Трудные дети

— Прекращай на меня дуться, - попросила я.

— Я не дуюсь.

— Дуешься. Ладно, признаю, меня слегка…занесло.

Под моей щекой я почувствовала, как постепенно Марат расслабляется и успокаивается. Все возвращается на свои места - он царь, бог и господин. А главное - он всегда прав. И поступки его правильные и никакие другие.

— Не слегка, Саш.

— Накипело. Но ты не злись. Я же тебя больше всех люблю, Марат.

Я каждой клеточкой кожи ощущала удивленный, злой, настороженный, шокированный…и возбужденный взгляд Маши. Она всю жизнь пыталась обскакать Оксану, всегда была эдакой “заклятой подругой”, постоянно оказываясь чуть хуже принцесски. Что ж, в этом с Марией мы были схожи. Зато я не сомневалась, что Ксюша со дня на день узнает обо всем. А я…я не причем. Я ничего не говорила. Главное, чтобы Марат ничего не почувствовал и не понял.

Он же, казалось, окончательно разомлел от моего признания. Поднес наши переплетенные руки к своим губам, мягко поцеловал мои пальчики и прижал мою ладонь к своей щетинистой щеке. Я одними губами прошептала ему о том, как люблю, и потянулась с поцелуем. Я всю душу вкладывала, делая так, чтобы у Марата и мысли не возникло обернуться. Краем глаза я уловила движение позади мужчины и проследила взглядом удалявшуюся девушку в длинной шубе. Через минуту она проскользнула на улицу.

— У тебя так сердечко бьется, - заметил Марат. Прижал меня к себе и наградил вполне целомудренным поцелуем в лоб. - Как у птички.

А у меня такое состояние было, словно я с горы спрыгнула. Аж затрясло, а губы растянулись в неестественной и слегка нервной улыбке.

— Я просто тебя люблю.

”И себя я тоже люблю”, - добавила я мысленно.