Первые

_____

Владимир Ковалевский спал прямо у стола, положив голову на гранки. Как он устает за последнее время! Наконец-то исполнилась его мечта — он открыл свое маленькое издательство. С трудом, но он все же собрал деньги, нужные для начала. Пришлось одолжить у того, у другого. Но зато — какая радость! Он сможет издавать книги, которые давно и очень необходимы для просвещения народа. Это будут книги по разным отраслям знаний: по физике, по геологии, по истории, по медицине. Нужно, чтобы все знали о французской революции и о том, какие на свете есть животные, и что было в доисторическую эпоху, и как устроен человек…

За последнее время значительно шагнули вперед естественные науки. Появились гениальные исследования Чарлза Дарвина.

Конечно, такие книги издавать будет нелегко. Прежде всего — цензура. Она будет ставить преграды. Надо суметь их обойти. Здесь порой нужна находчивость и твердость. Здесь нужно мужество.

Такие книги не принесут много прибыли. Но Ковалевский об этом и не думает. Он хочет издавать книги по дешевой цене, студентам делать скидку, в библиотеки и воскресные школы рассылать бесплатно. Из долгов как-нибудь выпутается. А сам он привык жить совсем скромно. Он давно уже знает, как бывает нелегко заработать на хлеб.

Когда-то, когда ему было шестнадцать лет и он учился, отец по бедности не смог присылать ему денег на житье. Пришлось зарабатывать самому. Он ходил в издательства, брал переводы. Он отлично знал языки — английский, немецкий, французский, польский, позднее изучил итальянский и испанский. Он переводил быстро и точно. Издатели охотно давали ему работу. Теперь он сам и издатель, и редактор, и переводчик. Как много хочется сделать!

Кто-то тихонько тронул Ковалевского за плечо. Владимир вскочил.

— Ты что же это — и дверь не закрываешь! — перед ним стоял Василий Слепцов. — Я кое-что принес, — сказал он тихо и достал сверток.

Ковалевский запер входную дверь. Опустил шторы. Выкрутил фитиль в лампе. Перед глазами вспыхнули строчки: «Чернышевский был вами выставлен к позорному столбу на четверть часа, а вы, а Россия на сколько лет останетесь привязанными к нему?»

Владимир бережно взял газету в руки.

— Как смело, как метко! Выжег раскаленное клеймо на лбу всесильного венценосца!

— Это клеймо никогда не будет смыто с царского рода. Мы должны размножить газету. Пусть побольше людей узнает об этом.

— Попробуем. Ночью. У меня в типографии. Это будет ответом на аресты наших друзей. На то, что выслана Маша. И знаешь, Вася, еще одно дело я задумал. Эта мысль зародилась у меня давно, еще там, в Лондоне. Хочу преподнести подарок русскому обществу. И Александру Ивановичу. За все, что он делает для нас… Только б удалось!

Через некоторое время на столе у цензора появилась рукопись. Цензор полистал ее, посмотрел заглавие.

Опять издание Ковалевского. За последнее время он засыпал цензуру своими книгами. Впрочем, очень милый молодой человек, приветливый, обходительный.

О, да книга совсем и не научная. Это что-то новое для издательства Ковалевского. Беллетристика. Роман под названием «Кто виноват?». Фамилии автора нет. Автор почему-то пожелал остаться неизвестным.

Цензор еще полистал, прочел начало, немного пропустил, опять почитал.

Кажется, ничего нет предосудительного. Так, роман для легкого чтения.

Описывается помещичья жизнь, девушка-воспитанница. Приезжает учитель. Дальше идет, как во всех романах. Любовь между девушкой и учителем. Свадьба. Счастливая семейная жизнь. Но вот появляется некий соблазнитель, напоминающий Онегина, и — весьма печальный конец.

Как будто вредных идей нет. Книга может понравиться даже в светских кругах.

Обмакнув перо в чернильницу, цензор размашисто написал: «Разрешаю».

Книга вышла из печати. Хотя на ней не было имени автора, но ее сразу узнали. Журнал «Книжный вестник» благодарил Ковалевского «… за красивое, опрятное и крайне дешевое издание этого известного сочинения от лица всей широкой публики».

В правительстве вдруг спохватились. Как! Непостижимо! Пропустили сочинение Герцена! Герцена, который навеки запрещен самим царем!

Грозные бумаги полетели из Главного управления по делам печати в Цензурный комитет. Кто разрешил? Запретить! Изъять! Конфисковать!

Но книга была уже раскуплена…