Посланник

Я собирался сигануть в окно и укрыться где-то у машины, но тут в это окно влетела стрела, что пробила мне плечо. Ранение, как я потом понял, было относительно безопасным, стрела прошла через мясо, но от боли и неожиданности я выронил револьвер с опустевшим барабаном, а потом просто вывалился в разбитое окно, что и спасло меня от встречи с топором очередного зомбака.

Мертвецы стали подходить к окнам, но ту, на моё счастье, рядом оказался Немой, который скупыми очередями из автомата, стал бить их по головам. Я заметил, что рядом с ним лежат уже три пустых диска, а всего у него было шесть.

Пользуясь случаем, стал перезаряжать штуцер, совершенно забыв при этом о ранении. Больно. Ещё и кровь ручьём течёт, к счастью, кровь тёмная, значит, артерия цела. Впрочем, можно и из вен кровью истечь, а перевязываться некогда. Стрелу бы вытащить, но наконечник с зазубриной. Проклиная всё на свете, вынул нож и срезал наискосок древко стрелы, отделив наконечник. Потом, дотянувшись левой рукой, вырвал стрелу в противоположную сторону. От боли прикусил язык, но стрела вышла, отчего стало немного легче. Кровь потекла с удвоенной силой, но пока я чувствовал себя бодрым.

Тут пришлось вскочить, я увидел, как внутри дома зомбак спокойно ставит на место лестницу и собирается лезть на чердак. Сука! Марина наверху продолжала стрелять, а за грохотом выстрелов я не смогу её предупредить. Ухватив штуцер левой рукой, я снова кинулся в дом. Первого врага встретил на крыльце, свалив его ударом приклада, действовать приходилось одной рукой, но ярость придавала мне сил. Убил или нет — неважно. Важно прорваться вперёд. Следующий попытался связать меня боем. Связал. К счастью, у него была сильно повреждена рука, так что силы оказались равны. Ударить прикладом не получилось, зато я смог дотянуться до кастета и несколько раз двинул его в лицо, пробив кость едва не до затылка.

Тут я увидел, что умный зомбак, поставивший лестницу, уже просовывает голову на чердак. Впрочем, наверху снова прогремел выстрел, после чего он свалился вниз, с простреленной головой. Марина не забывала оглядываться. Умница.

А вот моё положение из нормального резко стало критическим. Зомбаков оставалось всего двое или трое, точнее сказать было нельзя, поскольку некоторые «убитые» шевелились и продолжали представлять какую-то опасность. А в дом уже лезли писаные в балахонах. Эти в отличие от безмозглого мяса, воевать умели. От смерти меня спасла хорошая реакция, я просто рухнул на пол, а в следующую секунду в стену, где я только что стоял, вонзились сразу три метательных ножа.

Подхватив штуцер, я выстрелил. Попал вскользь, в левую скулу, да только при таком калибре пули и такое ранение надёжно вывело его из строя, сорвав половину лица.

Следующие двое сектантов буквально запрыгнули в окна, посрамив олимпийских прыгунов в высоту. Стрелять было нечем, где-то тут лежит револьвер, но в нём нет патронов. Спас меня Немой. Что в этот момент ввалился в дверь и выдал длинную очередь. Одного прошил в нескольких местах, хотя тот ещё некоторое время стоял на ногах и скалил зубы. Второй же успел спрятаться за некстати вставшего на ноги зомби с оторванной рукой. То принял в себя пули, а сектант из-за его спины метнул какие-то подобия сюрикенов. Заточенные железки ударили в оба плеча парня с такой силой, что то повалился на спину, роняя автомат.

После этого расписной враг кинулся добивать Немого, но я успел подставить ногу, отчего тот споткнулся и упал вперёд. Я прыгнул ему на спину, собираясь придавить к полу. Не тут-то было, мразотный сектант немедленно поднялся, так, словно меня и не было, после чего едва заметным движением полоснул меня по руке коротким ножом, рука, и без того раненая, разжалась, я едва не упал, а он с хохотом пошёл на меня, вынимая из ножен кинжал, вроде кавказского.

