Трудные дети

Глава 62

К моему удивлению, Зоя оказалась приобретением полезным. Убирала хорошо, за питанием моим следить начала, когда узнала, что я язвенник, но готовила вкусно. Рестораны я не слишком жаловала, исключением были случаи, когда за меня платил другой человек, а после появления домработницы и кухарки в одном лице бывать в них практически перестала. Даже полтора килограмма набрала в нужных местах, и теперь брючки на мне смотрелись весьма завлекательно и пикантно, чем я не преминула воспользоваться. В мои дела женщина не лезла, мой уголок у окна - мягкий бесформенный красный пуф, столик из черного стекла и ноутбук - не трогала, с советами не спешила, но очень хотела поговорить. До безумия.

Мне было плевать на то, что случилось в ее семье, кто ее сын и невестка, мне было все равно, как она прожила жизнь, и вообще, чем занималась и что любила. Я сделала одолжение умирающей старухе и не видела смысла это скрывать. Но и не обижала. А женщина, очевидно, чувствовала себя неуютно, уж не знаю, почему. Мялась, исподлобья смотрела нерешительно и пыталась заговорить. Я видела, как она подходит ко мне сбоку, решительно открывает рот, застывает и через несколько секунд опускает глаза и уходит. Однажды она, наконец-то нашла в себе силы промямлить:

— Александра Леонидовна, я там…котлетки сделала. Если хотите, подогрею вам. Покушайте.

— Спасибо, я не голодна.

— Вы меня извините, что я вас вот так…стесняю…

Я подняла глаза от монитора и заметила, как она мнет в руках подол цветастого, поистершегося фартука.

— Идите спать, Зоя. Уже поздно, а мне завтра рано вставать.

— Александра Леонидовна, я бы и не обратилась к вам…к ней, но так вышло…Вы понимаете, дело такое…Они же молодые, глупые, ну вот…

— Зоя, - она вздрогнула от моего голоса и испуганно сжалась. - Мне абсолютно плевать, молодое дело или не молодое. Мне даже плевать на то, чем вы руководствовались, когда позволили выкинуть себя на улицу. Я взяла вас в свой дом с расчетом, что вы не будете путаться под ногами и грузить мозги. Мне этого на работе за глаза хватает. Так что будьте любезны, - я указала на ее комнату. - Идите спать. И впредь занимайтесь только своими делами. Вы меня поняли?

— Д-да.

— Вот и отлично. Доброй ночи.

Я привыкла жить спокойно в своем доме, не прятаться и не скрываться, делать свои дела так, как считала нужным, а не так, как хотели другие. Зоя знала, что я замужем, даже пару раз видела Рому и видела мое отношение к мужу, но молчала. Потом она встретила Павла, приехавшего в столицу на выставку молодых авангардистов. На ночь мужчина остался у меня дома, и понятное дело, что мы с ним в одной комнате не искусство обсуждали. Наутро он поцеловал меня в щеку, улыбнулся хмурой Зое, застывшей в дверях кухни и улетел на свою выставку. Домработница не первый год на свете жила, все поняла и теперь смотрела неодобрительно, тайком поджимала губы, отводила глаза, но свои мысли держала при себе.

Перед уходом на работу, я властно ее окрикнула:

— Зоя. Подойдите ко мне.

— Иду-иду, - заквохтала женщина и, переваливаясь как гусыня, выбежала в коридор, на ходу вытирая белые от муки руки. - Вы что-то хотели, Александра Леонидовна?

— Да. Напомнить, что этот дом мой и именно я плачу вам зарплату. Я, а не мой муж. Вы запомнили?

Она неистово покраснела как помидор, беззвучно заохала и потерялась под моим недовольным и жестким взглядом. Но послушно кивнула, уткнувшись глазами в пол.

— Отлично, Зоя. Я заеду на обед.

