Дом на краю магии

Глава 20

Ступни Эрика с длинными ногтями превратились в крапчатый серый камень, потом то же самое случилось с ногами, животом – и Девятка ужаснулась: на неё уставился Почти Полностью Порой Мёртвый Тролль, который тянулся в карман халата. Когда он бросал карамель Девятке, его рука и конфета окаменели, застыв в воздухе прямо перед лицом девочки. Она перевела взгляд с Полностью Порой Мёртвого Тролля на ведьму.

Глубоко вдохнув, она почувствовала внутри океан ярости.

– КАК ВЫ СМЕЕТЕ? – воскликнула она.

– Да запросто, – ответила ведьма. – Только не говори, что он тебе нравился…

– Верни его немедленно! – потребовал Изумилиус.

– Ну вот ещё. Ни за что.

Ядро гнева разорвалось в груди у Девятки, и она угрожающе направилась к ведьме, но Миллисент Пожиратель Козлов шагнул к ней с мечом в руке. Девочка отступила, прижавшись спиной к стене, и оцепенела от ужаса. Немёртвый Миллисент приставил меч к её груди. Девятка задышала быстро и поверхностно.

Нужно сосредоточиться. Совершенно необходимо сосредоточиться.

Она уставилась на красные буквы, впечатавшиеся в статуи. Теперь они были перемешаны… На трёх статуях было написано «Л-Ы-Б»…

Вот в чём дело!

– Это не те слова! – закричала девочка. – Она не дала нам точных слов, только буквы! Из фразы «РЫБА НЕ В ПОЛЯХ» нужно составить другие волшебные слова!

С трона раздались медленные хлопки.

– Ты знаешь, Изумилиус, а у неё котелок варит. – Ведьма встретилась глазами с Девяткой. – Где ты её отыскал? – Потом с громким шуршанием кринолина она спустила ноги с подлокотника и вскочила с трона. – Но тебе же нравятся твои слова и твои книги, правда? – Глаза зажглись красным светом, как око в библиотеке.

Девятка отчаянно переводила взгляд со статуи на статую. Нельзя отвлекаться. Нельзя думать о сияющих красных глазах. О холодной стене за спиной. О приставленном к сердцу мече. Об Эрике…

Всё внимание на буквы!

– ПОРЫВ… НЕБО… ЛАПЫ…

Ведьма лениво поиграла пальцами, и Сибил Любительница Кусаться направилась к Девятке, медленно наклонила голову в сторону и ещё шире распахнула рот.

– Прекрати! Будь же благоразумной! – крикнул Изумилиус ведьме.

Меч Марвина придвинулся ближе к его горлу.

– А сам ты разве так поступаешь? – медленно произнесла ведьма, тряхнув огненными волосами. – По-твоему, изгонять кого-то из собственного дома – это благоразумно?

– Ты всецело заслужила, чтобы тебя сюда не пускали! К тому же я выставил твой чемодан за дверь, сообщил тёте Гризельде, чтобы она ждала тебя…

– И выскочил из Дома за подарками для друзей! – Ведьма с неодобрением посмотрела на Эрика и доктора Ложку.

– Я бы пустил тебя назад… в конце концов. Но когда я вернулся, ты наложила проклятие на Дом, прежде чем я снял свои чары…

– Ха! – обрадовалась ведьма. – Да, что касается проклятия! Запрет на вход с ним не сравнится! Не так ли? НЕ ТАК ЛИ? – Ведьма подняла вверх руки и медленно повернулась на месте, явно наслаждаясь каждым мгновением. – Какое я создала чудесное, замечательное проклятие! О, я так рада, что ты прогнал меня. Я получила большое наслаждение, наблюдая за твоим заточением!

Она мило улыбнулась Изумилиусу.

– Ты точно не хочешь сказать им, что крикнул мне через почтовый ящик?

Сосредоточиться. Девятка с отчаянием смотрела на буквы. «ЛЫБ?»

