Трудные дети

— Не веди себя как истеричка, - мощные кулаки с хрустом сжались, и даже под тонкой рубашкой проглядывались бугрившиеся на руках вены. - И не выводи меня. Я просил тебя остаться дома. А завтра я бы приехал.

— Мне не нужно твое завтра! Мне вообще ты не нужен! Думаешь что, я буду это терпеть? Нет, Залмаев, - отчаянно улыбалась, лихорадочно затрясла головой. - Не выйдет. Я не позволю меня так использовать. Хочешь трахать эту курицу - не вопрос. Иди и там, на глазах у этой публики ее отымей. Только вот превращать меня в Оксану не смей. Я не хочу, чтобы кто-то делал из меня дуру, и дурой я не буду. Я не позволю вытирать об себя ноги.

Он с пренебрежением рассмеялся.

— Что ты сделаешь? Ты от меня зависишь. Полностью.

— А ты думаешь, я не найду себе лучше? - картинно подивилась его самоуверенности. - Я выйду в этот зал и с десяток себе найду. Не хуже, а может быть, даже лучше. Любого, - щелкнула пальцами перед потемневшим лицом. - Стоит только поманить. И он будет меня ценить и уважать. И не станет меня стесняться. Он все мне даст, даже больше, чем ты…

— Что ты еще хочешь? Что?! - заорал прямо мне в лицо Марат. - Машину, квартиру, луну?!! ЧТО?!

— Я хочу, чтобы со мной считались! Ты стесняешься меня! - изнутри прикусив губу, я с силой оттолкнула от себя чечена. - Тебе стыдно со мной. Я недостаточно хороша. Умна. Красива. Чем я хуже этой мымры? А хочешь отвечу? Ничем. Я лучше. И ты это сам знаешь. Только все равно меня прячешь ото всех. Ты думал, что я смирилась? Что я тебе покорилась? Никогда, Марат. Я не для того стараюсь и пашу, как лошадь, чтобы кто-то мог отмахиваться от меня, как от назойливой мухи.

— Ты все сказала? - холодно выдавил Марат.

— Все. Только ты ничего не понял. Я не буду говорить тебе, что убью или еще что-то. Это ты любишь угрожать. Я скажу проще - или я, или они все. Я многого добилась. Я не хочу становиться мебелью, и ею не буду никогда. Я не бесхребетная дурочка, на которой ты женился. Ты меня с ней спутал. Ты зажрался, Марат. Ты не бог. Не хуже других, но и не лучше. И если думаешь, что лучшего я не достойна - то глубоко ошибаешься.

— Ты хоть представляешь, что я могу с тобой сделать?

— Вполне. Но я не собираюсь это терпеть. Никогда.

Я сделала несколько шагов по направлению к двери, но Марат и тут меня опередил. Решительно заступил мне дорогу, обхватил за талию и почти кинул в кресло. Я закричала, но сразу же мой крик потонул в шершавой, крепко прижатой к моему рту ладони.

— Мне кажется, ты что-то попутала. Вернее, меня с кем-то. Я не собираюсь ни перед кем отчитываться, особенно перед тобой. Ты жадная, расчетливая дрянь, у которой на уме одни деньги, - он скользнул губами по ноющей щеке. Я заворчала, пытаясь убрать его руку с лица. Медленно он передвинул ее мне на горло.

— Если я тебе надоела - отпусти. Делай что хочешь, как хочешь, с кем хочешь, но не пытайся посадить меня в свою клетку.

— Нет.

— Знаешь, сколько мужиков с легкостью тебя заменят? Море. Они будут любить меня, уважать, гордиться мной, тогда как ты всего лишь со мной спишь, и то, когда у тебя есть настроение и желание.

Марат почти лег на меня сверху, под неудобным углом распластав на узком кресле.

— Ты лежишь сейчас и нарываешься.

— Ты тоже нарывался, когда эта корова тебя облизывала, а ты сверкал своими улыбками.

— Эта корова - совладелица ювелирного завода.

— Милой Оксаны, которая болеет дома в одиночестве, тебе уже мало?

— Мы партнеры.

— Это уж точно. В лучшем значении слова.

— Не выдумывай.

— А я и не выдумываю. Только знаешь, что я еще скажу?

— Саш, прекрати.

