Мертвые хватают живых

Об убийстве Клаутов узнал в семь часов утра, когда в дверь их номера постучал молодой полицейский и не очень деликатно попросил чрез десять минут быть готовыми к допросу. На вопрос "по поводу чего?", местный "шериф" из районного управления полиции, который, по молодости лет, старательно имитировал деревянную походку героев Дальнего Запада из американских вестернов, ответил, что "убили вашего соседа, и вы — под подозрением". К счастью, через несколько минут приехало начальство неумолимого стража порядка, и им оказался "подпуковник" Душан Шушкич, сотрудник белградской криминальной полиции и шапочный знакомец Клаутова, в свое время пару раз приезжавший в Москву для проведения оперативных мероприятий совместно с Московским уголовным розыском. Их познакомил общий приятель, майор МУРа Михаил Гусев. Он-то (имеется в виду Душан) и показал Петру фотографии, после чего извинился за формальность и снял с Петра и Тани отпечатки пальцев. Покончив с этим, Душан спросил, что его московский приятель обо всем этом думает:

— Я далек от того, чтобы подозревать тебя в убийстве, хотя вы приехали в отель почти одновременно и, как показывает портье, были, судя по всему, знакомы ранее. Расскажи мне, как вы с женой познакомились с семьей Симичей. Может быть, тебе, как журналисту, которому не чужда криминальная тематика, теперь, что называется, постфактум, что-то покажется подозрительным или просто заслуживающим внимания…

Как ни странно, Борисова, которая, разумеется, тоже участвовала в разговоре, не кинулась, вопреки ожиданию Клаутова, тут же оспаривать очевидную для Шушкича истину об их семейном положении: скорее всего, рассудил журналист, она сочла это в сложившихся обстоятельствах несколько неуместным.

— Думаю, что убийство совершил профессионал или, как минимум, человек, хорошо владеющий ножом, что, по сути, одно и то же, — предположил Петр.

— И профессионалы, на наше счастье, бывает, совершают ошибки, — как-то странно посмотрев на майора, сообщил Душан. — Твое заключение основывается на том, что удар был нанесен точно в сердце?

— Не только на этом. Убийца оставил нож в теле, очевидно, боялся испачкаться в крови.

— Да, скорее всего так и было. Орудие убийства сейчас обнюхивают эксперты, первые результаты мне сообщили по телефону, а акт экспертизы я жду с минуты на минуту… Давай вместе начнем вспоминать вчерашний день с самого начала.

— Ничего бросающегося в глаза вчера в гостинице не произошло, — раздумчиво начал Петр. — А познакомились мы с Симичами в поезде, вместе в одном купе ехали из Котора в Белград. Домашняя сливовица и все такое…

Душан понимающе кивнул головой:

— "Нас и Руси…".

— Вот-вот! Они должны были остановиться у сына, к которому приехали на свадьбу, но по недоразумению он не смог их встретить…

— Это я уже знаю, — перебил Шушкич, — расскажи, что было вечером.

— Да, вроде бы ничего особенного… Разместившись в гостинице, я сделал несколько телефонных звонков дальним родственникам, а потом мы с Таней отправились погулять по городу…

— Прошвирнути се? — улыбнулся Душан, переиначив на сербский лад освоенный еще в первую московскую командировку глагол "прошвырнуться".

— … По Кнеза Михайло дошли до Калимегдана, перекусили по дороге в рыбном ресторанчике и вернулись. К тому времени Петар выспался и с новой силой принялся праздновать предстоящую свадьбу, благо, что закуски и выпивки у него с собой было если не на полк, то уж на батальон — точно!

— Что ты можешь сказать о тех, кто участвовал в застолье?

— А ты что, совсем не рассматриваешь версию о том, что убийцей мог стать кто-то еще?

— Мы сейчас проверяем всех, кто живет в отеле. Но согласись: в первую очередь под подозрение попадают лица, с которыми убитый непосредственно общался в последние часы жизни.

