Детективы Нового Вавилона. Дело о всплывающем трупе

Молодая супруга, уже явно представлявшая себя вдовой, немного успокоилась и вытерла слёзы:

– Да, конечно… Спасибо вам. А… где я могу взять бланки или что-то вроде того? И… ручку.

Заявление она всё-таки написала, хотя и не с первой попытки. Под конец, провожая бледную, но уже немного посвежевшую Арлу за ворота, Джул отважилась спросить:

– А чем именно занимался ваш супруг? Видите ли, его фамилия показалась мне знакомой…

– О, да чем только не занимался, – улыбнулась наконец женщина слегка мечтательно. – Говорю же, он теоретик широкого спектра… Но в последнее время он очень интересовался зоной аномалий. И… – она умолкла, точно колеблясь. – Я не стала упоминать это в заявлении, но прежде он исчезал уже на день-другой, а затем следующие несколько недель обычно плотно посвящал себя работе. Говорил, что он «охотится за материалом». Я думала, что он говорит о библиотеках… Ха-ха, точно ведь о библиотеках, о чём ещё?

Джул заверила её, что наверняка именно так дела и обстоят, проводила к дороге и лично усадила в такси. Собиралась поймать машину и себе, но отчего-то не решилась; прошлась немного назад и села на лавку под раскидистой липой, едва не спугнув дремлющего кота.

«Вот кто-то молодец, уже спит, – пронеслось в голове. – А я что делаю? Неужели всерьёз думаю о том, чтобы попытаться вытянуть того мариса в одиночку?»

– Бред, – пробормотала она вслух. – Что я могу сделать?

– Да-да, именно, – раздалось рядом вкрадчивое. – Так что вы там собирались натворить, моё беспокойное солнце?

– Салем! – вскинулась Джул, испытывая смесь облегчения и стыда оттого, что кто-то застиг её в мгновение слабости.

А между тем он действительно был рядом – всё в той же куртке невнятного цвета с глубоким капюшоном и в мешковатых штанах, только на сей раз уже босой; одежда высохла после купания в реке, но сандалии на деревянных платформах куда-то подевались.

– Вы произносите моё имя так, словно это волшебное заклинание, решающее все проблемы, – скривился Салем. – А между тем сейчас оно, скорее, призывает ужасного демона, так что воздержитесь, пожалуйста, от громкой декламации.

– Вас всё ещё преследует та брюнетка? – улыбнулась Джул невольно.

Он испустил долгий – по накалу так практически предсмертный – вздох и плюхнулся рядом на лавку, откидываясь на спинку; запрокинутое горло у него выглядело уязвимым.

– О, да, преследует… Ничего, ещё неделя в таком духе – и она сдуется. Вы, верно, слышали, что найтам всё быстро надоедает? Так вот, это правда, – усмехнулся он, повернув голову к ней, и глаза у него сверкнули чистым, льдистым отсветом. – Но пока игры в догонялки ей не наскучили, для меня это может быть весьма утомительным.

Отчего-то Джул почувствовала смущённой и уткнулась взглядом в собственные колени.

– Тогда воистину удивительно, что вы нашли свободную минутку для моей скромной особы в своём плотном расписании с побегами и преследованиями.

– Ну ведь вы именно того и хотели, – как-то слишком серьёзно ответил Салем. – Не так ли? Когда заставили меня приревновать к этому вашему напарнику. Что ж, пожинайте плоды, как говорится.

Он не двигался с места, только смотрел; но от его чересчур внимательного взгляда резко спёрло дыхание, и пульс участился.

«А можно я прямо сейчас пожну?» – с затаённым восторгом подумала Джул, чувствуя, как сосёт под ложечкой, словно перед прыжком с высоты в омут, но всё-таки справилась с собой и сумела пожать плечами с ненатуральным равнодушием:

– Вы, это… дееспособный взрослый индивид, вас и искать-то положено через семь дней после исчезновения. Так что вам выбирать – ревновать меня к коллегам-красавчикам или спокойно идти домой и пить чай с мятой. Как говорится, кому что нравится, – передразнила она его.

