что «Кот» утонул, — вслух подумал инспектор, прикинув, каково им пришлось бы в тайфун на катамаране посреди океана. Потом со стыдом сообразил, что будь их кораблик цел, они бы уже давно были на Румпеле. А то и назад возвращались, при везении.

— Тьфу ты, блин, — разочарованно плюнул инспектор в новорожденный ручей и вернулся в пещеру. Там хотя бы не дуло. Еще и надышали. Надо собрать волю в кулак и заснуть. Уже не мальчик, по двое суток бегать.

Инспектор проснулся, не успев и глаза открыть. По крайней мере, так показалось. Но костерок был настоящим. Стрелял искрами, коптил, с неохотой поджирая наструганный пластик. Команда ворочалась, неохотно возвращаясь в реальный мир. Делилась снами.

— А мне, — признался Кордон, — лет десять нихрена не снится. Как по башке веслом получил, и все. Свет выключили, свет включили, пожалте бриться!

— С одной стороны, скучно, — вслух рассудил Басур. — Но с другой, и херня никакая ночью не лезет. А то бегаешь там, суетишься, все такое. Вроде и все, а оно, хренак, и проснулся. По сторонам смотришь, а вроде ничего так живешь, хуле вечером страдал, спрашивается.

— Все в мире относительно! — хмуро заявил Морсвин.

— Так и живем, — подвел итог разговору Кордон. Сунул в пламя последние припасенные с вечера ветки. Добавил сверху обломками поплавка. — Собираемся, уважаемые. Перегон сложный, зато долгий. И интерееесный!

— Это у нас, — прикинул Ру, — нынче по плану Одатоми, Индей с Иудеем… Алихан как пойдем?

— Верхом, ясное дело! — уверенно сказал комком. — Я, конечно, иногда выгляжу дурак дураком, но про то, как там низом идти, догадываюсь. Так что, сугубо верхом, отнюдь не низом. Да и отливы сейчас утренние, проебем, как бы не спешили. Лучше лесом, чем камнем.

Тайфун, за те полтора дня, что владел Черным островом, дел натворил изрядно! Чистую до этого лайду, завалило мусором, закидало лохмами водоросли. Даже плавника накидало. Словно весенние шторма прошли.

Ру кивал собственным мыслям — вот хорошо бы, установить одну власть над островом. Хоть фидализм, хоть учение Енина — без разницы, что на обертке. Зато насколько проще станет! Можно организовывать вывоз плавника, из таких вот мест, чтобы не приходилось совать в топки вонючий пластик, или организовывать целые экспедиции по лесозаготовке. Где на каждого лесоруба — по солдату с факелнетом. Едведь коварен!

Но, що маэмо, то маэмо, как говаривал иногда прадед, вспоминая присказку прапрадеда на давным-давно забытом языке.

Команда, при виде свежего мусора, ускорила шаг. Но все равно, двигалась медленно. То и дело, кто-то отбегал в сторону, закапывался в завалы, словно едведь, в поисках свежих корней, выныривал с добычей и радостным лицом. Море щедро делилось своими запасами. Пластика несчитано. Самые разные пробки от канистр, бамбучины, кухтыли всех форм, цветов и материалов — Ру подобрал несколько стеклянных, с тонкими стенками, на гранаты. Веревки, обрывки сетей и множество всяких вещей, для описания которых, и слов не находилось. Вот бы предки свою изобретательность в что полезное пускали!

Мало-помалу, лайда начала съеживаться, береговая платформа становилась все выше и выше. Практически кончился мусор. Впрочем, команда в глубине души, этому радовалась — всемогущая жадность набила рюкзаки, сил ногам и крепости спинам, разумеется, не добавив.

Кордон шел, вертя в руках практически новый — только ржавчину ободрать — разделочный нож с узким клинком «под стаместку» и толстенной рукоятью. Такие в Саппоро любили. Морсвин щеголял в удивительно целой пластиковой каске, с полностью сохранившимся подвесом и в относительно целом спасательном жилете, почему-то камуфляжной окраски. Команда решила, что бывший владелец, без сомнения, солдат. Басур стал обладателем четырехлитровой бутылки. Пластик потерт до безобразия, этикетка давным-давно оторвалась, но пробку явно не вскрывали. И теперь, замком мучился выбором — открыть, и понять, что там уксус или же воображать, что там какое-то крепкое бухло предков, которые в такие вот бутылки его частенько заливали. И идти, обливаясь слюной в предвкушении неизведанных ощущений.

— А прикинь, оно выдохлось?

— Не, когда заливали, то взяли, и туда ссыканули, хуле!

— Или вообще, воды налили, чтобы не тратиться!

Но Басур на премерзких злопыхателей не обращал внимания, а молча шел, положив бутыль на плечо, бережно придерживая, благо, имелась удобная ребристая ручка на боку. Злопыхатели, разумеется, в гнусностях не усердствовали — вдруг всерьез обидится и не нальет, буде там окажется вожделенная виска?

Путь вывел к очередному подтопленному утесу. Скалы нависали над водой, а в море, метрах в двадцати, торчали обсиженные Баланами и чайками острые камни. Казалось, люди оказалась в пасти чудовищного каменного дракона.

— Я тут ходил, — произнес Басур, перекинув бутыль на другое плечо. — В отлив прям посуху можно.

