Бьёрн Магнуссон

— Я всё сделаю, милорд, — склонился Снорри, не веря своему счастью.

Через два часа, крепко стиснув зубы от страха, он поднялся по трапу самолёта. К облегчению молодого волшебника, перелёт прошёл нормально, хотя на нескольких воздушных ямах он едва удержался от того, чтобы не попытаться трансгрессировать прочь из маггловской птицы. Приземление в Хитроу Снорри встретил с немалым облегчением. Вскоре норвежец был в магическом квартале. Косая аллея оглушила его шумом людского моря, но Снорри так торопился выполнить приказ лорда, что не обращал ни на кого внимания. Он даже прошёл мимо выставки-распродажи последних мётел от компании «Юнивёрсал Брумз Лимитед».

В Мунго Снорри вначале запутался, но через некоторое время нашёл нужную палату. Оглядевшись по сторонам, он резко открыл дверь и тут же выпустил «Остолбеней» в сидевшего у кровати домового эльфа. Больше никого норвежец не обнаружил и неслышно подошёл к постели больного, отпихнув в сторону тело домовика. В похожем на мумию человеке Снорри с трудом опознал мальчишку Магнуссона. Лорд Модброк оказался прав. Впалая грудь подростка еле заметно вздымалась под одеялом. Несмотря на плачевное состояние, тот был жив.

— Ничего личного, парень, — прошептал Снорри, поднимая палочку. — Я только выполняю волю господина. На кону жизни моей семьи.

В этот момент он заметил, как в груди Магнуссона что-то угрожающе светится красным.

— Секо триа! — мощное заклинание предназначенное, чтобы отрезать жертвам головы, просто растворилось в теле.

— Редукто! — взрывающее заклятье тоже растаяло в груди Магнуссона, поглощённое усилившимся свечением.

Снорри всё быстрее стал выпускать всевозможные разрушительные чары, но все они не причиняли вреда Магнуссону. На мальчишку не действовала даже тёмная магия! Отчаявшись, норвежец решил наплевать на предупреждение Модброка и скастовал «Авада кедавра». Однако на пути зеленного луча сформировалась металлическая сфера, а Магнуссон медленно разлепил веки. Снорри уставился в совершенно звериные глаза подростка, а потом на него словно рухнул айсберг.

***

Бьёрн в тысячный раз сражался на дуэли с Гриндевальдом. Скорость, с которой он сейчас выпускал заклинания в бывшего Тёмного Лорда, сделала бы честь сильнейшим боевым магам.

— Подойдя к краю, ты находишь силы, чтобы прорваться на новый уровень, ученик! — Геллерт одобрительно оскалился, с трудом отражая взрывное заклинание. — Знать формулы и жесты — этого недостаточно! Тебе надо научиться использовать магию не задумываясь. Подсознание обрабатывает информацию быстрее в десятки раз. Магглы называют этот эффект интуицией, но на самом деле — это следствие нашего опыта и отработанных навыков. Не думай, атакуй! — рявкнул Гриндевальд и, в свою очередь, разразился каскадом заклинаний, от которых Магнуссону пришлось уворачиваться. Сверкающие лучи врезались в щит, а Бьёрн старался сделать так, чтобы рикошеты летели обратно в Геллерта. Это продолжалось, казалось, целую вечность.

Однако предметом учёбы служили далеко не одни сражения. Гриндевальд натаскивал Бьёрна и в самой тёмной магии, которую хорошо знал. Говорили они и о том, как защититься от провидцев, потому что Магнуссон предполагал, что враги нашли его именно с помощью прорицаний и гаданий.

— В тёмной магии есть прекрасный способ, как укоротить слишком длинный нос какой-нибудь пронырливой гадалке, — рассказывал Гриндевальд. — Думаешь, почему греческие Пифии не пророчат где-то, кроме своей пирамиды, и никогда не показывают лица? Боятся смерти, твари! Вот и сидят под защитой стен, зачарованных чуть ли не древними богами. Ведь стоит один раз оступиться, показаться в духовном мире из своей норы, и смерть, которая их ждёт, совсем не будет весёлой.