– А-а! – чуть не завизжала ведьма. – Тик-так – посмотри-ка на часы. Ах, как быстро летит время, когда тебе весело. Тебе ведь весело?

Девятка посмотрела на циферблат. Самая маленькая стрелка почти коснулась отметки «15».

– Скажи волшебные слова, дорогой братец! ГРОМКО И ЧЁТКО. У тебя есть четыре секунды, пока часы не пробьют. Это если наши предки не убьют тебя раньше. – Она вздохнула. – Все семейные сборища одинаковы!

– Я НЕ ЗНАЮ слов! – воскликнул Изумилиус, и Марвин сильнее прижал клинок к его горлу.

Сибил Любительница Кусаться заскрежетала каменными зубами и наклонилась к шее Девятки. Каменный меч Миллисента скользнул к её шее.

– ЛЫБ… БЫЛ… – лихорадочно перебирала варианты девочка. – Я БЫЛ…

– О, как же увлекательно наблюдать за тобой, – сказала ведьма, расхаживая по подземелью и шурша платьем. – Ужасно увлекательно. – Она холодно уставилась на Девятку и указала на неё пальцем.

– НЕПРАВ! – воскликнула девочка.

Из пальца ведьмы вылетела красная молния. Девятка ощутила холод и боль в сердце. Потом в ногах появилась ледяная тяжесть и поползла вверх. Девочка взглянула вниз. Камень.

– Что ты говоришь? – спросила ведьма, остановившись на месте.

– Я… БЫЛ… НЕПРАВ! – Онемение поднималось всё выше. – Осталось ещё две буквы – «Х» и «О» – наверное, это «ОХ». – Волшебные слова: «ОХ, Я БЫЛ НЕПРАВ»! Скажите их, Изумилиус!

– Скажи! – заверещал доктор Ложка, который всё ещё пытался вывернуться из кулака Игнатиуса.

– Причём искренне! – чуть дыша, произнесла Девятка.

Ведьма уставилась на Девятку, и призрак улыбки промелькнул на её лице. Тело продолжало каменеть, тяжесть распространялась по сердцу, поднималась к шее, к лицу…

Изумилиус раздражённо заревел.

– ОХ, – громко воскликнул он, – Я… БЫЛ… НЕПРАВ!

Ведьма издала восторженный победный клич и взлетела, с ликованием воздевая руки. Часы-луна шумно разбились, и осколки разлетелись по подземелью, исчезая на лету. Девятка почувствовала, как каменная тяжесть тает и в тело возвращается тепло. Она с облегчением выдохнула, потом взглянула на Эрика и увидела, что его каменное тело снова превращается в шерстистую плоть. Из кармана со звоном посыпались на пол конфеты.

– Уронить конфеты, – грустно произнёс он, в растерянности глядя на них.

Девятка, поколебавшись, наклонилась, подняла одну карамель и, не встречаясь с троллем глазами, положила её Эрику в руку.

Глаза статуй снова стали дымчато-голубыми. Они оглядывались со слегка растерянным видом. Игнатиус Вечно Опаздывающий поднёс доктора Ложку к глазам и озадаченно наклонил голову, словно недоумевал, почему держит в руке дрыгающий ногами взбешённый столовый прибор.

Он уронил Ложку на пол и зевнул. Все статуи затопали назад к своим надгробиям и снова легли на них. Самым последним был Игнатиус Вечно Опаздывающий, он ещё раз огляделся и улёгся на своё место.

– Наконец-то! – пронзительно воскликнула ведьма, опускаясь на пол около Изумилиуса. – Это было не слишком трудно, не так ли, дорогой братец? Нужно было сказать им, что ты крикнул мне через почтовый ящик. Они бы сразу разгадали загадку!

– Не подлизывайся ко мне, – проворчал Изумилиус. – Ты могла убить нас!

– Ой, брось, было уморительно смешно, разве нет? Ты такой же скучный, как этот старый Дом. Тётя Гризельда Вздорная и та веселее!

– Так значит, это всё? – засуетился волшебник. – Ко мне вернулся мой дар?

