Лимончик от лимонного дерева... идет лесом

В семье не без урода. Часть 1

Примечания:

Мы на финишной прямой — ещё одна или две части...

--------------------

Тихий шепот дождя убаюкивал. Дождь в Аме был делом столь привычным, что Конан давно научилась не обращать на него внимание.

Ещё бы не замечать лихорадки, что постепенно сжигала Нагато… Ведь после смерти Яхико только они и остались друг у друга. А ещё мечта, тоже одна на двоих. Точнее Конан уже толком и не помнила, в самом ли деле, всего этого хотел покойный Яхико, но для Нагато то стало целью существования, а раз так, то… она разделила её.

Как ранее троё сирот делили между собой скудную пищу и кров, а также мечту стать сильными и избавить родную страну от чинимого на её территории беспредела великих стран.

Наконец момент, которого они столько ждали, близился к своему логическому завершению. Только вот на сердце у Конан было неспокойно, мутный червячок сомнений упрямо твердил, что Яхико хотел совсем не этого.

Дорогой друг… Видел бы он их сейчас со стороны — забрались в самую высокую и зловещую башню в городе, закрылись там, отчего жители Аме знают в лицо лишь одну Конан да и то как Ангела, а Нагато… Принял имя Пейн, чтоб весь мир познал его боль. А его шестерка тел… Конан поморщилась.

Она ни за что не признается, но за эти годы так и не привыкла до конца видеть Яхико и знать, что это не он, а одно из любимых вместилищ Нагато.

Это больно. Видеть их обоих. Одного — безучастным куском холодной, неразлагающейся лишь благодаря риннегану плоти, а второго… Тенью себя, мучимого и раздираемого не только собственными мыслями и чувствами, но и болезнью.

Никто не в состоянии иметь столько силы просто так. Плата, которую платил Нагато за своё могущество, была слишком высока.

И всё же… Их план был близок к завершению. Тело Яхико непринужденно сидело за шахматной доской, только вот вместо фигур там были расставлены символы пяти великих стран, высеченные из камня: лист, грозовое облако, песочные часы, неотесанные камень, камень с высеченной на нем меткой Тумана, а ещё хвостатые — енотовидная собака, барс, черепаха, обезьяна, пятихвостый, слизень, семихвостый, осьминог и лис, очень-очень маленький лисёнок.

На одной стороне доски расположились: тыква, алоэ, скорпион, акула, рё, риннеган, оригами розы, а также Пятихвостый и змейка в круглых очках, а против них все остальные…

С этой точки зрения расклад был не в пользу акацуки, но вот по мановению руки Пейна с доски убираются в сторонку: черепаха, обезьяна, слизень и осьминог… А оставшиеся эмблемы скрытых деревень нападают друг на друга.

Так, исчезновение Однохвостого приводит к тому, что Песок начинает подозревать оставшихся без джинчуурики и объединившихся Коноху и Туман (Утаката стал ниндзя-отступником), предварительно Шукаку успел натворить дел и покромсать юную элиту и надежду наций очень многих скрытых деревень — конфликт витает в воздухе.

Исчезновение Двуххвостой приводит к тому, что Облако традиционно обвиняет своего давнего врага — Коноху, а давно точивший свой гнев на Желтую молнию камень решает поддержать Туман…

Исчезновение же Семихвостой из скрытого водопада и обнаружение вокруг этого следов Пятихвостого приводят к тому, что другие страны видят в этом умысел Ивакагуре… Раскол становится всё заметнее.

Довершает его исчезновение непризнанного сына Желтой молнии, хранителя осколков чакры Кьюби. Хокаге обвинит во всём Облако и Камень — назревает Четвёртая война шиноби, а у акацуки…

У акацуки на стороне доски ещё четыре недостающих элементов сразу. Война вспыхивает на их территории, но Нагато достанет сил, чтобы выпнуть разошедшихся давних врагов со страны Дождя.

По четыре команды от каждой из Великих скрытых деревень и других, менее великих, но способных понять боль страны Дождя… Скрытая Трава, Водопад и Звук. Последний являлся детищем Мадары, который упорно занимался поиском и вербовкой там талантливых ниндзя… Учиха в маске был достаточно не глуп, чтобы не класть все яйца в одну корзину.

Конан знала, что, кроме акацуки и Аме, тот возделывает и собственное детище. Впрочем, пока их планы не шли в разрез… А мелкие, оскорбленные скрытые деревни охотно послушали посланника-Пейна о том, что пора положить конец произволу «могучей пятёрки», что то и дело устраивали из домов поля боя.

Конечно же, шиноби этих стран не знали всей правды. Каждому из них была доступна лишь частичка правды, но похищение Фуу — джинчуурики Семихвостой должно было убедить их, что Великие страны не остановится ни перед чем, лишь бы преумножить свое владычество.

Этот экзамен, рассчитанный на любопытство, а также на самоуверенность пятерки Великих стран, должен быть началом. Началом конца эпохи шиноби. Знамением новой эры… мира бесконечного цукиеми без боли и слёз, но перед этим все они познают Великую боль! Ведь самый темный час наступает, как известно перед рассветом, который обеспечит для всех организация акацуки.

Конан вздохнула и перевела взгляд на появившегося, как всегда без предупреждения Учиху в маске.

— Все помнят свои задачи? — коротко вопросил он, наблюдая за тем, как Пейн добавляет к фигурам на доске — змею, слизня и жабу.

— Поимка биджуу, стравливание Великих стран между собой и вербовка? — послушно повторила Конан, так как знала, что тот именно это и желал услышать.

— Да, смотрите не запорите всё… Я вижу, — тот, кто выдавал себя за Мадару, сделал паузы. — Вы уже в курсе, что к нам пожаловало целых три непредвиденных гостя?!

Конан бросила любопытствующий взгляд в сторону доски: змея, жаба и бесхвостый слизень — что-то знакомое.

— Учитель Джирайя? — прикусив губу, прошептала она.

— Он умрёт, как и все санины, — безэмоциональным тоном поведал Нагато.

— Надеюсь, что так оно и будет, — кивнул Учиха в маске. — Эти трое… Воссоединились очень некстати. Будьте осторожны. — Ничто не должно помешать выполнению нашего плана. И, — он остановился посреди воронки перемещения. — Я не потерплю хоть каких-то колебаний от вас. Дадите слабину, отклонитесь от плана хоть на йоту — вам не жить.

Мадара исчез, однако ощущения следящего за ними незримого ока осталось. Конан вздохнула.

— Ты, в самом деле, пойдешь на это… Убьешь учителя Джирайю?

— Да, — фигурки, а вместе с ними и доска опадают в каменную крошку. — Он наш враг.

Неуютное молчание воцарилось в самой высокой башне Аме. Конан отметила, что в последние годы это происходит с ними слишком уж часто.

— Ты должна встретить наших гостей, — первым нарушил молчание Пейн.

— Как скажите, лидер-сама, — подчеркнуто холодно изрекла она и, отрастив бумажные крылья, выпрыгнула в окно.

* * *

— Канкуро, ты что ль?! — завидев знакомую рожу, Наруто прорвался вперед через готовых разорвать сына казекаге Инузуку и Нейджи, позабывших о собственных разногласиях в угоду межстрановой ненависти.

В самом деле, кукольник уже был ему знаком… Как и сестрёнка последнего — Темари-чан. С Песком у Конохи, в отличие от Камня и Облака, был более-менее стойкий нейтралитет.

Однако папаня с маманей всё равно избегали путей, ведущих в страну Ветра. Вот только жизнь странная штука, а двое детей казекаге — отличными шиноби, часто выполнявшими миссии и за пределами родной страны.

— Сенджу… — прошипел Канкуро, как-то странно краснея, а, впрочем, учитывая обстоятельства их знакомства — ничего странного.