Но и Немого рано было списывать со счетов, руки у него почти не действовали, зато ногой он умудрился ударить врага сзади под колено, снова его уронив. Тут уже я повторил свой прыжок, а встать он не успел, поскольку моя здоровая рука с кастетом несколько раз опустилась ему не голову, проломив кость. В этот момент в бок меня что-то кольнуло, и я потерял сознание…

— … одиннадцать, двенадцать, тринадцать, — считал кто-то неподалёку, сознание возвращалось медленно, глаза стали видеть свет, а потом появились образы людей. — Восемнадцать. Ещё двое там лежат, и троих в доме убили. Лихо мы их.

Винокур закончил подсчитывать потери противника, а я разглядел заплаканное лицо Марины, что сидела надо мной.

— Я жив? — спросил я, с трудом осознавая происходящее.

— Угу, — откуда-то сбоку ответил Башкин. — Правда, если бы промедлили ещё минут двадцать, ты был бы мёртв. А так всё прекрасно, если не считать слегка испорченной шкуры.

— Что это было?

— Яды, — объяснил он. — Они любят отравлять оружие. По крайней мере, тот кинжал, что тебе воткнули в бок, точно был отравлен. Есть антидот, но он в дефиците.

— Для меня нашли?

— И для тебя, и для меня, и для остальных. Нам всем чертовски повезло, что я прихватил с собой специальную аптечку.

Только тут я рассмотрел, что одна рука у него на перевязи. Винокур, вопреки его бодрому виду, тоже был ранен, и теперь стирал кровь с лица носовым платком. Немой лежал рядом со мной, но пока был без сознания, сквозь бинты уже пропиталась кровь.

— Я думала, ты убит, — всхлипнула Марина. — Испугалась очень.

— Перестань, — я протянул левую руку (правая не слушалась совсем) и погладил её по щеке. — Всё хорошо закончилось.

— Девочка — молодец, — сообщил Коростин, протирая тряпочкой кровь, что залила дверцу машины. — Из тех убитых больше половины — её.

— Да ты и сам хорошо поработал, — похвалил меня Винокур. — Кадавры только с виду тупые и медленные, но когда их такая толпа, справиться трудно даже с автоматом. Пули их почти не берут, а потом, когда ты будешь заряжаться, окружат и разорвут на части. Силы у них хватает.

— Ну, мой калибр всех берёт, — я попытался встать, получилось, хоть и с трудом.

— Не факт, — возразил Винокур. — Там больше десятка добивать пришлось, руки-ноги оторваны, а они продолжали вперёд ползти. К тому же, не забывай, они не сами по себе действовали, кто-то из писаных их контролировал и направлял. Скорее всего, тот, которого ты завалил.

— Ясно, дальше что делать будем?

— Поедем вперёд, попробуем отодвинуть дерево и вернёмся домой, — объяснил Коростин. — Сейчас наш учёный трупы врагов сфотографирует для отчётности, чтобы нам награду получить.

Учёный действительно вынул компактный фотоаппарат и принялся обходить кучи трупов, делая снимки, так, чтобы видны были все. Это правильно, отчётность нужна, не головы же им отрезать, а на слово не поверят. Насколько я понимаю, перебить два десятка писаных, да ещё с зомбаками — великий подвиг. Отдельного внимания заслуживали трупы сектантов, убитые из автомата. Некоторые имели по семь-десять попаданий в корпус, но при этом продолжали атаковать. Сдаётся мне, конструкторам впору автоматы делать под двенадцать и семь, правда, выдавать их придётся железным дровосекам.

Сборы заняли немного времени, тут, собственно, и собирать было нечего, разве что, гильзы от штуцера, которые пойдут Петровичу на перезарядку. Погрузив в машину так и не пришедшего в себя Немого, мы отправились обратно. Сдвинуть бревно получилось, хотя и стоило нашей инвалидной команде немалых усилий, у меня даже раны от напряжения снова начали кровоточить.

Больше мы никого не встретили, дорога показалась нам тихой и спокойной, а примерно в три часа ночи уже подъезжали к школе.