Лимончик от лимонного дерева... идет лесом

Бонус. Невеста с приданным

Примечания:

Впечатлительным читать с осторожностью.

Если коротко, то Хиаши — номинант на "батю года".

Продолжаем играться со штампами, очень-очень упорото играться. Ибо... да-да вы уже догадались, жарень у автора и не думает спадать — солнышко снова меня допекло.

--------------------

Боль. Стыд. Эти чувства преследовали её всю жизнь.

Боль в собственном тщедушном, недотягивающем до высоких стандартов клана Хьюга теле — ничто. Режущая, рвущая изнутри — боль, что поднимается в душе, всякий раз, когда отец смеряет её холодным разочарованным взглядом, а дед убеждает того обратить внимание на Ханаби «пока не поздно», вот она — всё.

Жалкая. Слабая. Ни на что ни годная. Отсюда и стыд, жгучий настолько, что щеки горят лихорадочным огнем.

Мать умерла вскоре после рождения её сестры. И без того слабое здоровье подорвали вторые роды. В клане шептались, что ей нельзя было рожать, но наследница…

Новая волна боли с головой накрыла Хинату. Наследница оказалась бракованной.

Не такой, как нужно. Недостаточно ловкой, сильной и самое главное — психически непригодной.

Дома её ничего хорошего не ждало. За пределами квартала, впрочем, тоже. Её глаза… Типичные для её клана, но за его пределами вызывали, в основном, отторжение. Слепая девочка — самое мягкое, что ей довелось услышать. От неё шарахались, а некоторые… особо отбитые на голову пытались и поколотить.

Однако что-что, а убегать Хината научилась быстро. Настолько, что, пожалуй, это да постоянные наблюдения за жизнью других, более счастливых, чем она, составляли единственный её досуг.

Возможно, потому она видела и знала больше, чем её одноклассницы из Академии, что только и делали, что воевали за Саске-куна.

Академия — ещё одно разочарование. Дома её учили быть Хьюга, там быть шиноби. Оказалось, это разные вещи… В Академии ей нравилось больше, но друзьями так и Хината не разжилась. Мальчики её не замечали, а девочки… сочли ненормальной, когда она не разделила их восторгов от юного Учихи.

Училась она всегда прилежно и проблем Ируке-сенсею не доставляла никаких, потому тот и не уделял ей внимания. Всё же Хината была большей Хьюга, чем думала… Потому как умение держать всё в себе не подводило её.

Единственным, кто хоть что-то заметил, был директор Академии — Третий хокаге. Тот всегда подозрительно щурился, заметив её невзрачную фигурку чуть в стороне от класса. Раз он даже пригласил её на травяной чай.

Это было странное чаепитие. Хината не знала, куда себя деть и лишь молилась, чтоб отец не узнал, что её вызывали… А то решит, что она в очередной раз как-то позорит клан.

Третий хокаге ни о чем её не спрашивал, просто внимательно смотрел, раз подлил чай и придвинул блюдо с данго. А потом… Достал из-под стола средний размеров очень странный шар из неопознанного Хинатой материала.

— Не только бьякуган видит всё, — сказал директор, пожевывая в зубах трубку, с которой не расставался. — Но и этот шар.

— Значит так вы ловите всех хулиганов и точно знаете, кто списывал на контрольной, а кто нет? — склонила голову Хьюга. Большинство её одноклассников такое признание бы взбесило, но её не так-то легко было по-настоящему пронять или удивить.

— Не только. Ещё я вижу тех, кто так одинок, что его вот-вот снесёт с пути, — хокаге смотрел внимательно, и впервые Хинате почудилось, что её видят насквозь за пределами родного квартала.

— Вы могли бы использовать этот шар для чего-то другого. Более глобального. Наши разведчики часто гибнут, не возвращаясь с миссий, — кое-чему Хината всё же у отца научилась. Например, тому, что лучшая защита — это нападение.

