APPLE. Взгляд изнутри: история интриг, ошибок и эгоизма

Истинные причины союза Шпиндлера и Салливена известны только им двоим. Рассказывая о своих отношениях со Шпиндлером, Салливен готов признать лишь, что "Майкл Шпиндлер всегда был мне симпатичен и я до сих пор продолжаю хорошо относиться к нему". В любом случае к концу 80-х годов Шпиндлера и Салливена было, что называется, не разлить водой. Они здорово смахивали на сиамских близнецов, хотя их общение происходило в основном по следующему сценарию: Шпиндлер заходил в соседний с ним кабинет Салливена и начинал свой практически безостановочный монолог, который Салливен терпеливо и доброжелательно выслушивал, после чего предлагал свою поддержку. "Шпиндлер выплескивал на Салливена все накопившиеся у него проблемы. Он ходил взад-вперед по кабинету Салливена, и Кевин нередко следовал его примеру. Майкл рассказывал Кевину о своих делах все. Абсолютно все. Я не раз говорила Салливену, что Майкл скоро начнет отнимать все его время",— вспоминает бывшая секретарша Салливена.

Несмотря на напряженные отношения с подчиненными и свою неспособность к сопереживанию, Салливен проявил несомненную одаренность в другом: во всех корпоративных передрягах ему удавалось выйти сухим из воды. Однажды вечером вскоре после снятия Йокама с поста главного инженера Apple Гассе с Лореном пригласили Салливена и Шпиндлера поужинать вместе с ними в Атертоне — престижном пригороде Сан-Франциско, где посреди леса свободно раскинулись великолепные виллы (в одной из них жил Шпиндлер). По воспоминаниям Салливена, целью ужина было "обсудить, как немного облегчить груз ответственности, лежавший на Джоне". Ни Йокам, ни сам Скалли приглашены не были. "Поэтому я решил позвать с собой [секретаря совета директоров Apple] Ала Эйзенштата, поскольку он был членом совета директоров и человеком Джона",— рассказывает Салливен.

Столь продуманный шаг надежно подстраховал Салливена. Когда впоследствии кто-то сообщил Скалли, что на том ужине обсуждалась возможность его отставки, Скалли решил узнать у Салливена всю правду. Разумеется, Салливен все отрицал. "Я сказал Скалли: "Джон, я же пригласил туда Ала". Ни при каких обстоятельствах я не позволил бы этой команде сделать что-либо, направленное против Джона... Гассе всегда бесило, что я никогда не сдам ему Скалли", — вспоминает Салливен. Скалли ничего не сказал тогда Шпиндлеру, но часов в десять вечера того же дня в дверь его построенной в стиле эпохи Тюдоров усадьбы, расположенной в местечке Вудсайд посреди других утопающих в зелени на склонах гор Санта-Круз поместий, стоимость которых выражалась по меньшей мере семизначными цифрами, позвонили. Немного напуганный Скалли, всегда рано ложившийся спать из-за своего обыкновения вставать каждый день до рассвета, открыл дверь и увидел на пороге Салливена и Шпиндлера. "Они пришли к Скалли домой и рассыпались в извинениях",— говорит один из тех, кто знал об этой истории.

Скалли принял извинения и больше старался не обращать внимания на подобные слухи, хотя спустя годы ему станет ясен истинный смысл той беседы на крыльце.

Итак, Скалли не только игнорировал слухи о претензиях Шпиндлера на свой пост, но и с готовностью наделял последнего все более широкими полномочиями. Окончательное решение было принято Скалли 29 января 1990 года на наспех организованной встрече в захудалой гостинице близ нью-йоркского международного аэропорта имени Джона Кеннеди, примерно на полпути между калифорнийской штаб-квартирой Apple, откуда прилетел Скалли, и

Парижем, где Шпиндлер возглавлял Apple Europe. Вместе со Скалли ла Восточное побережье США отправились Эйзенштат, Джо Грациано (Грац) и Салливен. Днем раньше Йокам перед финальным матчем национальной футбольной лиги отказался вернуться на пост главного инженера Apple, и Скалли стремился во что бы то ни стало объявить о новом назначении в тот же день.

Идея назначить Шпиндлера главным инженером компании весьма не понравилась Грациано. Именно Грациано убедил Скалли вернуться к прежней схеме управления Apple и возродить должность главного инженера, позволяющую Скалли установить контроль над происходящим в компании. "Джо настойчиво советовал Джону подыскать подходящую кандидатуру на стороне. Джон твердо отвечал: "Мне не нужен никто со стороны. Меня устраивает только Шпиндлер". Джо пытался объяснить, что это будет огромной ошибкой, поскольку Майкл совершенно не способен справиться с повседневной рутинной работой. Но Джон продолжал стоять на своем",— вспоминает высокопоставленный менеджер Apple того времени, бывший в курсе дела.

Увы, словам Грациано суждено было оказаться пророческими.

По завершении нью-йоркской встречи Скалли сообщил о грядущих перестановках: Шпиндлер становится новым главным инженером Apple, правой рукой Скалли. Одновременно с этим было объявлено об отставке Аллана Лорена и сокращении вдвое полномочий Гассе, отвечающего за разработку и выпуск продукции компании.

