Ленинские эскизы к портретам друзей и противников

Задумаемся над этим последним ленинским эскизом к личностному портрету его младшего товарища.

Итак, в свои 34 года Николай Бухарин — «ценнейший и крупнейший теоретик партии», «выдающийся и преданный работник», он в числе «самых выдающихся сил» большевистского ЦК. И тут же вдруг Ленин дает столь нелицеприятную оценку его теоретическим воззрениям и диалектическим способностям… Оценку, навеянную, надо думать, прежде всего качеством выступлений Бухарина по программным вопросам и позицией, занятой им в недавней дискуссии о профсоюзах (еще тогда Ленин предъявлял Бухарину подобные упреки, хотя, как мы видели, были и оценки противоположного свойства).

Создается впечатление, что, подчеркивая не только позитивные, но и негативные черты Бухарина, Владимир Ильич как бы говорит партии: вот таков этот человек, вам с ним предстоит дальше жить и работать; но помните же и о тех его особенностях, которые могут стать помехой делу, требуйте от него и способствуйте тому, чтобы он совершенствовался («пополнял знания и изменял свои односторонности»). Все это во многом можно отнести и к другим четверым деятелям партии, о которых Ленин упоминает в «Письме к съезду» (исключая Сталина, в отношении которого Владимир Ильич предлагает «обдумать способ перемещения» с неподобающего ему поста).

Что касается Н. И. Бухарина, то всей своей последующей жизнью он доказал, что ленинская критика и ленинские советы не прошли для него даром.

«Он также законно считается любимцем всей партии». Заметим, что Владимир Ильич не провозглашает по отношению к Бухарину этот необычный эпитет, а лишь констатирует общепризнанный факт, с которым вполне согласен.

Не это ли теплое и душевное звание, данное Бухарину большевиками-ленинцами, явилось главной причиной того, что подручному главного палача Вышинскому пришлось по наущению своего патрона с особой изощренностью исходить бранью на сфальсифицированном процессе, стараясь во что бы то ни стало и любыми путями дискредитировать Бухарина?!

По данным ЦПА, между 24 ноября и 9 декабря 1923 г. Н. И. Бухарин посетил Владимира Ильича в Горках.[71] А теперь стало широко известно, что Николай Бухарин наряду с самыми близкими Ленину людьми был у скорбного одра Ильича в самое трагическое мгновенье — 21 января 1924 г., в 18 часов 50 минут…

«В тихий зимний вечер умирал Ильич в Горках, — вспоминал Николай Иванович в день траурной годовщины. — Еще за несколько дней все шло на улучшение. Повеселели родные, повеселели друзья. И вдруг разрушительные процессы быстро проступили наружу…

Когда я вбежал в комнату Ильича, заставленную лекарствами, полную докторов, — Ильич делал последний вздох. Его лицо откинулось назад, страшно побелело, раздался хрип, руки отвисли — Ильича, Ильича не стало.

Точно время остановилось. Точно сердца перестали биться у всех. Точно на мгновение прекратился бег истории, и весь мир застонал мучительным стоном. Милый, прощай!»[72]

И заканчивает Бухарин эту свою статью, опубликованную в «Правде» 21 января 1925 г., словами, в которых наряду с оптимизмом уже проскальзывает тревожный оттенок: «Год живет партия без Ленина. И суждено ей жить без него, живого. Сумеем ли мы хоть немного приблизиться к Ильичевой мудрости? Сумеем, если будем непрестанно учиться у него. Сумеем ли мы приблизиться к Ильичевой беспристрастности, к отсечению всего личного в политике? Сумеем, если будем учиться у него. Сумеем ли мы вести в его духе партию, с ней вместе и через нее рабочий класс и крестьянство? Сумеем, если будем учиться у Ленина, Ильича, у нашего учителя и товарища, который не знал мелочности, который был смел, решителен и осторожен. Мы должны суметь, ибо этого хочет рабочий класс, которому отдал жизнь свою товарищ Ленин».[73]

В наши дни наконец-то стало историографическим фактом предсмертное письмо Николая Ивановича Бухарина, сохраненное для истории памятью его жены Анны Михайловны Бухариной-Лариной. В нем Бухарин обращается через голову Сталина и сталинистов к будущему поколению руководителей партии, свято веря, что они непременно будут настоящими, честными ленинцами.[74]

Приведем это письмо, поскольку оно тоже входит в эпистолярное наследие Н. И. Бухарина и обращено если и не к Ленину, то к ленинцам.

