Искатель Ветра. Забвение

Глава 14

Интерлюдия.

Откинувшись спиной на стальной бордюр грузового лифта, я пыталась привести дыхание в норму. Украденный мной челнок приземлился неудачно, пробив один из складов Среднего Кольца, так что весь путь до Каменных Садов пришлось проделать, используя стелс-систему, все время петляя, чтобы сбить преследование городской стражи. Простреленное левое плечо к этому времени уже перестало болеть. Крепко сжав зубы и заставив синт-волокна брони расступиться, я осмотрела рану, но, к моему удивлению, на ее месте уже была гладкая, белая кожа. Похоже, регенерация усилилась из-за недавних событий.

Скрежет металла возвестил о том, что лифт достиг следующего яруса. Прежде чем стальная дверь распахнулась, я уже была на ногах и, вновь став невидимой, скользнула мимо нескольких уставленных товарами погрузчиков. Один из управляющих ими рабочих заметил меня на долю секунды, прежде чем я длинным прыжком достигла высокого контейнера и, прижавшись к стене, замерла. Рыжеволосый, покрытый веснушками парень удивленно вглядывался в тени вырубленного в скале туннеля, в котором мы сейчас находились, а я, сжав рукоять пистолета, раздумывала над его устранением. Это было излишне, почти наверняка, он просто подумал, что ему померещилось. Но мне было непросто остановиться и перестать убивать.

Ведь сегодняшнее утро я начала с того, что забрала сердце своего капитана. Спящий Гермес даже не успел вскрикнуть, когда мои когти разорвали ему спину, сломали рёбра и вырвали ещё трепещущее, брызжущее кровью из перебитых сосудов, горячее багровое сердце. Он был слишком доверчив. Слишком смел. Слишком наивен. Он был дурак. Я до сих пор помню, как оно обжигало мне руки. Помню страх и нестерпимую боль от предательства.

Надев костюм, я сразу направилась на нижнюю палубу, чтобы завладеть челноком. Дежуривший Найт заподозрил неладное и попытался со своими людьми остановить меня. В вихре боли и ярости я положила четверых его бойцов. Заплатила за это раной в плечо, но смогла прорваться до транспорта. Пробив палубу, мой челнок взмыл в небо, направляясь к городу, который уже был неподалеку. До Вайрна было всего полчаса лёту, и моих пси-способностей вполне хватало на это расстояние. Да еще повезло, что корабельные химеры молчали; вероятно, Найт и Ричард не успели до них добраться, чтобы сбить челнок.

Скрипнув зубами, я проводила взглядом рыжего паренька, который залез в погрузчик и повел его вглубь грузового лифта. Мда, все еще жива, все еще дышу, как бы ненавистно мне это ни было. Нужно было удостовериться, что погоня отстала, и встретиться с Отцом. Он всегда был рядом, видел мои мысли, понимал мои чувства. Он знает, как меня починить. Надо было только добраться, удержавшись от того, чтобы выстрелить себе в голову. Дрогнувшей рукой, я повернула оснащенный глушителем пистолет и заглянула в черное дуло. Я пока это не заслужила. Надо было идти. Лишив сознания одинокого грузчика, который отлынивая от работы пил пиво в укрытии из ящиков с рудой и породой, я завладела серым, свободным комбинезоном с капюшоном, мешковатым, но вполне подходящим для прогулки по Каменным Садам. Мужчина не успел меня разглядеть, прежде чем я его осторожно придушила, так что лишать его жизни не было смысла.

Шлем от костюма мне пришлось оставить на Искателе. Там было слишком много всякой электроники и следящего оборудования; уверена, Гермес предпринял что-то для моего обнаружения в случае побега. Так что осторожно оглядываясь, бродя по узким улочкам, я могла полагаться только на свои глаза. Главное было не спешить. Если я приведу Ричарда или Найта к месту встречи, Отец на нее не явится. Мне было необходимо его увидеть. Только он мог дать мне свободу, избавить от выворачивающей разум боли и чувства вины.