К тому моменту отставка Лорена вряд ли кого могла удивить на Apple. Фактически Лорен принял решение уйти еще несколькими неделями раньше, во время путешествия с двумя сыновьями-подростками по Йосемитскому национальному парку в Калифорнии. Однажды вечером, когда они собрались у кост-ра посреди покрытого снегом заповедника, один из сыновей увидел, что отец не отрываясь смотрит на огонь, и спросил его, о чем тот думает. "Да ни о чем веселом",— сказал я и услышал в ответ: "Но зачем тогда ты делаешь то, что не приносит радости?" И тут у меня в голове сразу все прояснилось. Вернувшись в Купертино, я подошел к Джону и сказал, что работа в Apple меня больше не устраивает. Джон ответил: "Я сейчас думаю над новой реорганизацией" — и попросил дать ему время на размышления",— рассказывает Лорен.

Не приходится сомневаться, что оба они испытывали одинаковые чувства, поскольку Скалли не предпринял никаких попыток уговорить Лорена изменить свое решение. Лорен вернулся в привычную ему атмосферу Восточного побережья США, став еще одной звездой Apple, быстро потухшей после яркого взлета. Впрочем, ему удалось оправиться после пережитого в Apple и подняться в American Express Company до высокого поста исполнительного вице-президента и руководителя информационных служб компании.

Согласно решению Скалли Гассе должен был передать Шпиндлеру контроль за серийным производством и маркетингом продукции Apple. Номинально Гассе продолжал руководить исследовательскими и конструкторскими работами, но каждому в Apple было совершенно ясно, что дни Гассе сочтены. За плечами Жана-Луи оставалась долгая и яркая карьера в Apple, и сам он прекрасно понимал, что она подходит к концу. Зайдя однажды в кабинет Гассе, Скалли сел рядом и предложил ему вернуться в Европу. "Я ответил Джону, что если тот сомневается в моей способности содействовать успеху его планов, то ему следует уволить меня",— рассказывает Гассе. Как выяснилось потом, и Шпиндлер, и Джо Грациано советовали Скалли сделать то же самое.

Шпиндлер заявил Джону: "Я не желаю иметь с Гассе никаких дел на европейском рынке, потому что не доверяю ему",— вспоминает один из высших руководителей Apple того времени, слышавший этот разговор.

Итак, Скалли предстояло в последний раз уступить Гассе и последовать его совету. Всего через неделю после того, как Гассе лишился большей части своих полномочий, он попросил отставки, оставшись в истории компании одной из самых ярких и примечательных личностей.

Сообщение об отставке Гассе вызвало шок и ярость среди инженеров Apple. Около 150 человек устроили демонстрацию протеста, пройдя под окнами штаб-квартиры компании с лозунгами, один из которых гласил: JLG 4 СЕО ("Гассе в управляющие!"). В офис Гассе принесли венок из черных цветов, опоясанный широкой черной лентой. Однако сам Гассе, как это ни странно, не испытывал ни гнева, ни горечи. Наиболее запомнившимся ему ощущением того времени было чувство глубокого облегчения. "Пять лет, которые я провел в Купертино, стали одними из самых горьких в моей жизни. Я чувствовал, что, как и все мои коллеги, являюсь подданным какого-то королевства кривых зеркал. Но теперь я наконец счастлив. У меня трое детей; я основал новую компанию и чувствую себя гораздо лучше, чем когда-либо прежде",— говорит сейчас Гассе.

Возможно, одной из причин неожиданного оптимизма Гассе в столь трудный для него момент стали условия его увольнения: Жан-Луи покидал компанию с солидной суммой в 1,7 млн. дол., часть которой он затем инвестирует в новую компанию Be Inc., всячески избегавшую публичного внимания вплоть до выпуска на рынок в 1995 году своего первого детища, вновь сделавшего Гассе неотъемлемой частью бесконечной драмы под названием Apple Computer.

Несколькими месяцами позже, незадолго до момента официальной отставки Гассе, тот встретился со Скалли на вечеринке, организованной Claris — дочерним предприятием компании Apple, занимающимся разработкой программного обеспечения. Гассе и Скалли только что вернулись с выставки Macworld в Бостоне, как всегда, превратившейся в ослепительное и громкое шоу. Это была одна из последних их встреч в качестве руководителей компании, и Гассе хотел дать Скалли на прощание совет. "Я сказал: "Джон, меня мучает совесть, и я хочу покаяться перед тобой". Скалли озадаченно посмотрел на меня, а я продолжил: "Джон, я имею в виду "розовый" проект. Как можно скорее прикрой его и свали все на меня". Я действительно хотел помочь Скалли, поскольку эта затея явно грозила перерасти в катастрофу. Проект давно стал слишком большим и рыхлым",— вспоминает Гассе.

На этот раз Скалли, поблагодарив своего давнего соперника, решил проигнорировать его совет. И, как выяснилось, зря. "Розовый" проект на глазах превращался в камень на шее Apple. Майкл Шпиндлер, пытаясь облегчить эту ношу, только что сделал судьбоносный телефонный звонок в штаб-квартиру IBM в Армонке, штат Нью-Йорк.