Зоя являлась воплощением курицы-наседки. На столе всегда был домашний хлеб, пирожки, полный холодильник нормальной, в ее понимании, еды. Дай ей волю, она всю мою квартиру засадила бы цветами, а цветы я не любила, поэтому весьма твердо приказала убрать всякую зелень, сделав исключение только для кактуса, приютившего рядом с компьютером. Его я иногда поливала. Зато свою комнату Зоя погрузила в растительность. На столиках - салфетки, связанные крючком, рамочки, часики. В общем, такие женщины становились прекрасными матерями, хозяйками дома и идеальными женами. Полная противоположность нам со старухой.

Не сразу, но я привыкла к ее присутствию в своем доме, в своей жизни, как всегда привыкала ко всему. Она заботилась обо мне, и пусть мне плевать на эту женщину, ее забота была приятна и удобна. Ничего личного.

Иногда она рассказывала о молодой - более или менее молодой - Элеоноре Авраамовне.

— Мужиков у нее было, - Зоя мечтательно прикрывала глаза и щелкала языком. - Тьма. Красавцы писаные. Помню, когда приходила к ней домой, на столе всегда стояли огромные букеты.

— А мужья?

— И мужья были, - вздыхала пожилая женщина. - Много. Хорошие, добрые, умные…

— И где они? - с усмешкой уточняла я.

— Кто где. Но ни один от нее не ушел сам - или она выгоняла, или на тот свет.

— Да она, оказывается, покорительница сердец.

А сейчас и не скажешь. От Элеоноры Авраамовны только глаза остались, по-зрелому умные, живые и наполненные силой. Но на одних глазах не проживешь.

Зоя к старушке ездила, и я, если не работала, тоже заходила в гости. К следующему моему приходу бабулька приободрилась, даже губы накрасила, неровно очень, но хоть что-то от привычной Элеоноры Авраамовны. Пока Зоя квохтала над ее ужином, бабка поманила меня к себе и указала на белый конверт в изголовье кровати.

— Держи.

— Что там? - с любопытством нос внутрь сунула и удивленно присвистнула, увидев немаленькую пачку денег. - Ого! Это мне?

— Еще чего. Мне.

— Зачем тогда даете?

— На дело.

Слушать, как человек дает четкие и здравые указания на свои похороны, было немножечко жутковато. Элеонора Авраамовна предусмотрела все - где будет могила, какая, какую поставить надгробную плиту, какую взять фотографию и кого пригласить.

— Ефимова не зови, - приказала женщина, по-старчески тряся головой. Морщинистые, высохшие руки с узловатыми пальцами дрожали и разглаживали одеяло. Зато лицо как маска. - Не нужен он мне так. Опять напьется и начнет буянить…

— Он ваш хороший друг. Сами рассказывали.

— Рассказывала. Да. Но он слишком много знает. А когда пьяный, не может держать язык за зубами. Не зови его, поняла?

— Да.

— И этой… - Элеонора Авраамовна откинула голову, чтобы увидеть дверной проем кухни, на которой готовила очередной кулинарный шедевр Зоя. - Не говори про деньги. Разохается, разорется…

— Я поняла.

— Да, и еще, - щелкнула она пальцами. - Не ставь никаких столов и скамеек. Я не хочу, чтобы на мою могилу приходили жрать и пить. Нечего! Все камнем выложи, оградку сделай и памятник.

— Хорошо, - кивнула я. - Что-то еще?

Она не услышала меня. Задумчиво смотрела в пространство, не моргая, думала о чем-то своем и была далеко, наверное, уже не здесь.

— Да, - наконец, вымолвила она. - Не делай грядок для цветов. Не люблю цветы.

— Хорошо.

— И смотри, - вдогонку старушка пригрозила пальцем. - У меня все под расчет! Если что - с того света достану.

Я послушно купила место на том кладбище, на какое указала бабка, послушно поехала выбирать гроб и памятник. Она так хотела. Чтобы к ее смерти все было готово.

В остальное время я работала, посещала светские мероприятия и рауты, ходила на выставки и принимала активное участие в культурной жизни столицы и страны. Круг моих знакомств не изменился - все те же лица, все те же фамилия, просто теперь я на знакомстве с ними зарабатывала деньги и репутацию. После этого наследники и золотая культурная молодежь стали нравиться мне куда больше.

