Неизвестная книга наркома внутренних дел Н. И. Ежова

(Из показаний КАШИРИНА П. Д., 13 июня 1937 года).

Наконец, такие же связи бухаринцы-рыковцы завязали с Польшей. Бухаринцы-рыковцы готовились удовлетворить самые кровожадные аппетиты польского фашизма. Они дали согласие отдать советскую Белоруссию и белорусский народ в руки польских панов.

РЫКОВ на следствии показал:

«…Вопрос об ориентации на Польшу с той точки зрения, чтобы заручиться ее поддержкой на случай нашего прихода к власти, возник значительно раньше, а именно в 1930–31 гг.

Я должен признать, что группа участников организации пра вых в соответствии с указаниями центра правых и моими личными указаниями в целях осуществления наших заговорщических изменнических планов установила связь с фашистской Польшей, с польскими разведовательными органами, в частности…

Общая формула, на которой мы тогда сошлись, сводилась к тому, что в переговорах с поляками /связь с которыми через ЧЕРВЯКОВА уже к тому времени была установлена/ мы пойдем на отторжение от СССР Белорусской советской республики, на создание “независимой” Белоруссии под протекторатом Польши».

(Из показаний РЫКОВА, 19 июля 1937 года).

Местные правотроцкистские организации по директивам своего центра непосредственно связывались с немецкими и японскими агентами, получали от них директивы, готовили по их приказанию диверсии, террористические акты, проводили вредительство.

Так, например, участник антисоветской бухаринско-рыковской организации СЕМЕНОВ с одобрения БУХАРИНА связался с агентом Гестапо БЕЙТЕЛЬ и совместно с ним готовил террористический акт против тов. СТАЛИНА.

Вот что показывает СЕМЕНОВ:

«БЕЙТЕЛЬ заявил, что он меня знает как хорошего боевика-террориста, в прошлом руководившего террористической борьбой против ЛЕНИНА, и опытного разведчика, и предложил мне совместно подготовить террористический акт против СТАЛИНА, являющегося, как он выразился, основным врагом фашизма и опасным противником создания единой великой фашистской Германии. БЕЙТЕЛЬ сказал, что такое задание он имеет персонально от представителя Гестапо в Ленинграде, с которым он лично связан.

Я заявил БЕЙТЕЛЮ, что считаю его предложение очень ценным и что его замечание о том, что нужно бросить болтовню и перейти к решительным действиям – вполне разделяю, но я один этого вопроса решить не могу и поэтому должен предварительно переговорить с моими руководителями. На этом наша беседа закончилась.

Об этой беседе я подробно сообщил БУХАРИНУ, которому указал, что БЕЙТЕЛЬ является очень сильным и надежным работником для нашей боевой организации, но весь вопрос в том, что можем ли мы иметь дело с Гестапо.

На это БУХАРИН заявил, что “в борьбе все средства хороши” и что он считает возможным использовать и агентов иностранной разведки, и тут он стал мне подробно доказывать необходимость и полную допустимость использования в борьбе против руководства ВКП(б) любой реальной контрреволюционной силы».

(Из показаний СЕМЕНОВА, 4 июля 1937 года).

Так же откровенно связался другой агент Гестапо ШТРАК с руководителями правотроцкистской организации в Азово-Черноморском Крае – МАЛИНОВЫМ и ШЕБОЛДАЕВЫМ.

МАЛИНОВ на следствии показал о своей беседе со ШТРАКОМ:

«…ШТРАК начал разговор с того, что неизбежна война Германии и Японии с Советским Союзом, что СССР неминуемо ждет поражение. А при нынешнем положении в стране, при первом крупном поражении Красной армии, народ восстанет и свергнет советскую власть. “Мы знаем, Михаил Маркович, – сказал ШТРАК, – что вы человек критически мыслящий и, несмотря на свое высокое положение, трезво расцениваете обстановку, Я с вами говорю от имени великой страны – Германии, которой начертано великое будущее…

О ваших настроениях мы знаем, знаем, что вы троцкист, и уверяю вас, мы ничего против ваших убеждений не имеем и уважаем их…

Нам известно, – сказал ШТРАК, – что троцкистская организация в крае располагает большими возможностями. Задача заключается в том, чтобы, подняв шум вокруг решения о казачестве, фактически рядом осторожно проводимых мероприятий, срывать это решение. Надо показать казачеству, что Советская власть только шумит, а реально ничего делать не собирается и этим озлобит казачество. Наряду с этим повести работу среди казаков, враждебных власти…”

Как-то в эти же дни, утром, я зашел в кабинет к ШЕБОЛДАЕВУ и рассказал ему всю историю моей связи со ШТРАКОМ и о его указаниях.