Все происходящее напоминало кошмар. Понятия не имею, откуда у меня пистолет, сейчас оттягивающий карман комбинезона. Во время погони с Искателя, времени заглянуть в оружейную у меня не было, а в каюте Гермеса оружия точно не находилось; иначе мне не пришлось бы его убивать так… Жестоко. Вероятно, завладеть стволом мне удалось во время побега, но мысли ускользали, как рыба в реке из рук. Мне нельзя об этом думать, нельзя…

От очередной вспышки воспоминаний, сопровождаемой скрежетом металла, меня вывернуло в ближайшем переулке. Сплюнув едкую желчь, я огляделась, увидев неподалеку незнакомого мужчину средних лет. Опершись на стену, он смотрел на меня со смесью омерзения и жалости.

- Эй, девочка, может тебе помощь нужна? Ты как-то хреновастенько выглядишь, - хмыкнул он, поправив на левом плече повязанный красный платок, знак районной дружины.

- Я… В порядке. Просто живот прихватило… - мой голос срывался и дрожал от жалости.

- А, ну раз в порядке, то за собой прибраться сможешь, наверно? Тут конечно не Верхние Шпили, но у нас не свинячат, - ворчливо произнес дружинник, кивнув на лужу рвоты у моих ног.

Я огляделась. Узкий переулок между уходящими в толщу скалы домами заканчивался тупиком и был совершенно безлюден. Здесь его никто не услышит. Простое и быстрое решение, пришедшее в мою голову, было сметено сокрушительным чувством вины. Я сломалась и пока не могла убивать. Сморгнув слезы, я кивнула мужчине:

- Простите… Я уберусь.

- Вот и молодчинка. Подожди здесь, сейчас принесу ведро и швабру, - кивнул он и скрылся в одном из домов.

Разумеется, можно было убежать. Это была мелочь, совершенно неважная в общей картине. "Ты инфантильна" - вновь всплыли ненужные воспоминания. Скрипнув зубами, я осталась. Мне надо было принять на себя ответственность за поступки.

Пока я убиралась, дружинник молча курил, не сводя с меня глаз. Это нервировало и раздражало. Закончив с работой, я подняла на него взгляд. Мужчина полез за пазуху и, выудив оттуда пузырек с непонятной, желтоватой жидкостью, протянул мне:

- Вот, выпей. Поможет от желудка. Не знаю, что у тебя стряслось, но ты это… Держись. Все наладится, красавица, - от сочувствия в его голосе меня замутило еще сильнее.

- Ага. Спасибо. Ладно, я пойду, - хрипло ответив, взяла предложенное лекарство и, опустив в карман, зашагала дальше. От навязчивых мыслей рассудок начинал плавиться. Переоценила, слишком переоценила я свою стойкость. Нужно было поторопиться добраться до Отца, прежде чем превращусь в белковый сироп.

- Капуста! Плимутская капуста! Натуральная, сладкая, серебрянный за килограмм! - надрывалась торговка неподалеку, пытаясь продать дефицитный, но слишком дорогой товар.

- Мясо кротовьих крыс! За оптовую покупку, хвосты в подарок! - перекликался с ней здоровый седой месник за прилавком неподалеку.

- Столовая утварь! Ножи, ложки и вилки, стальные, серебряные, золотые! Все настоящее, не краденное. Буду здесь только до полудня. - хрипло ревел вороватого вида мужичок, распахнув подолы плаща, на котором в карманах с внутренней стороны торчали столовые приборы.

Рынок четвертого района Каменных Садов кипел жизнью. Сжатый с двух сторон толщей скалы, он был разделен на несколько ярусов, по одному из которых я сейчас и брела. Почувствовав на себе пристальный взгляд, я переглянулась с высокой, худощавой брюнеткой за одним из прилавков и украдкой ей кивнула. В ее холодных глазах застыло поистине вселенское равнодушие.

