Бьёрн Магнуссон

Колдомедик снова вытер вспотевшее лицо и неуверенно промямлил:

— Несомненно, лорд Малфой. Однако статистика показывает, что, в подобном случае, от смерти не застрахован никто.

— Спасибо, целитель, вы свободны, господа, — холодно произнёс Волдеморт, взмахом руки отпуская обоих волшебников, и подумал: «Как же это всё не вовремя. Но если медик говорит, что болезнь может быть опасна, лучше на всякий случай подготовить ритуал».

Он тут же трансгрессировал в Слизерин-мэнор и с некоторым страхом понял, что сильно ослаб. Такие неприятные чувства при аппарации он не испытывал с седьмого курса, когда первый раз попробовал переместиться самостоятельно. О том, где он мог заразиться, Риддл решил подумать позже. Сначала требовалось подстраховаться.

Чаша Пуффендуй стояла на месте, пентаграмма на полу не потеряла своих свойств, всё было в порядке. Даже если он внезапно умрёт, то благополучно возродится снова, как и в первый раз. Волдеморт стал мысленно перебирать воспоминания. Требовалось выяснить, кто мог послужить источником заражения. Наверняка это был кто-то из его людей.

Мельком взглянув на себя в зеркало, Риддл заскрипел зубами от злости. Из зазеркалья на него смотрела перекошенная бледная рожа, вся покрытая фиолетовыми и зелёными прыщами, из которых сочился гной. Появляться в таком виде перед последователями было губительно для авторитета. Сейчас большинство Пожирателей Смерти считали его величайшим магом современности, практически вторым Мерлином. А если выяснится, что он в чём-то такой же, как все остальные, это может фатально повредить тому ореолу величия, который он культивировал среди последователей.

Раздражённый Волдеморт кинул «Бомбарду» в зеркало, и оно разлетелось осколками, зазвеневшими по камню. Внезапно сжалось сердце. Тело стало ватным. Последнее, что зафиксировали глаза Риддла — был быстро приближающийся пол, с осколками зеркала.

***

Заседание Международной Конфедерации Магов подошло к концу. К верховному магу подошёл представитель Англии, Альбус Дамблдор.

— Уважаемый председатель, я бы хотел получить разрешение МКМ на посещение Геллерта Гриндевальда.

— И зачем вам этот убийца? — удивлённо проговорил старый маг. — Честно признать, я не в курсе даже насчёт того, жив ли бывший тёмный лорд или нет.

— У меня в школе учится мальчик, который вероятно, является его родственником, — пояснил Дамблдор. — Возможно, у Гриндевальда были дети, о которых никто не знал, а это его внук. Вы же понимаете, что мальчик к совершеннолетию способен унаследовать слишком много имущества, украденного по всему миру господином Гриндевальдом. Я считаю, что наследство такого человека, как тёмный лорд, должно́ до последнего кната пойти на возмещение страданий мирового сообщества. Всех тех несчастных магов, которые потеряли жизнь и имущество в той войне.

— То есть вы хотите ограбить мальчишку? — усмехнулся председатель. — А деньги положить в карман себе и своим англичанам?

— Что вы! — притворно возмутился Альбус, раздражённо сверкнув глазами. — Я хочу потратить это золото на благо всего магического сообщества. Мне самому уже давно неважно, сколько всего хранится в моём сейфе.

— Ну, хорошо, — председатель поднял руки, словно защищаясь. — Считайте, что разрешение у вас есть. Однако гоблины не примут никаких записок, воспоминаний и крови, даже если она отдана добровольно. Гриндевальд только лично может взять золото в хранилище. Или же это должен сделать его кровный родственник после того, как Гриндевальд признает перед магией своим наследником этого волшебника и умрёт. Но таких нет. Уж поверьте, об этом давно бы узнали. Или вы думаете, что германцы и прочие пострадавшие не пытались их отыскать? Известна только старая писательница, которая шага не сможет ступить без вашего дозволения. А гоблины надёжно хранят свои тайны, спрятанные под клятвы, что гораздо страшней Непреложного обета. Наложить на Гриндевальда «Непростительное» и заставить отдать всё, что он награбил со своим Аненербе за годы правления, тоже не выйдет. Это уже пробовали сделать ещё тогда, после вашей дуэли. Тёмный лорд Гриндевальд имеет защиту против любого подчинения. Ему даже маггловские наркотики пытались вводить, а он только смеялся. Так что в итоге его навсегда замуровали в его родовом замке, который тот сам же и превратил в идеальную тюрьму.

