Трудные дети

Я не думала, что все окажется настолько…трудно и больно. В конце концов, я сильная, я точно знаю, что хочу от жизни, а гадкая семейная идиллия, в которой мне нет места и от которой буквально воротит - не предел моих мечтаний. Далеко не предел. Только вот, пусть я все прекрасно понимаю, все равно сердце бьется где-то в горле, как заведенное, мешая вздохнуть полной грудью. С каждым разом, после созерцания подобных сцен, выносить их оказывалось все сложнее. И требовалось время, много времени, чтобы утихомирить расшатанные нервы, чтобы снова натянуть маску презрительной вежливости, с которой я, наверное, почти срослась. Но я всегда - всегда! - находила в себе силы улыбнуться себе в зеркале, с удовлетворением подмечая признаки выздоровления (так сказать, налицо), высоко поднять голову и отпереть дверь.

— Как в университете? - ободренная негласной поддержкой рядом сидящего мужа, решилась спросить Оксана. - Все хорошо?

Глупый вопрос.

— Конечно. Как иначе? - я поставила тарелку с ужином в микроволновку, чтобы подогреть, и взяла из подставки нож и вилку. - Ксюш, у нас нет подноса?

— Зачем? Посиди с нами. Ты совсем не мешаешь, - заверила девушка, но послушно засуетилась на просторной кухне в поисках нужной мне вещи. - Правда, Саш.

— Откуда у тебя вообще такая дурная привычка появилась - есть в комнате? - недовольно поддакнул Марат, правда, не стараясь довести все до конфликта.

Пользуясь тем, что Ксюша повернулась к нам спиной и искала поднос во всевозможных кухонных тумбах, я издевательски приподняла брови, безмолвно напоминая мужчине наши бесконечные завтраки и ужины, начинавшиеся в постели и заканчивавшиеся там же. Зрачки серых глаз расширились, и чечен сурово сжал челюсти, сдерживая собственные эмоции, вызванные воспоминаниями. Я отвернулась, вытащила тарелку и сделала вид, что мне все равно.

— Вот, нашла, - слегка задыхаясь, улыбнулась Оксана и протянула нежно-розовый пластмассовый поднос. Я благодарно кивнула. - Может, все-таки с нами посидишь?

— Не хочу.

Мое поведение не являлось любезным. Одолжение, приправленное дымкой уважения - безусловно, но и дымка не могла скрыть всего. В любой другой момент Марат прибил бы меня и за меньшее, но существовало кое-что, вернее, кое-кто, из-за кого ему приходилось особенно сдерживать себя. Его жена.

Я проявляла свой бунтарский дух. Закрывала комнату на замок, раздевалась до нижнего белья и врубала музыку на полную громкость. Марат по высшему разряду оформил мою комнату, и да, здесь было все, чего только душа желает. И только самое лучшее, потому что на меньшее мы оба никогда бы не согласились. Лучший музыкальный центр, компьютер, телефон, ковер и прочее.

И если я врубала музыку на лучшем магнитофоне, то ее слышал весь дом. Стоит заметить, что в то время ценителем Чайковского и Бетховена я не была. А тонкая и нежная душевная организация Оксаны не выдерживала воплей КиШа, Рамштайна, даже того же Глызина и Кузьмина - и то не выдерживала.

— Саш, ты занята?

В то утро я кометой носилась по дому, пытаясь не опоздать в универ. На ходу застегивала штаны, одевала носки и пальцами причесывала волосы. Мягко скажем, было не до Оксаны.

— Чего? - нелюбезно отозвалась, скручивая пучок на затылке.

— Я понимаю, что ты сейчас слегка… - “не в себе”, - расстроена, - заламывала руки девушка. - Но можно тебя попросить не включать музыку так громко, особенно по ночам. Хотя бы до одиннадцати, но не до двух или трех…

— Это все? - кисло посмотрела на нее, мимоходом прихватив рюкзак. Ксюша кивнула. - Заметано. Я побежала.