Ведь только такой безумный идиот, как Наруто мог додуматься нанести перманентный макияж и переодеть любимое орудие мастера кукол, пока тот пребывал в отключке от всеразрушающего действия секси-дзюцу Узумаки.

Потому как нехрен дерзить сыну двух санинов, даттебайо!

Правда, после Наруто огрели веером по башке. Темари-чан была просто прекрасна в гневе, но ей не шибко понравилось, когда Сенджу ей об этом поведал. Он вряд ли бы унёс оттуда ноги живым не появись вовремя маманя и не отбей охоту дочери казекаге мстить за унижение братца.

Ну а потом… Они просто проходили мимо. Их никто не звал. У обоих старших детей казекаге была гордость, но миссия этих двоих приняла дурной оборот. Канкуро оцарапали отравленным кунаем. И то, что Темари-чан потом всё там разнесла не отменяло того факта, что её брат умирал.

А Цунаде Сенджу возьми да вызвись помочь, как затем сказала маманя, объясняя удивленному Наруто: «Никогда не знаешь, как тебе может пригодиться спасённая жизнь… Да, шиноби Песка — долгое время были нашими врагами, но кто знает, быть может спасения сына казекаге станет той недостающей песчинкой на весах противоречий двух стран? Пройти мимо — самое простое…»

После с ним долго беседовал и папаня, рассказывая о круге ненависти, существующем в мире шиноби, из-за которого всем войнам не будет конца. А периоды мира не могут длиться долго…

Сдавалось Сенджу — тот верил, что Наруто сумеет сокрушить эту четвертую стену и… Это же практически нереально, даттебайо!

Сколько ненависти, сколько боли видели они, когда люди, обычные люди, стремясь хоть немного утолить гложущую существо собственную боль, причиняли зло ещё большее, нежели было обращенно к ним… И уже другие снова желали им отомстить.

Что и кто был первопричиной уже не так волновала, когда убит твой родной человек — вот тем вон шиноби. Всё просто. Тот не человек, враг, мишень… И тебя не будут волновать причины побудившие его отнять жизнь дорого тебе человека. Словно не твой клан пару дней назад сжег одну деревеньку… Просто так забавы ради.

Верить в то, что всё это можно как-то прекратить может лишь глупец… Что ж, ни его маманя, ни папаня, ни сам Наруто выдающимися мозговыми способностями не отличались. И это к лучшему.

Потому что сейчас, видя то, как в глотку этого шута Канкуро готовы вцепиться его товарищи с Конохи, Наруто спешно думал, что же он может сделать, чтобы не допустить, предотвратить, но…

Его опередили.

— Клоун здесь только один и это ты, чучело огородное! — да за словом в карман Киба не лез…

Но, прежде, чем взбешенный кукольник успел ответить на эту дерзость — Инузука получил звонкий поджопник от Цунаде.

— Охренел?! — уперев руки в бока и опасно сощурившись, спросила его маманя сына казекаге. — Я не для того чакру тратила на твое спасение, чтоб тебя здесь прикопали! Позови сестру, дебил, у неё хоть зачатки мозгов присутствуют!

В Канкуро сейчас явно боролись две стороны уязвленная гордость да страх и благоговение перед этой рассерженной маленькой женщиной. Однако чем всё бы окончилось не дало узнать появление Темари. Своевременное. Вот только та была не одна.

— Что тут происходит? — низким зловещим шепотом спросил странный мальчик без намека на брови, зато с густо подведенными зелеными очами, татуировкой на самом лбу и дурацкой тыквой за спиной.

Канкуро как-то опасливо сбавил обороты и отступил на шаг назад. Видно было, что он боялся эту красноволосую соплю больше, чем маманю Наруто, а это по шкале Сенджу уже было очень и очень серьезно. Причем Темари тоже держалась от малолетнего засранца на почтительном расстоянии, хоть и сопровождала.

Наруто почувствовал, как плечо сжала отцовская ладонь. «Не нарывайся,» — вкрадчивый шепот и незнакомое шевеление внутри: «Жабий отшельник прав, проклятый Шукаку!»