Рита стала известным художником и фотографом. Не без моей помощи, само собой, потому что Ритка умела только рисовать. Да, талант у нее был, но умения продать этот талант - не было. А я умела. Отлично чувствуя настроения и потребности общества, я, хоть и лишенная врожденного чувства вкуса, всегда попадала в струю, улавливала тенденции и следовала им, так или иначе оставаясь в выигрыше.

— Мне пятьдесят процентов от продажи картин, - предъявила Рите ультиматум. - Согласна?

Девушка вообще в материальных дрязгах не разбиралась, выставки устраивать не умела и полезных знакомств не имела, поэтому кивала и продолжала рисовать и фотографировать дальше.

Она - с моей подачи, конечно - открыла свой шоурум. Вот я, будучи до мозга костей экономной, почти скупердяйкой, все равно не умела лепить из ничего конфетку. А у Ритки получалось нечто невообразимое. Декорированный комод из спичечных коробков, ежедневники из бамбуковых палочек, декупаж старой мебели…Из мусора она делала какие-то бесполезные штуковины, которые лично у меня вызывали усмешку, но на волне всеобщей заинтересованности хэндмейдом, эксклюзивностью и необычностью, Риткин талант пришелся весьма кстати. В Европе давно и неплохо существовали лавки и специальные развалы, на которых можно было по дешевке купить интересные вещи в единичном экземпляры.

— Чего тебе стоит? - уговаривала я ее. - Снимем помещение на Патриарших, свяжемся с молодыми начинающими дизайнерами из других стран, ты вот тоже мобилизируешься, и дело пойдет! Выгорит! Серьезно, Рит. Это может принести неплохой доход.

— Аль, ну я не знаю, - мялась и уходила от ответа Ритка. - Как-то это все…Кому будет интересен маленький магазинчик? К тому же…я художник, а не торгаш.

— А кто тебе мешает творить? Твори что угодно. Неси искусство в массы. Как там Ленин говорил?

— Я не помню.

— И я забыла. Но не суть. Рит, давай же! Твои картины это, конечно, прекрасно, но сколько ты их продаешь в год? Три? Четыре? Не спорю, за хорошую цену, - которую я же и устанавливала, иначе бы блаженная художница их даром раздавала, - но это все очень зыбко. А магазинчик - маленький, но постоянный доход. Давай!

Я могла честно сказать, что зарабатывала на ней деньги, и от Риты этого не скрывала. Другое дело, что не будь меня, она или вообще ничего бы не имела, потому что раздарила бы все свое кому не попадя, или имела совсем гроши, и наверное, не осознала бы, что ее жестко обманывают. Со мной девушка приобрела имя, известность, постоянный доход и признание общества, за что и платила. Все по-честному.

Шоурум мы открыли, и он приносил очень даже неплохой доход, на наше общее удивление. Я, конечно, подозревала, что в накладе не останусь, но не настолько же. Спустя пару месяцев мы создали свой сайт, и теперь работали не только в Москве, но и по всей России.

Потом появился Тоша. Стоял на пороге моей квартиры, с интересом осматривался и ждал, пока я впущу его.

— Как ты меня нашел?

— Рита адрес дала.

Я хмыкнула.

— Ну да…о чем я спрашиваю? Зачем ты пришел, Тош? Столько лет прошло.

— Меньше двух, - улыбнулся мужчина уголком губ и вальяжно скрестил руки на груди. От него веяло властью, еще большей, чем раньше. И одет отлично - часы дорогие, рубашка, костюм. Все на уровне. На пальце поблескивало кольцо. - Не рада меня видеть?

— В десять утро? - вопросом на вопрос ответила я и посторонилась, неохотно пропуская его внутрь. - Не особо.

— А не в десять? Была бы рада?

— Вряд ли.

— Кофе угостишь?

Я застыла в дверном проеме, не испытывая желания его впускать. Он все таким же наглым был, даже сильнее прежнего, самоуверенным и бесшабашным, и опять нес с собой одни проблемы.