— Да, ты прав. Но из того, что черногорец появился здесь совершенно случайно, поскольку выбор гостиницы принадлежал водителю такси, следует, что убийство не планировалось заранее и произошло спонтанно, а с убийцей он столкнулся неожиданно. Таким образом, надо бы порыться в прошлом Петара, не исключено, что, как говорится, ноги растут оттуда.

— Да, я тоже пришел к этому выводу, и специальные люди ведут сейчас соответствующие изыскания. Но, пожалуйста, не отвлекайся!

— Итак, стол был накрыт у Симичей в номере, а в гости Петар позвал всех обитателей нашего аппендикса…

Здесь следует пояснить, что здание гостиницы было прямоугольным, сильно вытянутым в длину, и коридоры на каждом из четырех этажей имели форму буквы "п" с очень короткими ножками и длинной перекладиной; именно такую "ножку" и имел в виду Клаутов, образно назвав ее "аппендиксом". Каждый из таких "аппендиксов" оканчивался туалетной комнатой (притом, что туалеты были и в каждом номере).

— … Потом он специально несколько раз ходил и проверял, не вернулись ли постояльцы одного из номеров, которых не было, когда он все это затеял. Когда они, наконец, пришли, Петар, не слушая никаких отказов, привел их тоже и усадил за стол. Итак, там были: трое Симичей, мы с Таней (она, кстати, не жена мне, а… хм, друг).

— Герлфренд, — Шушкич понимающе кивнул головой, а Борисова за его спиной показала Клаутову кулак.

— … И две семейные пары: одна, по-моему, откуда-то из Воеводины, а другая — из Крагуеваца. Позже к нам присоединились двое поляков — те, которые опоздали — тоже муж и жена. Вот, даже все не поместились в кадре, — Петр включил камеру своего мобильника и показал, — пришлось даже делать два снимка. Смотри-ка, — обратился он к Тане, — как неудачно: Йованка оба раза отвернулась!

— Итого, как я понял, всего гостей, считая вас, было восемь человек? — Шошкич вернул беседу в прежнее русло. — Изрядная получилась компания…

— Ну не мне рассказывать тебе, что такое черногорское гостеприимство… Отбиться от Симича можно было только с помощью пулемета!

— Да уж… Что можешь сказать о гостях с профессиональной точки зрения? Конечно, я с ними уже беседовал и, боюсь, буду еще не раз разговаривать, но мне хотелось бы услышать твое мнение, как непосредственного участника событий… и мнение твоей подруги.

Клаутов задумался, мысленно вернувшись на полсуток назад. Мог ли кто-нибудь из вчерашних гостей Петара стать его убийцей? Наверно, мог: притом, что ничего подозрительного ему на память не приходило, его профессиональный и житейский опыт свидетельствовали, что за самой ангельской внешностью может скрываться стопроцентная нелюдь. Однако прямой и экспансивный черногорец вряд ли смог бы скрыть, если бы за его столом случайно оказался некий старинный враг… Да и не стал бы он делить с таким человеком хлеб, и уж тем более препеченицу. Теоретически можно было бы предположить, что Симич убит из предосторожности, что некий злодей опасался разоблачения, но этому предположению противоречит тот простой факт, что Петар умер с ножом в руке. Проще всего предположить, что нападающей стороной был он, но его противник оказался проворнее. Хотя, с таким же успехом, черногорец мог просто защищаться, и тогда первым атаковал убийца. Но ведь можно на это дело посмотреть и совсем с другой стороны: убийство как эксцесс, неожиданный результат мгновенно возникшей ссоры между совершенно незнакомыми людьми. Очень даже возможно, поскольку Петар к тому времени принял внутрь алкоголя столько, что свалило бы и двоих менее крепкий мужчин, тем более что черногорцы, вечно таскающие с собой ножи, люди горячие… Черт его знает, как все запутано! Неожиданно мелькнула мысль, осознав которую Петр незаметно перевел дух: "Слава Богу, что это не его проблема!". Между тем Шошкич деликатно кашлянул, напоминая задумавшемуся москвичу, что он все еще ждет ответа.