— Нет, ты дослушай. Вот ты ко мне привык, привык, что я всегда рядом. Что выношу все твои психи, срывы. Что именно я тебя поддерживаю и помогаю. А теперь представь, что меня рядом нет. Я ушла, - он надавил на меня еще сильнее, словно стараясь срастись со мной. - Знаешь, что будет? Ты не сможешь без меня. Ты уже не можешь без меня, просто зажрался. Тебе легче сделать вид, что я недостойна этого общества, недостойна рядом с тобой находиться. Но только шаг влево, шаг вправо - и ты психуешь. А меня это достало. Осточертело. И в конце концов, если ты не дашь мне, что я хочу, то больше меня не увидишь.

— Что тебе еще нужно? Сколько еще денег тебе требуется?!

— Сам говорил, чтобы я не ставила деньги самоцелью, - припомнила его фразу из наших разговоров. - Вот я и не ставлю. Но я никому - слышишь? - не позволю себя топтать. Больше нет. И тебя это касается в первую очередь. А теперь слезь, я хочу домой.

Он не хотел меня отпускать, но я перегорела. Я все, что наболело, высказала, выплеснула на него, только вот отклика не почувствовала. И теперь устало лежала и ждала, когда он с меня слезет.

— Подожди меня на улице, я сейчас попрощаюсь и приду.

В тот момент Марат так ничего и не понял. Или не захотел показывать, что понял. Он накинул свой пиджак мне на плечи, скрывая истерзанное и помятое платье, и, прикрывая от любопытных взглядов, вывел на улицу. Горевшую щеку сразу закололо.

Только вот опять - к счастью или нет - вмешалось провидение. Из тени выплыл Вячеслав, критически и с сочувствием посмотрел на мое лицо, и щелкнул языком.

— Могу тебя заверить, у него рожа не лучше, - это все, на что меня хватило.

— Я верю, - кивнул Слава. - Саша…поехали со мной?

— Зачем?

— А ни зачем. Просто так. Я не злой. Девушек не насилую, не бью. Просто прокатимся.

Я нерешительно оглянулась на роскошные двери, на двух невозмутимых швейцаров и кивнула.

— А поехали.

Все-таки с Маратом мы оба предпочитали практические примеры.

Я быстро пиджак на землю сбросила, переступила через него и нырнула в вовремя подъехавшую машину Вячеслава. У Марат - баба с ювелирного, а у меня - Слава. Все по-честному. Как я и обещала.

— Ты напряжена, - через час почти легкой беседы вскользь отметил мужчина. Я нервничала, облизывала губы и не могла усидеть на месте. Мне все казалось, что Марат выпрыгнет из ниоткуда и меня убьет. - Боишься меня?

— Нет.

Не врала. Вячеслав оказался очень добрым и в чем-то простым. Слегка по-деревенски простодушным, чем поневоле подкупал, особенно после сегодняшнего скандала. У него была широкая душа, и вроде бы человек богатый, добился многого, только нелогичный. Только вот он слишком…безбашенный.

— Боишься, что тебя найдут?

— Да брось, - натянуто отмахнулась я. - Кому я нужна?

— Зря ты так. Ты же сестренка Залмаева?

— Есть немного.

— Он тебя правильно воспитал, - весомо кивнул Слава. Я чуть не поперхнулась. - Хорошо. Ты хорошей женой станешь.

— Смотря кому.

— Тоже верно. Не разменивайся, Саша, - он со значением оглядел красный след от ладони. - И брату скажи, чтобы кому надо руки поотрывал. А я, если что, помогу.

Если я скажу это Марату, тогда оторвут руки мне.

— Обязательно передам.

— Знаешь что, - просиял Вячеслав. - А давай на лыжах кататься?

Вот теперь я подавилась.

— На каких лыжах? Лето на дворе.

— У нас лето, - загадочно заулыбался мужчина. - А есть места, где много снега.

У него оказался самолет. Частный. Маленький, но свой. И мы полетели в горы. Просто так. Взяли, решили и полетели. Я жутко боялась, потому что никогда не летала и никогда не была заграницей. И весь недолгий полет просидела как на иголках, дрожа всем телом. А Вячеслав, сидя напротив, громко ржал, разглядывая мое бледное почти до посинения лицо.

Полет, лыжи и возвращение домой заняло шестнадцать часов. Туда и обратно. Я как будто заново родилась, все тревоги оставила где-то там, высоко в горах, и вернулась чистой и какой-то свободной даже. Славка в шутку заметил, что на меня так опьяняюще воздух подействовал. Я не спорила. По пути домой меня волновало другое.