– Ах, ну конечно, – голос у Салема стал очень-очень сладким, таким, что мурашки по спине пробежали. – Прямо сейчас и пойду. Как только вы расскажете мне, какая глупость у вас была на уме, когда вы тут трагически сопели под сенью вековых деревьев.

– Я…

Слова застряли в горле.

«Надо соврать, – отстранённо подумала Джул, глядя на кота, который растёкся по скамье и сонно тянул чёрные лапы, легонько прихватывая когтями чудовищные штаны Салема. – Соврать и идти спать».

– Вы?

Она зажмурилась, глубоко вздохнула… и сказала совсем не то, что собиралась.

– Мне надо излагать суть текущего расследования, или вы за день всё уже поняли, пока шпионили за нами?

– Более или менее, – фыркнул он, продолжая полулежать на лавке, и почесал за ухом окончательно проснувшегося кота. – Но попробуйте резюмировать, вдруг я что-то упустил. Маловероятно, конечно…

Ещё в Корпусе, во время учёбы, Джул поняла, что рапорт о событии – письменный или устный – помогает упорядочить собственные воспоминания, отбросить лишнее и сконцентрироваться на главном. Или докопаться до истины: иногда то, что в реальности выглядит разрозненным набором событий, на бумаге превращается в стройную логическую цепочку.

…или разобраться в своих личных тревогах и страхах.

– То есть ваш подозрительный труп оказался вполне живым профессором? – задумчиво подытожил Салем. – Да ещё специалистом по аномалиям? Какая трогательная история. Пожалуй, я даже немного заинтересован.

– А я встревожена, – честно призналась Джул, с ногами забираясь на лавку и зябко кутаясь в пальто. – И… э-э… Хотя нет, забудьте.

Он поощрительно выгнул бровь:

– Нет уж, продолжайте. Обнажайте душу до самого конца, иначе я здесь скончаюсь от любопытства, и вам придётся нести за это ответственность. И да, я вытащил из воды вашего дурачка-напарника, так что вы мне должны.

– Рок не дурачок, – вздохнула она, сдаваясь. – Но… Это моё первое настоящее дело, Салем. Пусть хотя бы сейчас никто не умрёт. В агентство катастроф ведь обращаются только тогда, когда дела совсем плохи, и… Ладно, и правда, забудьте. Будем считать, что я просто устала и несу чушь.

Кот потянулся напоследок, спрыгнул с лавки и исчез в темноте – только шевельнулись кусты напоследок.

– Ну почему же чушь. Вполне понятный ответ. Очень… честный.

– Что? – Джул резко вскинула голову, не поверив своим ушам.

– Я говорю, что помогу вам, – ответил Салем, чуть повысив голос, и отвернулся. – Вы ведь собирались подкараулить того мариса и вытащить его самостоятельно?

Губы сами собой растянулись в улыбке.

– Да. Всё-таки до утра он пройдёт ещё минимум три цикла перемещений, а силы у него могут закончиться в любой момент. И теперь, когда я поговорила с его женой, Арлой, этот марис из безымянного без-пяти-минут-трупа стал почти что старым знакомым. Я чувствую ответственность за него, – добавила она.

– О, а вот это оставьте, пожалуйста, – с непередаваемой брезгливостью в голосе откликнулся Салем. – Люди делают ужасные вещи со своей судьбой из-за так называемого чувства ответственности. Чуть больше здорового эгоизма – и всем нам было бы гораздо легче жить, солнце моё. Итак, когда там состоится ближайшее явление профессора в общественных водоёмах?