— Все гости Симича оставляют впечатление людей приличных. Пара из Воеводины, Ибрагим и… как ее звали? — Клаутов обратился за помощью к Борисовой.

— По-моему, Мила.

— Точно, Милица! Так вот, эти — самые молодые из гостей, если не считать нас: на вид им лет по сорок пять…

— Об этом не надо, я же с ними беседовал, да и документы проверял — оборвал Петра Душан.

— Это я к тому, — недовольно объяснил Клаутов, не любивший, когда его перебивали, — что, несмотря на возраст, они раньше других дошли до кондиции, Ибрагим начал со всеми спорить, и супруга после нескольких неудачных попыток все-таки смогла его увести. Они покинули стол первыми, и слава Богу: по-моему, Ибрагим в конце концов нарвался бы на скандал. Пара из Крагуеваца лично мне показалась более симпатичной…

— … Мне, кстати, тоже, — вмешалась в разговор Татьяна: — помнишь, как Йованка непосредственно, как ребенок хвасталась обновой? И все приговаривала: "Элеганция-Франция"… Сероглазая, русоволосая ухоженная женщина, такая стильная… А ведь ей уже хорошо за семьдесят!

— А что, супруг ее вам не понравился? — как-то безразлично поинтересовался Шушкич.

— Да нет, симпатичный такой дядечка, спокойный, — Борисова вопросительно посмотрела на Петра.

— Да, приятный мужчина, — согласился тот. — Он, когда узнал, что я занимаюсь журналистскими расследованиями разных криминальных историй, достаточно квалифицированно расспрашивал меня об особенностях оперативной работы в условиях мегаполиса.

— Ну, а что скажете о третьей семейной паре из числа гостей, об этих Каминьских? — Душан не давал разговору уйти в сторону.

— Воспитанные и симпатичные люди, — пожал плечами Клаутов. — Ничего больше я сказать не могу, поскольку провел с ними — они же появились позже — слишком мало времени. Пенсионеры. Он, вроде бы, юрист, она — по медицинской части.

— Очень интеллигентные и воспитанные люди, — подтвердила мнение журналиста Борисова. — По-моему, ничего особо интересного, и тем более, подозрительного, в гостях я не заметила. Вот разве что…

— Ну-ну! — нетерпеливо подбодрил ее полицейский.

— Мне кажется, что где-то ближе к концу вечеринки у Симича испортилось настроение: он стал каким-то угрюмым и молчаливым. Может быть, приревновал Качавенду в своей Любке? Хотя он и сам рассыпал комплименты Йованке…

— А я так ничего не заметил, — не согласился с ней Петр. — Если мой черногорский тезка и стал менее говорливым, то это совершенно не удивительно: при том-то количестве ракии, что он успел уничтожить!

Душан Шушкич не стал скрывать своего разочарования:

— Да, маловато, а я так на вас надеялся! Попробуйте что-нибудь вспомнить, и если что — сразу звоните по этому телефону — он достал из портмоне визитку и протянул ее Петру. — И вот еще что: вам придется на несколько дней задержаться в Белграде. Когда вы должны выйти на работу?

— Неделька у нас еще есть, — растерянно сообщил Клаутов.

— Будем надеяться, что за это время все прояснится. Пользуйтесь возможностью, гуляйте: сентябрьский Белград великолепен, хотя в октябре он еще лучше, сейчас, все-таки, жарковато. Разумеется, жить придется по-прежнему здесь. До скорой встречи!

Разумеется, Петр и Таня были несколько обескуражены запретом покидать страну, но, подсчитав свои денежные ресурсы, сочли, что, если оставить родных и друзей без подарков и обедать в недорогих ресторанчиках, то пять-семь дней протянуть будет можно. Тем более что обратные билеты обменять на более поздний срок поможет "фирма" Шошкича. Проглотив скудный гостиничный завтрак (кофе, сосиска, по двадцать граммов масла и ежевичного джема), они отправились в город.