Ухожу из жизни. Опускаю голову не перед пролетарской секирой, должной быть беспощадной, но и целомудренной. Чувствую свою беспомощность перед адской машиной, которая, пользуясь, вероятно, методами средневековья, обладает исполинской силой, фабрикует организованную клевету, действует смело и уверенно.

Нет Дзержинского, постепенно ушли в прошлое замечательные традиции ЧК, когда революционная идея руководила всеми ее действиями, оправдывала жестокость к врагам, охраняла государство от всяческой контрреволюции. Поэтому органы ЧК заслужили особое доверие, авторитет и уважение. В настоящее время, в своем большинстве, так называемые органы НКВД, эта переродившаяся организация безыдейных, разложившихся, хорошо обеспеченных чиновников, которые, пользуясь былым авторитетом ЧК, в угоду болезненной подозрительности Сталина, боюсь сказать больше, в погоне за орденами и славой, творят гнусные дела, кстати, не понимая, что одновременно уничтожают самих себя, — история не терпит свидетелей грязных дел!

Любого члена ЦК, любого члена партии эти «чудодейственные органы» могут стереть в порошок, превратить в предателя-террориста, диверсанта, шпиона. Если бы Сталин усомнился в самом себе, подтверждение последовало бы мгновенно.

Грозовые тучи нависли над партией. Одна моя ни в чем не повинная голова потянет еще тысячи невиновных. Ведь нужно же создать организацию, «бухаринскую организацию», в действительности не существующую не только теперь, когда вот уже седьмой год у меня нет и тени разногласия с партией, но и не существовавшую тогда, в годы правой оппозиции. О тайных организациях Рютина, Угланова мне ничего известно не было. Я свои взгляды излагал вместе с Рыковым, Томским открыто.

С восемнадцатилетнего возраста я в партии, и всегда целью моей жизни была борьба за интересы рабочего класса, за победу социализма. В эти дни газета со святым названием «Правда» печатает гнуснейшую ложь, что якобы я, Николай Бухарин, хотел уничтожить завоевания Октября, реставрировать капитализм. Это неслыханная наглость, это — ложь, адекватна которой по наглости, по безответственности перед народом была бы только такая: обнаружилось, что Николай Романов всю свою жизнь посвятил борьбе с капитализмом и монархией, борьбе за осуществление пролетарской революции.

Если в методах построения социализма я не раз ошибался, пусть потомки не судят меня строже, чем это делал Владимир Ильич. Мы шли к единой цели впервые, еще не проторенным путем. Другое было время, другие нравы. В «Правде» печатался дискуссионный листок, все спорили, искали пути, ссорились и мирились и шли дальше вперед вместе.

Обращаюсь к вам, будущее поколение руководителей партии, на исторической миссии которых лежит обязанность распутать чудовищный клубок преступлений, который в эти страшные дни становится все грандиознее, разгорается, как пламя, и душит партию.

Ко всем членам партии обращаюсь.

В эти, может быть, последние дни моей жизни я уверен, что фильтр истории, рано или поздно, неизбежно смоет грязь с моей головы.

Никогда я не был предателем, за жизнь Ленина без колебаний заплатил бы собственной. Любил Кирова, ничего не затевал против Сталина.

Прошу новое, молодое и честное поколение руководителей партии зачитать мое письмо на пленуме ЦК, оправдать и восстановить меня в партии.

Знайте, товарищи, что на том знамени, которое вы понесете победоносным шествием к коммунизму, есть и моя капля крови.

Н. Бухарин.[75]

И в заключение обратимся к хронике наших дней. Корреспонденция М. Огородниковой в газете «Известия» за 16 марта 1989 г.: