Посланник

Глава пятнадцатая

Перед тем, как свернуть направо, мы устроили привал. Ехать ещё долго, лучше сейчас остановиться и перевести дух. Коростин вылез из кабины и прошёлся по кругу, разминая ноги. Его примеру последовали остальные, при этом каждый держал в руках оружие и внимательно озирался по сторонам.

— Помню, на жаб тут охотились, в болоте, метров сто отсюда, — сказал Винокур. — Здоровые, с собаку размером, с каждой по двести грамм слизи соскребли.

— Слизи? — спросил я. — Для галлюцинаций?

— Нет, там всё сложнее, — начал объяснять офицер, но Башкин его перебил:

— Слизь гигантских жаб — это кладезь фармакологии, куча готовых лекарств, способных исцелять самые разные болезни, в первую очередь, мозговые. Часть веществ мы научились получать в лаборатории, а остальные — только так, из жаб, которых ловят на заражённых территориях.

— А если их в неволе развести?

— Насколько мне известно, такие эксперименты были, — сказал учёный, но, поскольку за слизь охотникам всё ещё неплохо платят, думаю, успеха не принесли.

— Предлагаю перекусить, — сказал Коростин.

Предложение было признано своевременным, мы завтракали ещё в крепости, а с тех пор прошло уже часов восемь. Немедленно из машины был извлечён примус, а минут через двадцать на нём уже булькало густое варево из тушёнки, картофеля и риса. Попутно инженер с довольным видом нарезал хлеб, теперь эту проблему смогли решить, у военных имелась небольшая пекарня.

— Успеем до темна мост проскочить? — спросил я с набитым ртом, суп из подручных продуктов после долгой голодовки показался необычайно вкусным.

— Думаю, да, — Коростин активно изучал карту, не забывая работать ложкой. — По моим расчётам, ночевать будем вот здесь, а завтра к обеду уже приедем на место.

— Там что, деревня? — спросил я, заглядывая через плечо.

— Угу, безлюдная деревня, каких тут множество. Там есть крепкие дома, колодец с водой, дрова и, может быть, свежие овощи. Они растут иногда сами по себе.

Несмотря на активный процесс поглощения пищи, никто не расслаблялся. Немой активно патрулировал окрестности, временами возвращаясь, чтобы закинуть в рот очередную ложку супа из котелка. Башкин и вовсе вынул странный прибор, которым сканировал окрестности. Марина старалась не отходить от меня.

— Странно тут, — сказала она шёпотом. — И страшно.

Я открыл было рот, чтобы напомнить, что её никто не тащил сюда насильно, но она тут же объяснила свою тревогу:

— Это ведь лес, самый обычный, а тут тишина гробовая, только и слышно, как мы ложками стучим. Птицы не поют, белок нет. Даже комары куда-то делись.

Я промолчал, а ведь замечание было к месту. Не знаю насчёт птиц и белок, но комаров не видно, а это странно. Круглый год плюсовые температуры, высокая влажность, а где-то рядом есть болото. А комаров нет. В болоте, кстати, жабы живут, а что они едят.

— Слушай, Слава, — позвал я Винокура. — А эти жабы в болоте, они чем питаются?

— При наличии возможности, съедят даже тебя. А вообще едят мелких зверьков, птиц, рыб, с голодухи могут и растительность щипать. Там очень неприхотливая пищеварительная система. А почему интересуешься?

— Заметил, что комаров нет.

— Комары для них не еда, комарами такую тварь не накормить.

— С насекомыми нашего мира случилась беда, — объяснил Башкин. — Не скажу, что вымерли совсем, но в местах, где прошлась нечисть, их почти не осталось, я имею в виду наших, земных насекомых. В местах применения магии, происходило что-то, что заставляло их собираться тучами, особенно летающих. Некоторые маги даже использовали, скажем, пчёл или муравьёв в своих нападениях. Недолго использовали, потому как огнемёты — это серьёзно. В итоге, численность членистоногого поголовья упала до критической отметки, теперь, вроде бы, понемногу восстанавливается. А из-за гибели насекомых нарушились пищевые цепочки, в результате пострадали ещё многие существа, вроде птиц или обычных лягушек. Их численность тоже упала до критической и теперь…

Его лекцию прервал Немой, который тронул его за плечо и указал куда-то в глубину леса.