— Ну, до отлива нам далеко, — кивнул Кордон на плещущуюся воду.

— За пол пузыря, я этот пузырь перенесу, на него и капелька не упадет! — хмыкнул Морсвин, оценивающе прищурившись.

Басур скрутил дулю, сунул под нос с намеком.

Пловец обиженно пожал плечами:

— Ну и ладно, вот и сам неси маленькую некрасивую бутылку с невкусным и вредным!

***

После «драконьей пасти», пройдя километр с мелочью по извилистой дороге — словно не пешком люди тут ходили, а по-змеиному извивались, растирая животы до кровавого мяса, команда оказалась в долине. Тут текли сразу две речки. Обе, по местному островному обычаю, неглубокие и неширокие. А после того, как пришлось брести по пояс в морской воде, соль нужно тщательно смыть. Потому, не задумываясь, реки перешли, где попало, не выискивая, где удобнее. Прошли по узенькой полоске песка, косясь на заросли ипритки и киш-миша по левой стороне, на платформе. Кое-где под плетями лиан угадывался поваленный забор из бетонных плит, несколько домиков и один домище — тот даже сумел прорвать лианы обломанными ребрами стропил.

Здесь до Случившегося стояла пограничная застава. Насчет этого, Кордон был готов порвать и тельняшку на груди, и вероятного спорщика — прадед здесь, на Пестунке служил. По крайней мере, клялся.

Потом, когда все случилось, заставу сперва хорошенько обдало цунамями — стояла-то, на самом берегу. А потом вся ее территория заросла лианами. Ядовитыми и очень вкусными вперемешку.

Чисто в теории, если раздобыть несколько прорезиненных комбезов, и взять десяток мочетов — чтобы рубать, не жалея, если грянул клинком о невидимый кирпич, то экспедиция за полезным, могла оказаться и выгодной. Но…

Кордон горько вздохнул, махнул рукой и пошел дальше, не оглядываясь. Боясь представить, что та застава, которую они собираются искать, в таком же состоянии. А то и хуже. На Румпеле-то, болото. Газы, лягушки и вообще скорпионье царство! Скорпионы на острове не водились, и видел их комком сугубо в книжке, но опасаться не переставал. Мало ли! Вдруг заведутся.

За Пестункой начиналось неширокое поле с гречихой и белокопытником в два роста. Проломиться сквозь команда, разумеется, могла — нет препятствий патриотам Руруя! Но в высокотравье могло укрыться до поры превеликое множество едведей. Гречиха переросла то время, когда является любимым едвежьим лакомством — кисленькая, пока молодая. Но вдруг попадется едведь-сухогрыз?

— Лайдой пойдем, — решил Кордон.

Команда свернула по еле видимой в шипшовнике тропке — иногда и от едведей польза бывает. Стараясь не зацепиться или, хотя бы не слишком сильно порвать и без того пожившую одежку, выбрались к краю платформы.

— Хрен себе! — проговорил Валрус, увидев, к чему они случайно выскочили.

— Иначе и не скажешь, ага… — протянул Басур.

На песке, на рыхлых плитах, сквозь которые торчали истончившиеся нитки ржавой арматуры, опасно наклонившись, стояла танковая башня с отпиленным по самый край стволом. Башня тоже была ржавой, но военный металл еще держался, хотя безжалостное время облизало все, мало-мальски выступающие части, припорошила хлопьями ржавчины…

— Вот же падлы! — беззлобно ругнулся Кордон. — Вот нет, чтобы честным нам заготовку под бумарту оставить…

— Однозначно, сволочи! — поддержал заместитель.

— На привале помянем! — подал голос Морсвин.

На пловца с некоторым недоумением посмотрели все.

— В тебя что, дух Водяна вселился? — уточнил Кордон. — С утра только о бухле и говоришь.

Морсвин ничего не сказал, лишь пожав плечами.

Комком еще раз с подозрением посмотрел на пловца, но тоже промолчал.

— Ладно, пошли дальше, хули мы тут… — развеял неуютное молчание Ру. И первым полез с платформы на песок. Пук травы, за который инспектор держался, не выдержал. Валрус сполз спиной вперед, смешно растянувшись на берегу.

— Зато ногами перебирать не надо, — хмыкнул Ру, лежа на спине, как перевернувшаяся жужелица.

Остальные, наученные горьким примером нарушения правил техники безопасности, спустились без проблем. Прошли совсем немного — останки танковой крепости даже скрыться за очередным изгибом берега не успели.

Впереди, за очередными глыбами базальта, бились не на жизнь, а на смерть, орланы. Сходились грудь в грудь с клекотом и клацаньем клювов. Во все стороны летели пух и перья. Мелькала кровь.

Завидев непрошенных гостей, белохвосты с явной неохотой разлетелись. Рассаживались на ближайшие скалы. Нервно клекотали что-то матерное.

Команда обошла камни и остановилась. Хищники дрались над телом морской свиньи, вынесенной на берег недавним тайфуном. Острые клювы с легкостью разодрали кожу и наружу торчали клочья ярко-красного мяса. Свинья была небольшой, но, судя по отметинам на плавниках, пожила изрядно. Может и своей смертью в море умерла, а не от того, что волной о камни приложило.

— Знаете, а мне почему-то, чем дальше, тем все меньше этот блудняк нравится, — тихо произнес Морсвин и почесал приплюснутый нос.