– Да, да, – скучающим тоном ответила ведьма, – твой дар, если можно его так назвать, вернулся.

Изумилиус быстро задвигал запястьями, словно снимал крышку с банки. От рук посыпались серебристые искры, и он воскликнул от восторга.

– А что касается ваших жалких пожертвований, – добавила ведьма, – то советую вам заглянуть в шкаф под лестницей.

Изумилиус застонал.

– Удивительно, чего только не найдёшь в шкафах под лестницами, – добавила его сестра железным тоном, способным разрезать камень.

Изумилиус на мгновение замер, искоса посмотрел на неё и произнёс:

– А-а.

– Да, и, полагаю, ты хочешь получить назад вот это, – продолжила ведьма.

Она повела руками, и появился парящий красный шар. Она покрутила пальцами, и шар подлетел к волшебнику, остановился и завис около его лица. Девятка с выпрыгивающим из груди сердцем наблюдала за ними. Вот то, на что она надеялась… Ведьма щёлкнула пальцами, красное сияние потухло, и что-то серебристо-голубое со звоном упало к ногам волшебника.

– Сокровище! – с жаром воскликнула Девятка, бросаясь поднимать предмет с пола.

– Безобразная штуковина, – сморщилась ведьма. Она взглянула на брата. – Ума не приложу, почему мама решила оставить её тебе, а не мне.

Изумилиус хмуро зыркнул на сестру, а Девятка погладила украшение и улыбнулась. Большой сапфир в серебряной овальной оправе, без сомнения, стоил целое состояние. На серебре причудливыми рунами были выгравированы слова. Девочка подняла глаза на Изумилиуса.

– Что здесь написано?

Волшебник прокашлялся и бросил взгляд на ведьму.

– «Из навоза мы тянемся к звёздам», – прошептал он, и его сестра подняла одну бровь. – Семейный девиз.

Девятка с сомнением скривила рот.

– Ну и ладно. Не обязательно об этом всем рассказывать, – сказала она.

– Поехали дальше, – выпрямляясь, произнёс Изумилиус. – Полагаю, жабий язык вернулся на место? Дом может путешествовать? Портреты висят наконец прямо? Проклятие действительно полностью потеряло силу?

– Да, проклятие снято, – скучающим тоном ответила ведьма. – Ну-у-у-у… – Она слегка пожала плечами. – Более или менее.

– Что значит «более или менее»? – Изумилиус остолбенел. – Что ты хочешь этим сказать?

– Просто возможно, – лениво проговорила ведьма, вытягивая руки в стороны и поигрывая пальцами, – что могут попадаться странности тут и там, которые не будут удовлетворять твоим смехотворно высоким требованиям комфорта. Однако уверена, что ты привыкнешь. Со временем.

Она стала удаляться, но остановилась и бросила через плечо:

– Рада была снова встретиться с тобой, милый братец. Приятного чаепития. – Она краем глаза посмотрела на Девятку и слегка улыбнулась.

На долю секунды её чёрный кринолин превратился в алое платье, как у юной девушки на рынке. Девятка оторопела. Ведьма самодовольно взглянула на Изумилиуса и подняла над головой руку. Резко крутанула запястьем, и с потолка упал огромный шерстяной дракон из шкафа под лестницей. Ведьма протянула руку, схватила его, и тут…

Блеснула зелёная чешуя, захлопали крылья, мелькнула алая дымка, – и ведьма исчезла, оставив позади только обрамлённый красными искрами силуэт дракона с расправленными крыльями. Потом и он растворился в воздухе.

– Это что… она… она что, превратилась в НАСТОЯЩЕГО ДРАКОНА? – спросила ошарашенная Девятка, когда погасли последние искры.

Она повернулась к Изумилиусу, но тот стоял с рассеянным, мечтательным выражением на бледном лице.

– Чай, – прошептал мальчик и побежал к лестнице.

Девятка не могла сдержать улыбки.

– Свобода, – прошептала она и сунула сапфир в ранец.