— Там кто-то есть? — спросил учёный, а потом, не дожидаясь ответа (что правильно) поднёс к глазам свой прибор, напоминающий слегка переделанный микроскоп, и посмотрел в указанном направлении.

— Ага, фиксирую движение, тварь приличных размеров, холоднокровная, судя по габаритам… щитковая змея.

— Готовьте стволы, — скомандовал Винокур, отставляя в сторону опустевший котелок.

Отряд немедленно занял позиции справа и слева от машины. Не знаю, какова скорость змеи, но лучше встать так, чтобы не попасть под первый бросок.

— Дима, постарайся сразу в голову, — негромко сказал Винокур.

Я и так уже понял, что ставка на меня. Как бы не хаял я свой штуцер, а в пробивной силе ему не откажешь. А тварь совершенно точно имеет защиту, иначе бы её не называли щитковой.

Через пару минут раздался скрежет змеиного тела по сухим листьям, после чего на дорогу высунулась змеиная морда. Размером она была с десятилитровую канистру, в каких мы перевозили запас воды, а сверху вместо чешуи, её покрывали костяные щитки, которые шли дальше, видимо, защищая всё тело.

Расстояние было всего метров восемь, тут и слепой не промажет, тем более что цель на пару секунд замерла и осматривалась вокруг, выбирая добычу.

Снова выстрел оглушительно ударил по ушам, яркая вспышка заслонила цель, а многострадальное плечо отозвалось болью, хотя я подложил под него самодельную подушку из ткани. Не разглядев результата, я быстро сместился назад, чтобы перезаряжать оружие под прикрытием машины.

— Отличный выстрел, — раздался голос Башкина, судя по направлению, он уже стоял возле змеи. — Ещё и железу не повредил. Сейчас я её…

Учёный сунул руки в карман рюкзака и вынул странный инструмент, весьма зловещего вида, помесь стамески со скальпелем.

— Ты сейчас целый час будешь возиться, — возразил Коростин. — А нам выдвигаться пора.

— Нууу… — учёный едва не заскулил. — Вам ведь всё равно нужно котелки помыть, погрузиться. Двадцать минут, обещаю, что справлюсь.

Инженер поморщился, но возражать не стал. Я подошёл поближе, чтобы рассмотреть результат своего выстрела. Неплохо, костяные щитки, какими бы толстыми ни были, а защитить от бронебойной пули не способны. Да и расположены они не единым монолитом, а в виде множества наползающих друг на друга кусков. Пуля пробила условный затылок твари и пошла дальше, вырвав большой кусок из шеи вместе с позвоночником.

Башкин активно ковырял голову монстра, когда я попытался оценить размеры. Тридцать восемь попугаев. А каждый попугай размером со страуса. Как-то так. Рулетки у меня нет, но тварь просто огромная.

— А она съедобная? — зачем-то спросил я.

— Ну, с голодухи, наверное, можно съесть, — проговорил он, вскрывая голову. — Да только зачем? Лично мне от неё яд нужен и больше ничего.

— Кладезь фармакологии?

— Куда там, просто яд, хорош тем, что химически устойчив и сохраняет свойства больше года. А ещё убивает всё живое при попадании в кровь микродоз. Насколько знаю, его уже пытались синтетически получить. Вроде, даже что-то там получилось, но я не в курсе, пригодится, как химическое оружие.

Надо отдать должное учёному, он умел работать не только языком. Голову гигантской змеи он вскрыл минут за восемь, а потом еще минут пять сцеживал яд в пробирку, стараясь при этом не дышать. Потом протёр руки каким-то раствором и, с довольным видом убрав пробирку в рюкзак, запрыгнул в машину.