— Однако охрана дежурит по-прежнему? — удивился Дамблдор.

Несмотря на то, что он ежегодно собирал весьма немаленькие суммы с Батильды Бэгшот и якобы передавал приветы от Гриндевальда, Альбус на самом деле ни разу не был в Нурменгарде после войны. Он немного опасался смотреть в глаза бывшего друга. Ведь Альбус давно понял, что гораздо милосерднее было убить Геллерта на дуэли, чем заставить провести его столько лет в одиночке.

— Аврорат дежурит, — кивнул председатель. — Да только охраняют они, скорее, его от мира, чем мир от него. Слишком много на свете людей, желающих прославиться убийством самого страшного тёмного мага этого века. Пусть тот даже не может там использовать магию. Вы бы знали, сколько мстителей пришлось останавливать, особенно в самом начале.

— Спасибо, председатель, — Дамблдор степенно огладил бороду. — Если у меня всё получится, я дам вам знать.

— До свидания, Дамблдор, — улыбнулся старый маг. — Надеюсь, когда-нибудь вы будете готовы занять моё место в МКМ. Призна́юсь вам честно, я устал от всей этой суеты.

Дамблдор попрощался и поспешил в секретариат, чтобы поскорее забрать разрешение. На следующий день он появился на аппарационной площадке среди заснеженных пиков. Маленький одноэтажный посёлок, возле самой горы, в которой был построен Нурменгард, пестрел аккуратными крышами и зелёными газончиками вокруг домов. Всё это напоминало Дамблдору ядовитую плесень на завонявшемся трупе. Он брезгливо осмотрел посёлок и нашёл взглядом дом местного командира стражи. Подойдя к двери, Альбус требовательно постучал.

— Чего надо? — на Дамблдора недружелюбно смотрел невысокий кряжистый волшебник в форменной одежде швейцарских авроров. Пола куртки была заправлена в штаны, а те были заправлены в сапоги. Подобное небрежение внешним видом заставило Альбуса передёрнуться от омерзения.

— У меня есть разрешение на визит к мистеру Гриндевальду, — лаконично ответил Дамблдор, стараясь не находиться слишком близко к собеседнику. От местного начальника воняло дешёвой сивухой.

Тем не менее, когда аврор потянулся за разрешением, Дамблдор сделал шаг вперёд и вложил его в руку швейцарца. Тот внимательно изучил разрешение, достал палочку и выполнил несколько специальных заклинаний, позволяющих проверить подлинность письма.

— Подлинное, — заторможенно пробормотал аврор и с изумлением посмотрел на Дамблдора. — Однако его уже лет двадцать никто не навещал. Зачем вам понадобился тёмный маг, господин... Дамблдор? — аврор ещё раз прочитал фамилию в письме.

— Хочу узнать у него кое-что, — подумав, ответил Альбус.

— Гы-гы, — грубо рассмеялся швейцарец. — Говорят, первые десять лет у него все кому не лень пытались выведать, куда он спрятал сокровища и артефакты. Ведь его шайка почти весь мир смогла поставить на колени. Даже не представляю, сколько золота они могли спрятать. Говорят, что Пифии Греции оказались не в силах увидеть, куда он и его последователи дели сокровища. Только гоблинские подземелья защищены от них, это все знают. Но мерзкие коротышки разводят руками, ссылаются на договор с волшебниками. Появится наследник и сможет забрать золото. Может, вы, поэтому и не убили его, мистер Дамблдор? — небритый аврор вдруг посмотрел на Дамблдора совершенно трезвыми глазами.