ШЕБОЛДАЕВ, к моему удивлению, не смутился и сказал, что ничего страшного в этой связи нет, так как ему известно, что ПЯТАКОВ и другие члены центра давно вошли в связь с иностранными державами».

(Из показаний МАЛИНОВА, 9 июня 1937 года).

По заданиям фашистов правые троцкисты вели подрывную работу не только в СССР, но и за границей – в пользу Гестапо и генерала Франко в Испании, в пользу ренегата ДОРИО и фашистской реакции во Франции.

Участник антисоветской бухаринско-рыковской организации СЕМЕНОВ перед отъездом за границу осенью 1936 года рассказывал другому участнику той же организации УСОВУ о поручениях БУХАРИНА.

УСОВ об этой беседе показывает:

«…В сентябре-октябре 1936 г… СЕМЕНОВ мне сообщил, что он везет с собой от БУХАРИНА политические документы для ТРОЦКОГО и II-го Интернационала, но о содержании этих документов не сказал. По словам СЕМЕНОВА, в Праге и Париже он должен был иметь встречу с представителями немецкого Гестапо, которые должны были ему дать указания о его работе в Испании».

(Из показаний УСОВА, 13 июня 1937 года).

Участник правотроцкистской организации в Коминтерне в то же время писал ТРОЦКОМУ о планах подрывной деятельности во Франции.

«ПЯТНИЦКИЙ писал, что, по мнению организации, необходимо оказывать всяческую поддержку движению ДОРИО во Франции. ПЯТНИЦКИЙ подчеркивал, что в связи с предстоящими крупными событиями организация должна будет центр своей работы против народного фронта переместить во Францию. Далее он писал, что процесс над ЗИНОВЬЕВЫМ, КАМЕНЕВЫМ и другими должен быть, по мнению организации, широко использован для развертывания агитационной работы против народного фронта и Советского Союза по всей Европе, среди мелкобуржуазных и буржуазных элементов, особенно внутри социал-демократии. Для этого ПЯТНИЦКИЙ высказывается за необходимость послать за границу одного из членов организации».

(Из показаний ПЛАТТЕН-ЦИММЕРМАНА, 20 июля 1937 года).

Правые придавали большое значение подрывной деятельности среди трудящихся за рубежом. Участник бухаринско-рыковской антисоветской организации ПЕТРОВСКИЙ-ЛИПЕЦ сообщил на следствии о директивах, которые были даны ему БУ-

ХАРИНЫМ.

«Надо помнить, – сказал БУХАРИН, – что идея реставрации капитализма в СССР будет встречена в штыки левыми рабочими в Европе и Америке. Тут нужна будет не столько агитпропработа, сколько активная работа по разложению компартий изнутри. Отсюда вывод: беритесь вовсю за работу среди молодежи и технической интеллигенции, но одновременно держите и крепите свои связи с зарубежными работниками».

(Из показаний ПЕТРОВСКОГО-ЛИПЕЦ, 23 июня 1937 г.)

Эта подрывная деятельность ставила своей задачей в первую очередь разложение Коминтерна, братских компартий и развал народного фронта.

Один из руководителей правотроцкистской организации в Коминтерне КНОРИН на следствии показал:

«…IV Интернационал под руководством германских фашистских лидеров ГИТЛЕРА, ГЕББЕЛЬСА и их прямого агента ТРОЦКОГО вел борьбу за разложение Коминтерна и ослабление международного рабочего движения.

Наша правотроцкистская контрреволюционная организация в ИККИ, уже ранее связанная со всякими антипартийными элементами, в это время связалась с IV троцкистским интернационалом, и в дальнейшем вся наша контрреволюционная работа по развалу компартий за границей и разложение в самом ИККИ направлялась непосредственно IV троцкистским интернационалом.

Борьба против ДИМИТРОВА была одним из важнейших этапов нашей контрреволюционной борьбы в ИККИ, против сталинской линии в Коминтерне. Это была борьба не против ДИМИТРОВА как личности, а против тактики единого и народного фронта, против всего сталинского курса на укрепление Коминтерна. Это была борьба против интересов международного рабочего движения, признававшего ДИМИТРОВА своим знаменосцем. Вместе с тем это было выполнение задания IV троцкистского интернационала – сохранить прежнее положение и возможности вести работу по разваливанию иностранных компартий, с тем чтобы Коминтерн поставить на службу этого IV интернационала.

Мы в этом деле действовали как самые подлые агенты ТРОЦКОГО и его хозяев ГИТЛЕРА и ГЕББЕЛЬСА».

(Из показаний КНОРИНА, 9 июля 1937 года).