— То есть от видящих можно защититься? — заинтересованно спросил Магнуссон.

— Я бы назвал это активной обороной, — рассмеялся бывший Тёмный Лорд. Вот смотри…

Он объяснил, как привязать к ауре нескольких злобных духов, придавая им форму своей второй ипостаси, чтобы сделать сильнее. Через некоторое время вокруг ауры Магнуссона вертелось несколько полупрозрачных теней, напоминающих медвежьи головы.

— Когда охранник почувствует внимание провидца к тебе, то по линии вероятности, что ведёт к твоей ауре, он мгновенно переместится на ту сторону. И там сожрёт любопытного волшебника, — хмыкнул Гриндевальд. Бывший Тёмный Лорд воссоздал в воздухе картину паутины, в центре которой находился Бьёрн, а по одной из нитей, к завязшей на краю мухе стремительно двигался чёрный зубастый шарик.

— А заодно дух постарается уничтожить и всех тех, кто находится рядом, например, заказчика прорицания, — с жестокой улыбкой говорил Геллерт, глядя, как в паутине дёргается муха.

Бьёрн только мстительно усмехнулся. Постоянно жить словно под фонарём из-за каких-то прорицателей, ему сильно не хотелось. Он не обратил внимания на то, что этот метод защиты был запрещён волшебным сообществом ещё в семнадцатом веке, сразу после принятия Статута Секретности. Главное — не забывать надёжно прятать ауру от других волшебников.

Внезапно Бьёрн почувствовал связь с телом, сначала слабую, но она крепла с каждой секундой. Будто внутри появилась та недостающая часть, без которой он не мог вернуться. К радости примешивалось чувство надвигающейся опасности. Наконец он ощутил воздух, пропитанный запахами лекарств и почему-то услышал слова «Непростительного» проклятья. Бьёрн, не задумываясь, трансфигурировал защиту перед собой. С трудом распахнув веки, он заметил волшебника, направлявшего в него палочку, из которой извергался зелёный луч.

Магнуссон поймал его взгляд и тараном ударил в окклюментивные щиты врага, заставив того пошатнуться. Затем Бьёрн вдребезги расколол защиту разума противника и проник вглубь. Несмотря на яростное сопротивление, он был словно ураган для опавшего листа. Быстро прошерстив разум молодого норвежца по имени Снорри, Магнуссон скопировал себе в память всё, что касалось покушения и последних событий в Норвегии.

— Значит, вот как вы соблюдаете договор? — прошептал Бьёрн. — Решили убить меня чужими руками, твари?

В душе́ всё заледенело. Он безжалостно стал записывать в мозг норвежца нужные для дела установки, а потом беспалочково трансфигурировал копию своей головы из цветов, стоявших в вазе на столике.

— Отнеси это Модброку, и веди себя там как обычно. Я свяжусь с тобой позже, — одними губами прошелестел Бьёрн. Ему безумно захотелось убить норвежца, из-за которого он почти год провёл в этой палате, но Бьёрн себя сдержал. Вынужденный шпион в стане врага мог ещё пригодиться.

Снорри, больше не обращая внимания на Бьёрна, взял созданную вечной трансфигурацией голову и засунул её в мешок. После чего механическим движением поправил мантию, накинул капюшон и выбежал из палаты.

Магнуссон щелчком пальцев расколдовал Типли. По уродливому личику домового эльфа текли слёзы счастья.

— Хозяин вернулся! — от домовика повеяло такой неистовой радостью, что юноша невольно улыбнулся.

— Да, Типли. Похоже, что так. Я вернулся.

В этот момент Бьёрн ощутил, как в теле начала гореть каждая клетка, и едва слышно зарычал от боли. Камень в груди продолжал пульсировать, источник рывком расширялся, каналы становились всё толще, с трудом успевая подстраиваться под бурлящие потоки магии. Тело начало чесаться, по коже побежали красные молнии. Бьёрн с помощью окклюменции пригасил неприятные ощущения и стал судорожно перестраивать щиты, маскирующие ауру.