— У моего артефакта ограничен радиус действия. И его использование требует большого количества чакры. Для контроля над академией — этого хватит. И это уже немало. Ведь именно дети — наше будущее. Будущее моей деревни. Ведь в ней учатся все — клановые и бесклановые, наследники и бастарды. Думаешь, это случайно?

— Нет, — покачала головой Хьюга. — Клановые могли бы давать образование своим детям дома.

— Да, но социальные связи порой важнее науки быть шиноби, потому как никакая это не наука, а гармония. Не только тела, но и души… Ты же оторвана и душа твоя горит. Считаешь себя птицей? Птицей в клетке? Думаешь, что лучше бы родилась сразу в побочной ветви и была заклеймена печатью, но чувствовала себя свободнее, чем сейчас?

Хината молчала. Отец учил никогда не выдать чувства и истинные мысли при чужих… Даже, если это хокаге, который вдруг решил, что ему есть дело до неё.

— Я видел недавно другого Хьюга. Твоего двоюродного брата. Нейджи. Весьма талантливый юноша, но в душе у него почти та же пустота… Ему претит быть рабом печати и он бы с радостью обменялся с тобой судьбой. Но не мы выбираем, где и когда нам родиться, Хината. Но мы сами идем по этому пути. И право — свернуть или остаться — принадлежит нам. Подумай над этим. Ты можешь взять себя в руки и сломать себя — в угоду отцу и клану, но ты никогда не будешь ощущать себя целой. А можешь остаться стоять на своем — пусть тебя заклеймят и низведут в побочную ветвь, себя ты не предашь. А деревне, быть может, ещё послужишь. Навыки у тебя неплохие. Запретить тебе это Хиаши не может. Подумай. И иди — не бойся, глаз твоего отца нет в этом кабинете, и всё это останется между нами, — сказав это, Третий отвернулся от неё и затянулся своей трубкой глубоко-глубоко.

А Хината так и сидела на стуле, словно приросла. Слова хокаге, который проявил участие к её судьбе, немного растрогали её и внесли ещё большее смятение в душу.

Назад домой она шла, не видя дороги. По пути она остановилась, услышав голоса. Притаившись, Хината заприметила ранее не встречавшихся ей шиноби. Более того, Хьюга была уверена, что те не из Конохи.

У двоих из троицы была слишком темная кожа. А повязки… Она тихонечко охнула, попятившись. Это были посланники из Облака. Те самые, о которых она подслушала столько разговоров.

Последний конфликт был затяжным. Четвертый хокаге и Райкаге все никак не могли договориться. Но сегодня должны были прибыть первые предвестники шаткого мира. Правда, хокаге не особо доверял давним врагам. Потому её отец с утра ушёл на собрание к Четвертому, куда были приглашены не только советники, но и главы кланов Конохи. Следовало обсудить готова ли Коноха согласиться на подобные условия мира, потому как те были, мягко скажем…

— Нереальными! — довольно выкрикнул один из шиноби Облако, самый молодой. — Ай, чего это вы?! Тут же никого нет?

— Коноха не должна раньше времени узнать, что переговоры — фикция… Помни, мы здесь, чтобы преподнести нашему Райкаге, как можно более богатый улов. Ищите мелких Учих — они ничем не защищают свое додзюцу.

— Но, говорят, далеко не все из них пробуждают его… Куда как лучше Хьюги!

— Дурень! У Хьюг противоугонная система!

— Не у всех, — самый старший внезапно остановился и посмотрел прямо на то место, где скрывалась Хината. — Вот там — вкусная и ничем нескованная чакра клана Хьюга.

Тихонько охнув, Хината что есть мочи побежала. Перспектива пополнить генофонд Облака — пожалуй, была самой безрадостной из её путей.

Но если раньше за ней гнались другие дети, чаще всего вообще гражданские, то теперь то были шиноби уровня, как минимум чуунина, а то и джоунина.