– После полуночи, – тут же ответила Джул – таблица с расчётами так и стояла у неё перед глазами. – Удобнее всего было бы подкараулить его в водной ложе на ипподроме, без десяти час. Во-первых, он там появляется с самого края, если верить свидетелям, во-вторых, ждать можно с комфортом – там рядом ночной бар. Следующая точка перемещения – пруд в парке, я рассказывала про него, он довольно глубокий, да и берег облицован скользким камнем, так что оттуда будет сложнее… Салем?

Он настороженно приподнялся, рукой делая знак помолчать, и цокнул языком.

– Всё-таки выследила. Значит, без десяти час, на ипподроме. Я запомнил, солнце моё. Уговор в силе, но не пытайтесь действовать в одиночку.

– Кто выследил? – рефлекторно переспросила Джул, поднимаясь следом. – Я могу помочь?

– Неважно, – отмахнулся Салем, накидывая капюшон. И повторил с нажимом: – Не пытайтесь действовать в одиночку!

А затем исчез без следа, как тогда, на берегу – бесшумно, как призрак; даже воздух не всколыхнулся.

До назначенного времени оставалось чуть больше двух часов. В другой день Джул была бы уже на полпути к общежитию, а то и в сладостных объятиях сновидений…

– Ну, отступать некуда, – пробормотала она. И, сообразив, что собирается после заката ехать в неблагополучный район, куда её побоялся днём отпускать заботливый напарник, хихикнула в воротник пальто. – Да-а, давненько я не заглядывала в ночные бары. И одежда не подходящая, хотя и получше униформы… Но косметика-то у меня с собой была. Или нет?

Раскопки в недрах компактной с виду, но по факту бездонной кожаной сумки выявили, что выбирать, в общем, не из чего: на самом дне обнаружилась бледно-розовая помада, настолько благопристойная, что практически невидимая, и чёрный карандаш для глаз, подаренный соседкой по общежитию. И если для неё – темноволосой плечистой ферранки – он вполне подходил, то на Джул выглядел как театральный грим.

«С другой стороны, – подумала она философски, – мне и требуется загримироваться… то есть замаскироваться».

С непривычки – после долгого перерыва – накрасить глаза симметрично не получилось, пришлось размазать черноту почти до самых бровей. Немного подумав, тем же карандашом Джул аккуратно заштриховала и губы, подглядывая в крошечное зеркальце, единственная ценность которого заключалась в золотой оправе и россыпи мелких гранатов на крышке. И ещё в исключительной прочности: несмотря на явно урезанную функциональность – разглядеть в нём можно было только один глаз за раз, и тот фрагментами – и неудобную форму, оно благополучно пережило множество переездов из сумки в сумку и трагических падений.

А однажды даже, завёрнутое в носок, выступило в качестве средства экстренной самообороны – но об этом деду, сделавшему подарок любимой внучке на пятнадцатилетие, Джул не рассказала бы и под угрозой смертной казни.

Бар оказался, к слову, чуть более приличным, чем можно было предположить по описанию. И названию: «Бабий Вор», у которого ещё к тому же многозначительно мигала буква «В», то пропадая, то появляясь снова.

– А, так это в честь одного жеребца, – охотно пояснил усатый бармен, выставляя на стойку безалкогольный коктейль с черничным сиропом, который прекрасно гармонировал с чуть расплывшимся чёрным карандашом на губах. – Быстрый был, прямо как ветер, хозяин наш с ним столько ставок выиграл… На них вот заведение и открыл. Одна беда – мужиков тот жеребец к себе не подпускал. Жокеем у него была одна эйрини, бескрылая только…

Джул опасалась, что в дорогом пальто и замшевых туфлях привлечёт нежелательное внимание в баре. Но то ли асимметричный боевой раскрас держал потенциальных поклонников на расстоянии, то ли прочувствованные излияния сентиментального бармена, однако за полтора часа её попытались споить лишь трижды. Ближе к назначенному времени она расплатилась, не забыв оставить щедрые чаевые, и выскользнула на улицу через служебный ход, чтоб никто из посетителей не увязался следом.