“Сестра. Значит, он на месте, осталось немного” - мысли были тягучие, горячие и липкие, словно кровь на руках. Тело бурлило под костюмом, кости и мышцы противно ныли. Ускорив шаг, я направилась к неприметной закусочной "Отчий дом". У него было странное чувство юмора.

Звонок дверного колокольчика едва не заставил меня вздрогнуть. Слух обострился, и звук металла почти оглушал, прокатившись по обонянию запахом жженого пластика. Синестезия была еще одним плохим знаком. Столики были наполовину заполнены, так что я сразу направилась к прилавку, за которым стояла дородная, одетая в передник и чепчик барышня. На ее лице красовалась широкая, веселая улыбка. Румяные щеки оттеняли синие, глубокие, словно озера, глаза, а мозолистые руки сжимали сразу две сковородки, на которых жарились блины.

- Добро пожаловать, милочка. Присаживайся, давай-ка я тебе налью водички, а то ручки что-то у тебя трясутся. А ты пока подумай, что заказать? - с искренней симпатией спросила она. В "Отчем Доме" мне довелось побывать только дважды, но похоже, у поварихи оказалась хорошая память на лица. Надо будет предупредить Отца.

- Стакан натурального молока и "домашний обед", - буркнула я, не встречаясь с ней глазами. Это была обычная наемная работница, понятия не имевшая о том, что скрывалось в подвале невинной закусочной.

- Пару минуток! Выпей пока воды, а то ты неважно выглядишь. Глазки заплаканы, губки трясутся… - сердобольно принялась причитать кухарка, - Что у тебя случилось? С парнем поди поцапалась? Не переживай, помиритесь.

Это раздражало и бесило. Сначала тот дружинник, теперь эта. Почему их всех тревожит мой внешний вид? Из-за лопнувших сосудов в глазах? Или потому что я бледная, словно труп? Это все не должно их беспокоить, это не их дело. Я всего лишь выполнила работу. Убила свое счастье. Горло дрогнуло, едва не преобразившись, а я сглотнув оглядела зал. Одна из трех работающих тут официанток была сестрой, она уже заметила меня, но не подала виду. Минут через пятнадцать, когда они проверят район на наличие слежки, я попрошусь в уборную и встречусь с отцом. Надо лишь немного подождать.

На заказанный обед, состоящий из крахмальной кашицы и парочки котлет из синтетического мяса, я даже не могла смотреть. А вот дорогущий стакан натурального холодного молока заставила себя выпить небольшими глотками, пытаясь успокоиться. Не помогло. Секунды тревожно тянулись, вместе с движением стрелок на механических часах, висевших на стене заведения. Их металл тихо скрипел вместе с моими перетянутыми как струны, обнаженными нервами. Если я не заметила слежку, Отец уйдет, оставив меня здесь, одну. И никто, никто уже меня не спасет.

За девятьсот секунд, мое сердце сделало больше четырех тысяч ударов. Женщина за стойкой несколько раз пыталась со мной заговорить, она явно проявляла больше участия, чем следовало. Я не обращала внимания на эти попытки, буравя взглядом свое ненавистное отражение в опустевшем стеклянном стакане. Проходившая мимо официантка незаметно сунула мне в карман пластиковую ключ-карту, я сразу же поднялась и направилась к уборной, ощущая спиной встревоженный взгляд. Надеюсь, кухарка не пойдет проверить, как там мои дела. Впрочем, ее излишнее любопытство - это уже не мои проблемы. Отец ждал.

Пройдя по длинному коридору мимо уборной, я зашла в подсобку и заперла двери. Высокий стеллаж с формой официанток беззвучно скользнул в сторону. За ним скрывалась узкая дверь лифта, проведя пластиковой картой, я его активировала и сразу зашла. Спуск казался очень долгим, стальные канаты оглушали скрежетом усталого металла. С каждой секундой он усиливался, заполняя слух туманом, глаза едкой вонью, а на кончике языка был привкус боли.