Её нагнали. Повалили на землю. Хината сопротивлялась, впервые ей было нестрашно причинить сопернику боль. Самый молодой и задиристый — рухнул, согнувшись пополам она попала ему в солнечное сплетение мягким кулаком. Однако остальные двое были опытнее. Кто-то из них ударил её по голове, отчего во рту сначала стало солено, а затем она вырубилась.

Сказать по правде, Хината не ожидала очнуться. Но именно это с ней и произошло. Первое что она увидела — это черноту. Вокруг впервые в её жизни не было ничего. Попытка ощупать глаза привела к тому, что ладонь уткнулась во влажную повязку.

Хьюга похолодела. Глаза. Шиноби Облака вырезали ей бьякуган. Отец никогда не простит её.

Затем прокутив в голове эту мысль, она рассмеялась. Громко и безумно. Враги похитили её, вырезали ей глаза, так что она теперь слепа как крот и намного более бесполезна и беспомощна, чем всегда… А она думает… Думает о том, что скажет её отец!

Хината сорвалась на истерический смех. В нос бил стойкий запах лекарств, чтобы с ней не хотели дальше делать, но, видимо, её смерть в их план не входила. Иначе к чему тратить медикаменты?

Хьюга много наблюдала за жизнью деревни. И знала много того, чего не положено знать юным химе. Например, то, как именно появляются на свет дети. Конкретно — процесс зачатия, что поделать, если многие парочки совсем не умеют уединяться…

Хинату замутило. Кажется, она знала, что её ждет. Глаза — не единственное, что с неё можно поиметь. Её гены — она будет рожать, пока не сдохнет. Уж лучше бы отец давным-давно припечатал её своей техникой… Тогда бы на неё, быть может, не позарились те шиноби Облака.

Но… её — руки были не скованы. И Хината не чувствовала, чтобы чакру хоть что-то ограничивало. Вряд ли те, кто проводил операцию ожидали, что она очнется так скоро… А значит — то был её шанс.

— Хрена с два вам, а не инкубатор! — наверное, впервые жизни мысленно ругнулась она и, сконцентрировав побольше чакры в руке, что есть мочи ударила себя в живот, глазные впадины под повязкой подозрительно зажгло… Но она била себя, не останавливаясь. Терпеть и не кричать — вот, что билось в её голове…

Хината почти снова потеряла сознание, когда кто-то прибежал к ней, выкручивая и заламывая руки… Кажется, она кусалась, а потом… Нападавший вдруг коротко вскрикнул, в нос ударил запах крови.

— Что же ты наделала, девочка? — спросил её с легким ужасом смутно знакомый голос, а затем сильные руки подхватили её, что-то дернуло в районе пупка, и Хината снова потеряла сознание.

Очнулась она снова в пропахшей медикаментами комнате, правда, на сей раз что-то в её ощущениях было другим. Возможно, потому что Хината знала этот запах. Ну конечно, мазь её клана! Она дома. Вот только особого облегчения ей это не принесло. Напротив страх сковал её тело, стоило ей заслышать знакомый отцовский тембр — возмутительно-гневный… Похоже, тот был всерьез разозлен.

— Значит, моя дочь — слепа, а её половые органы — ни на что ни годны? Отвечай!

— Хиаши-сама! — Хината невольно пожалела семейного медика старичка Набоу. Она живо представила, как он сейчас съежился в глубоком поклоне, а то и вовсе на коленях перед её отцом… Тот ведь совсем не виноват, что она такая неудачница! — Хината-сама…

— Не мямли!

— Скорее Рикудо снова снизойдет до нас грешным, чем ваша дочь родит дитя, — в слезах — Хината слышала это, признался тот…

— Свободен! — хлестко ответил отец.

Старичок Набоу быстро, чересчур быстро для своего почтенного возраста удалился… Какое-то время Хината слышала только тяжелое дыхание отца.

— И что мне с тобой делать? — наконец как-то глухо спросил он.

Хината замерла. Неужели тот понял, что она очнулась… Только не это… Но нет, тот нервно расхаживал по палате и, вроде как, не смотрел на неё.