Типли с радостью наблюдал, как измождённое тело хозяина словно расширяется и растёт, приобретая прежний цветущий вид. Под кожей Магнуссона, от груди в разные стороны расползлись светящиеся линии, повторяя сетку кровеносных сосудов. Свечение нарастало, по стенам палаты забегали багровые отблески. Через несколько минут всё прекратилось, а хозяин Бьёрн полностью восстановился. Аура могущества, от которой Типли хотелось прыгать от восторга, сжалась в точку и исчезла. Теперь ничто не говорило о том, что ещё мгновение назад здесь бушевали такие силы. С минуту домовик стоял восхищённо застыв.

Дверь палаты слетела с петель, и внутрь заскочили мракоборцы.

— Все на пол, здесь Аврорат! — бойцы в алых мантиях мгновенно взяли на прицел Бьёрна и домовика. Эльф постарался загородить лежащего на кровати хозяина своим тощим тельцем.

— Где твоя палочка, пацан? — прохрипел сквозь зубы Аластор Грюм, с угрозой глядя на Магнуссона.

— Не знаю, сэр… Я очнулся от грохота… — Бьёрн, демонстрируя только что пришедшего в себя человека, говорил медленно и сла́бо.

— Да дайте же пройти! — в дверях раздался раздражённый голос Сметвика, который расталкивая толпу мракоборцев, зашёл в палату. Не обращая внимания на Грюма и Медоуз, что по-прежнему были в любой момент готовы начать кидаться заклинаниями, он увидел, что глаза Магнуссона открыты и радостно воскликнул:

— Вы пришли в себя, мистер Вильямс! Сработало зелье, значит. Нутко, давайте я вас проверю, молодой человек! — он решительно отпихнул Грюма от постели больного и быстро принялся накладывать на Бьёрна диагностические заклинания.

— Так-так. Невероятно! Невозможно! Я не верю своим глазам! — довольный Сметвик облегчённо рассмеялся. — Поздравляю! Вы полностью здоровы, молодой человек. Я не наблюдаю даже следа от этих страшных травм. Удивительно! Всё исчезло! Пейте больше жидкости, вам нужно восстановить водно-солевой баланс организма.

— Целитель Сметвик! Какого Мерлина вы вмешиваетесь? — прорычал Грюм. — К нам в аврорат поступил сигнал о применении здесь тёмной магии и «Непростительных» проклятий. Нам нужно проверить палочку вашего пациента!

— Вы что, господа, с ума сошли? — Сметвик изумлённо переводил взгляд с Грюма на остальных мракоборцев. — Мистер Вильямс провёл в коме почти год. Вы думаете, он сразу, как только очнулся, первым делом решил кого-нибудь убить? Или, может, мальчик решил провести тут, в Мунго, запрещённый магический ритуал, которым их обучает в Хогвартсе лично Альбус Дамблдор? Вы в своём уме, господа мракоборцы?

Грюм продолжал требовательно сверлить его взглядом, на что Сметвик картинно закатил глаза и ткнул пальцем в сторону стены.

— Палочка молодого человека в том шкафу с остальными вещами. Но я утверждаю, что после такого, как у него, серьёзного ранения, любому волшебнику первое время даже «Люмос» наколдовать будет непросто.

Тем не менее Грюм сразу подошёл к указанному месту и, порывшись в шкафу, вытащил палочку Магнуссона.

— Приоре Инкантатем! — произнёс он с надеждой и разочарованно вздохнул. Последние чары, которые применяли с помощью этой палочки, датировались прошлым летом. Ничего запрещённого или тёмного там не было.

— Может, артефакт невыразимцев неверно сработал? — Доркас примиряюще посмотрела на мужа. — Если бы юношу хотели убить Авадой, думаю, тот был бы давно мёртв.

Грюм сердито фыркнул, но спорить с женой не стал. Он ещё раз разочарованно осмотрел помещение и развернулся к двери.

— Ладно, на выход, ребята. А вам всего хорошего, целитель, — спрятав палочку, раздражённый командир мракоборцев первым вышел из палаты. Вскоре там не осталось никого, кроме Бьёрна и Сметвика.