Повести
- Автор: Ал. Алтаев
- Жанр: Детская проза
- Дата выхода: 1972
Читать книгу "Повести"
II. ВО ДВОРЦЕ КШЕСИНСКОЙ
И потому нет ничего удивительного, что я очутилась во дворце Кшесинской, где обосновались в то время большевики. Это случилось после того, как я передала нескольким знакомым партийцам (в том числе и Вере Михайловне Бонч-Бруевич) о впечатлении от митинга в Морском корпусе. Мне было предложено помочь работникам большевистской печати в редактировании солдатских писем для газет.
— Ровно в пять будьте во дворце Кшесинской. Второй этаж. Петербургский комитет партии.
Квадратная комната в два окна. Стены обтянуты светлой бумажной материей с цветочками; такой же материей обита модернистская мебель и ширмы с медальонами из кусочков зеркала. По стенам жиденькие рамочки с полочками и с пошленькими цветными эстампами: пейзажи с заходящим пурпурным солнцем и морские виды с парусами, — обстановка, рисующая быт прима-балерины, возлюбленной Николая II. Дешевка. Безвкусица. Никто не обращает на нее внимания, здесь идет большая работа, идет с напряжением всех сил. За одним столом, справа от двери, секретарь ПК выдает рабочим партийные билеты и беседует с ними.
Налево, за другим столом, над тазом склонились две женские фигуры: худенькая блондинка с бледным тонким лицом — Нина Августовна Подвойская, и еще одна девушка — тоже Нина (фамилии не помню). Они моют типографский шрифт и перекидываются негромкими фразами.
Я жду, пока освободится секретарь. Входит женщина с рассеянным взглядом близоруких выпуклых глаз и с застенчивыми движениями. У нее мягкость в голосе и во взгляде и во всем облике — скромность.
С нею здороваются.
— Надежда Константиновна…
Так вот она, Крупская, жена Ленина…
Меня повели в комнату, занимаемую военной организацией. Я заметила: в комнате Петроградского комитета во всем педантичная аккуратность, здесь — нечто хаотическое: стопки газет, груды газет; они всюду — на столах и мягких пуфах, на стульях, просто на полу. И рукописи, часто конверты, надписанные разными корявыми почерками, каракульками, какими пишут малограмотные люди.
Обо мне здесь уже знают и предлагают сейчас же приступить к делу.
— Вот вам солдатские и крестьянские письма, просмотрите. На первый раз хватит этой пачки.
— Что с ними делать?
— Нам для газеты "Солдатская правда" нужен материал. Письма масс — это база газеты, основной ее фонд. Отредактируйте, но помните, что нам дорог не только смысл, но и самый стиль, а потому подходите к работе осторожно, берегите, по возможности, каждое слово. Нам нужно поставить отдел переписки с читателями — это лучшая агитация, потому что она опирается на голос самих масс.
Я сунула в портфель пачку писем.
— Принесите отработанные как можно скорее.
— Конечно, конечно, я долго не задержу.
Я ушла, торопливо спустилась по мраморной лестнице.
Вечер. Ночь. Голубая майская ночь. Я сижу, как пригвожденная к столу. Передо мной мелькают, нижутся кривые и косые буквы, часто написанные такими бледными чернилами, что их трудно разобрать, часто нацарапанные чуть заметно карандашом. Иногда в письме трудно уловить какую-либо мысль. Но едва ли не в каждом — крик наболевшего сердца. Некоторые письма написаны деревенскими или фронтовыми борзописцами, витиевато, с росчерками, авторы стараются расхвалить большевиков.
Из-за стилистических завитушек бьет горячей струей один и тот же крик:
"Долой войну! Больше нет сил терпеть! Хотим новой жизни!.."
Шли дни. Письма, письма, письма — потоком. Я редактировала и относила во дворец Кшесинской и работала до того напряженно, что потеряла сон и осязание. Перо валилось у меня из рук, сон бежал от глаз, а тяжелая дрема одолевала каждую минуту. Я стала плохо соображать. Необходимо было уехать из города.
С сожалением я сказала об этом в редакции. Меня пробовали уговаривать, но я не могла остаться; у меня начались припадки полуобморочного состояния.
Пришлось уехать в глушь, в деревню.
А там газеты вскоре принесли известия об июльских событиях, истолкованные вкривь и вкось.
У нас в деревне (тогдашний Гдовский уезд, ныне Псковская область) население питалось главным образом газетами "Копейка" и "Сельский вестник", и обе были одинаково грязным и клеветническим источником. Поэтому неудивительно, что в деревне не много было сочувствующих большевикам.
Вскоре буржуазные газеты оповестили и о разгроме редакции "Правды".
Я написала Вере Михайловне Величкиной, просила рассказать подробнее о событиях и объяснить их. Ответ пришел лаконичный:
"Когда вернетесь в Питер, все расскажу. Газетам не верьте; на деле совсем не так. В эти дни мы показали, как никогда, на деле свою силу и связь с массами".