Сделала ли я музыку потише? Не дождутся. Я не хамила и не дерзила, но я могла сделать их жизнь совершенно невыносимой, и единственный, кто мог бы меня остановить - это Залмаев. У которого на данный момент оказались просто связаны руки. Что ж, он должен был предвидеть мое поведение, догадаться, что я не стану сидеть и глядеть в окошко.

Я сдавливала его и Ксюшу со всех сторон, пусть неявно, но со временем все более ощутимо. Паутинка потихоньку плелась.

Приятельские отношения с сокурсниками тоже приносили свои плоды. Особенно повлияли на наше тесное знакомство, как ни странно, наркотики, хотя их я не признавала ни в каком виде, точно зная, каковы последствия.

Болезненную худобу, а также длительное отсутствие, к моему удивлению, восприняли как борьбу с наркозависимостью. И это я, которая на эту дрянь никогда не смотрела. Один из однокурсников, Андрей, подсел ко мне на паре и доверительно зашептал:

— Тебя куда упрятали?

Я вылупила глаза.

— В смысле?

— Ну, на реабилитацию, в смысле, - он закатил глаза и склонился к моему уху. - Да ладно, здесь все свои. Я уже два раза там был.

Заинтересовалась, конечно, но предпочла загадочно молчать. Впрочем, парни все сами домыслили без моего вмешательства, и каким-то противоестественным образом я поднялась в их глазах еще выше. Детский сад, ей-богу, хотя все происходящее - как нельзя кстати.

Андрей все чаще подсаживался ко мне, болтал, пару раз предлагал дозу, но я неизменно отказывала. Тогда он понимающе хмыкал, прятал пакетик в карман и вновь превращался в веселого и обаятельного парня. У нас вроде как нашлось что-то общее, и парень вовсю ко мне клеился. Я не мешала, приняв позицию стороннего наблюдателя, но и мысли такой не допускала, что могу быть с ним. Какой бы он ни был богатый и красивый, нарик мне ни к чему. С него толку никакого не будет, одна нервотрепка.

Тем не менее, я дала Андрею телефон. Домашний, а не мобильный. И он каждый вечер мне звонил, веселил, так что музыка оказалась совершенно не нужной. Парень, вот честно, был милым и интересным, к тому же сыном богатых и влиятельных родителей, но все упиралось в наркоту, с которой не хотелось ничего общего. Зато Дрюня оказался на горизонте весьма и весьма кстати. От Марата наши ночные разговоры я пока прятала, предвкушая, как он узнает от них от Ксюши. А он узнает.

Я сидела на кухне, загадочно улыбалась, глядя на телефонную трубку, и покачивала ногой в воздухе. Роли распределены, представление начинается.

— Ты чего не спишь? - щурясь с непривычки, хрипловато пробормотала Оксана. - Три ночи.

— У меня романтик, - с удовольствием потянулась, разминая затекшую спину. - Молодой человек звонил.

— Твой? - ахнула она и моментально проснулась.

Нет, твой. Дура.

— Мой, конечно. Учимся вместе. Зовут Дрюшей.

А дальше начались обыкновенные женские разговоры. Девушка быстро навела чай, поставила песочное печенье и с удовольствием слушала мои рассказы. Да, я приукрасила, причем довольно-таки немало. И пока ей рассказывала, описывая идеального мужчину, представляла себе взбешенного чечена, который будет обо всем этом слушать из ее уст. Не моих. Что ударит по самолюбию и гордости еще сильнее, чем обычно. Я воочию видела, как Ксюша с мечтательной и милой улыбкой радуется тому, что моя жизнь, наконец, налаживается. Что мой милый мальчик очень мне помогает, так что мои глазки снова заблестели. Еще немного и я стану прежней. И представляя себе все это, я не могла удержаться от широкой улыбки.