— Ну вот почему никто не верит в милосердие? — Альбус скорбно взглянул на небо. — Я светлый волшебник, а убийство разрывает душу. У Геллерта было время раскаяться. Я уверен, что сейчас он давно не тот беспощадный тёмный маг. Тюрьма изменила его душу. Гриндевальд, вероятно, стал мягче, добрее. Может быть, он давно сошёл с ума от одиночества и осознания всей тяжести своих преступлений. Кто знает?

— Ладно, мистер Дамблдор. Не хочу вступать в полемику о добре и зле. Мы просто охрана этого злодея.

Он порылся в карманах и выудил обычный золотой ключик, наподобие тех, что выдавали гоблины в банке.

— Вот пропуск в крепость. Камера Гриндевальда на самом верху. Пока ключ у вас в руке, магия Нурменгарда вам не страшна. Дверь камеры откроется, как только вы приложите руку к отмеченному светящимся контуром кирпичу. Возвращать его не надо, он исчезнет сразу, как вы покинете Нурменгард.

Дамблдор забрал ключ и направился по узкой тропинке в гору. Через двадцать минут он уже стоял у монолитной стены, за которой начиналась крепость. На стене мерцал магический контур, к которому Альбус приложил ключ. Немедленно в монолитной скале образовалась дверь, а дальше, в глубине коридора, стали вспыхивать факелы на стенах.

Ещё через полчаса, побродив по запутанным полутёмным переходам, Дамблдор всё же добрался до нужного места и приложил руку к очередной стене. Дверь растворилась в воздухе, и Альбус увидел каменное помещение с теряющимся в вышине потолком и узким зарешеченным окошком на приличной высоте. К одной из стен на цепях крепилась кровать. На ней в позе лотоса сидел заросший седыми волосами бродяга, в котором Альбус, как ни старался, но так и не смог узнать Гриндевальда.

— Геллерт? — охрипшим от волнения голосом, позвал Дамблдор. — Ты меня узнаёшь?

Оборванец очень медленно открыл глаза и безэмоционально посмотрел на него.

— Это же я, Альбус. Ты помнишь меня? — снова спросил Дамблдор. — Я пришёл поговорить. Как в старые добрые времена. Мы были друзьями в юности. Ты и я…

Презрительная ухмылка перечеркнула осунувшееся лицо Гриндевальда, и он снова закрыл глаза, показывая, что общаться не намерен.

— Я не хочу причинять тебе боль, Геллерт, — печально вздохнул Альбус, поправляя мантию, — но мне нужны ответы на мои вопросы. Не заставляй меня причинять тебе боль. Расскажи мне правду.

Гриндевальд продолжал молча сидеть, только начал покачиваться из стороны в сторону. Это смотрелось жутко, и тогда Дамблдор со вздохом достал палочку. Слегка покривившись, Альбус тем не менее произнёс:

— «Круцио!»

Ударом заклинания Гриндевальда снесло с койки, и он забился на полу в агонии, разбивая в кровь голову о камни. Дамблдор уже было собрался остановить пытку, когда вокруг Геллерта появилось жёлтое свечение, его подняло в воздух и снова вернуло на койку. Травмы начала зарастать, и через несколько секунд Гриндевальд выглядел так же, как и пять минут назад. Самое удивительное, что луч «Круциатуса» сразу погас, как только тело Геллерта на полу засветилось. «Что это за магия? — оторопел от удивления Дамблдор и нахмурился, — а если попробовать так?»

Он снова поднял палочку и начал колдовать, накладывая на Гриндевальда одно заклятье за другим. Все они действовали безупречно, Геллерт орал от боли или истекал кровью. Однако как только боль и травмы доходили до какого-то предела, всё прекращалось, а тело Гриндевальда восстанавливало первоначальное состояние.