Движение по основательно заросшей проселочной дороге не затянулось. Мы выбрались на широкую асфальтированную трассу. Состояние покрытия меня, кстати, приятно удивило. Никак не скажешь, что за дорогой уже пять лет никто не смотрит. Даже трещин немного. Свои замечания я изложил инженеру, который теперь сидел с нами, доверив руль Винокуру.

— Это положительный эффект от изменения климата, — сообщил он. — За последние четыре года температура воздуха ни разу не упала ниже ноля. Понимаешь?

— Ну.

— Так вот, дороги портятся от перепада температур. Зимой всё время холодно, летом — жарко, но есть два больших периода весной и осенью, когда температура в течение суток прыгает выше и ниже ноля. Утром солнце пригрело, снег растаял, вода собралась в трещинах, вечером она замёрзла, лёд сделал трещину глубже. На утро он растаял, и всё по новой. И таких циклов в отдельные годы насчитывали до двухсот. Вода и лёд грызли асфальт, как отбойный молоток. А теперь этого нет, что очень радует. Глядишь, возвращение в эти места цивилизации пройдёт не так болезненно. В городах, кстати, водопроводы и канализация большей частью целы, восстанавливать меньше придётся. Разумеется, в том случае, если сам город цел.

Замечание насчёт целостности городов было к месту. Например, здесь, пока мы ехали, попались два десятка деревень, больше половины из которых были сожжены, да и оставшиеся несли следы боевых действий. В последней моему взору предстала ржавая гаубица, вроде бы, Д-20, пострадавшая от удара неизвестного оружия. Что это было, я не понял, но ствол был разрублен вдоль почти до середины, при этом края разруба были идеально ровные. Его точно не разорвало изнутри. А разрезать так толстую сталь можно только чем-то, вроде лазера.

Я хотел спросить у знающих людей, но тут в салоне началась суета, народ спешно надевал респираторы и задраивал окна. Приближался тот самый злополучный мост. Я тоже надел защиту, более того, когда расстояние сократилось до ста метров, сделал вдох и задержал дыхание. Мост мы пролетели быстро, я даже не рассмотрел, что собой представляет тот мох. Ну и ладно, не жалко, ботаник из меня так себе, главное — оказаться подальше, раз он настолько опасен.

Мост проскочили на скорости при закрытых окнах, потом проехали ещё километра три, после чего остановились у какого-то мелкого ручья, что протекал под дорогой в бетонной трубе. Коростин и Винокур, не снимая респираторов, выскочили наружу с вёдрами в руках и принялись набирать воду и окатывать ей машину. Только когда споры чёрного мха по всеобщему мнению были полностью смыты, остальным разрешили покинуть машину, объявив двухминутный привал.

— Прыгуна кто-нибудь видел? — спросил Винокур, глядя вдоль дороги, в сторону, откуда приехали.

— Нет, я не видел, — заявил Башкин. — Впрочем, можно подождать, прыгун — тварь упрямая, если сразу машину не потерял, может и сюда добежать.

Я вынул бинокль и посмотрел вдаль. В самом деле, на грани видимости по дороге двигалось какое-то тёмное пятно, двигалось быстро, перепрыгивая с места на место.

— Это что ли ваш прыгун? — спросил я, передавая бинокль учёному.

— Ага, — сказал он, быстро заглянув в окуляры. — Он. Сейчас догонит, тогда и конец ему.

— А он нам нужен? — мрачно спросил Винокур.

— Не очень, — ответил учёный, — просто хочу одну штуку проверить, новая разработка для охоты на мелких тварей.

Из своего рюкзака он вынул странный предмет, напоминающий завёрнутую в брезент теннисную ракетку. Ожидая приближения твари, он снял чехол, под которым оказалась мешанина тонких металлических тросов и грузов. Потом нажал кнопку, на рукоятке, вспыхнула лампочка. Прыгун приближался, как мне показалось, уже выбирая цель для атаки. Существо, как я понял, тупое, сообразить, что добыча превосходит его числом и размерами, было выше его сил.