Ушла спать, невероятно довольная, а утром упорхнула раньше всех, чтобы, если что, не попадаться на глаза. В универе отозвала Андрея в сторону и, трогательно улыбаясь, попросила:

— Позвони мне сегодня.

Он меня приобнял и выдохнул почти в губы:

— А может, со мной сегодня поедешь? Я угощаю, Саш.

— Куда?

— В клуб на вечеринку по случаю днюхи дружбана.

По груди его погладила и отстранилась.

— Вот позвонить, и я тебе точно скажу - пойду или нет.

Приехала я ближе к вечеру. Не дожидаясь, пока неприятные личности меня перехватят, рванула в комнату и врубила музыку, нервно поглядывая то на телефон, то на часы. Через двадцать минут должен был позвонить Андрей, который как никогда был мне нужен. А пока не звонил, приходилось нервными шагами мерить опротивевшую комнатушку. Постепенно музыка слегка расслабила, я даже подпевать начала.

В самый неожиданный момент деревянная дверь содрогнулась от мощных ударов.

— Открывай! - процедил Марат, стараясь не повышать голос. В этот момент я почти обожала Оксану.

Распахнула дверь и предусмотрительно отскочила в сторону, убираясь с дороги разъяренного огромного мужчины. Чечен по сторонам дико оглянулся, по магнитофону ладонью хлопнул и с неодобрением прищурился. Я покосилась на часы.

— И что мы орем? - совершенно невозмутимо спросила я, отворачиваясь и начиная методично рыться в шкафу. - Ты не один здесь живешь. Имей совесть.

— Ты совсем охренела?! Я и так достаточно тебе потакаю, но это, - он обличительно ткнул в молчавший магнитофон, - переходит всякие границы!

— Я здесь живу, так что имею полное право вести себя так, как хочу.

Скользящим шагом Марат ко мне приблизился, одной рукой схватил за шиворот футболки и подтащил к себе, с яростью выдохнув прямо в лицо:

— Это мой дом! И делаешь ты то, что я посчитаю нужным.

— Тогда скажи об этом громче, хороший мой, - прошептала в ответ, и постаралась выглядеть как можно достойней, а не как вшивый котенок, которого держат за шкирку. - Так скажи, как ты любишь. Громко, чтобы стекла звенели. Ведь я тебя знаю, хороший мой. Ты еле сдерживаешься, чтобы этот чертов магнитофон не размолотить к чертям собачьим. И меня тебе хочется прибить, а лучше всего жестко трахнуть, правда ведь? - вытянула шею, чтобы ворот ее не сдавливал так сильно, завела руку между нашими телами и обхватила твердый член через ткань брюк, который упирался мне в живот.

Марат дернулся, как от боли, и, больно обхватив меня за запястье, отвел руку в сторону.

— Прекрати. Ты ведешь себя по-детски.

— Марат, радость моя, мне пока еще восемнадцать лет. Можно сказать, что я еще неразумный ребенок, который не в состоянии о себе позаботиться. У меня был нервный срыв, и теперь мне необходимы положительные эмоции. Поэтому не мешай мне их получать. И кстати, если твоя жена внезапно войдет и увидит нас в такой позе, то испугается. Не надо ее пугать.

Мужчина резко отпустил меня, словно я стала прокаженной, и для уверенности отошел на пару шагов. Через минуту приплыла Оксана, настороженно и слегка удивленно оглядывая нас двоих.

— Все в порядке? - уточнила девушка.

Мы с Маратом ее в один голос заверили в мире во всем мире и отвернулись друг от друга. Внизу зазвонил телефон, и я, почти подпрыгнув в воздухе, полетела вниз, краем уха слыша понесшийся мне следом вопрос, на который принялась отвечать Ксюша. Просто прекрасно.

— Алло, - чувственно промурлыкала Андрею, стараясь выровнять дыхание и успокоить быстро бьющееся сердце. - Привет, милый.

Позади меня раздались тяжелые шаги чечена и легкие, частые, поспевающие за ним - Оксаны. Акт второй.