В прошлый раз ему потребовалось час-полтора, чтобы меня найти. Сейчас прошло меньше суток. Раньше Марат давал мне практические уроки, а теперь я преподнесла ему урок от себя. Мы оба плохо воспринимаем слова, тем более голословные угрозы, нам нужна демонстрация. Только вот вопрос - выживу ли я после этой демонстрации или нет?

— Можно телефон?

Мужчина с готовностью протянул мне трубку.

— Конечно.

Я, вытянув губы трубочкой, выдохнула, досчитала до пяти и набрала свой домашний номер. Почему-то я не сомневалась, что Марат именно у меня дома и ждет моего звонка. После первого гудка в трубку громко рыкнули:

— Да!

— Привет, - очень тихо поздоровалась с ним, внутренне застыв от ощущения неминуемой угрозы. - Это я.

От моей наглости он, казалось, опешил. И разозлился еще больше.

— Тебя не было два дня, - медленно, скупо выверяя произносимые звуки, процедил чечен. - Два чертовых дня. И ты мне говоришь “ПРИВЕТ”, твою мать?!

— Не кричи, пожалуйста. А то я повешу трубку, - сейчас преимущество было на моей стороне, и я не собиралась упускать такую редкую и бесценную возможность покомандовать. - Я в порядке, Марат. Синяк уже зажил. Я отдохнула и развеялась. Скоро приеду домой.

— Да я тебя убью сейчас, - удивленно выдохнул Марат, шалея от моей наглости и спокойствия. - Ты понимаешь, что делаешь?

— У тебя есть, - я пригнулась и выглянула в окно, - минут десять, чтобы успокоиться и прийти в себя. Я сейчас буду.

И на такой финальной ноте, стараясь не обращать внимания на отрывистые ругательства, от которых едва не кипел телефон, я разъединила связь.

— Он волновался, - невинно пожав плечами, объяснила я такое поведение “братца”. - Он за меня всегда волнуется.

— Правильно делает, что волнуется. Это хорошо, что я с тобой был. А если кто-то другой?

Мы подъехали к подъезду, около которого Марат старательно нарезал круги, поднимая пыль, и я поспешила вылезти вперед, чтобы хоть как-то успокоить и его сдержать. Если первым чечен увидит Славу, то будет очень много крови. Очень.

Он почти почернел за эти сутки. Если раньше я думала, что он на грани бывал, то я грани не видела. Марат почти взрывался от напряжения. От него такие волны гнева, облегчения и ярости исходили, что я, вроде бы успокоившись, снова задрожала, стоило только коснуться мужчины.

— Тихо. Спокойно. Стой, - по груди его погладила, слышала свистящее отрывистое дыхание, от которого ходуном ходила грудная клетка. - Ничего не было. Просто послушай. Пять минут. Успокойся.

Вылез Вячеслав, руку Марату пожал, и при этом у моего чечена мышцы волной задвигались, не скрывая смертоносной энергии. Он весь бурлил силой и злостью.

Слава достаточно долго говорил о том, что какой-то урод меня обидел, ударил, и он, как истинный джентльмен, не смог пройти мимо. Потом мужчина пересказал краткую историю нашего путешествия, и в это время у меня сердце колотилось как сумасшедшее. А еще я лицом в грудь Марата уткнулась и слышала, как его сердце бьется - тоже тяжело и быстро. И никак не хочет успокаиваться.

В общем, у чечена хватило выдержки дослушать Вячеслава до конца, молча кивнуть и аккуратно дойти со мной до входной двери. Как только она хлопнула, закрывая нас от чужих взглядов, Марат с силой дернул меня, буквально затаскивая домой.

— Я прошу тебя…

Мужчина яростно отшвырнул в сторону пакет с зимними вещами, толкнул дверь, которая неприятно лязгнула, и…накинулся на меня.

Я думала, он начнет орать, кричать, возможно, не сдержится и разобьет что-то. Но это была другая злость. В какой-то мере, хотя ему трудно признаться вслух, это его злость на себя. Он вынудил меня так поступить. И сам знает, что виноват. Марат вырастил меня своим отражением, а теперь бесился из-за того, что я не ломаюсь. Не вписываюсь в систему и не помещаюсь в ту клетку, которую он по привычке приготовил.