Гадкий я

— А разве их затеяла я? — негодовала она. — И не моя вина, что мама тебя подловила, — Гринграсс с удовлетворением улыбнулась. — У вас, у Малфоев, своеобразные взгляды на брак, — заметила она, косясь на руку с волшебным кольцом, что так невоспитанно прятали в левом кармане. — В какой-то момент я надеялась, что уж мозги-то у Малфоев есть, — Астория усмехнулась, — но, наверно, таскать яйца, как и думать, тебе не особо-то удаётся.

— Так значит, это Малфои сами себя обманули? — с сарказмом спросил Нотт, стремясь не выдать, как мало ему известно.

— Определённо, да! — Астория хохотнула. — А что касается клятвы, то ничего личного, папа... — на французский манер вставила она, делая к «Драко» ещё один шаг. — Просто бизнес. По-моему, всё вполне закономерно: ты не спросил — вот и тебя не спросили! — ткнула она.

— Не спросил что? — недопонял Нотт. Неужели... согласия?

— С чем я люблю употреблять наглых самовлюблённых блондинов! — поддела Астория. — Очевидно, что с кольцом.

Которое она — вот зараза! — не снимет: ясно без слов. Её говорящие глаза вернее любых обещаний. Эта заносчивая гусыня наслаждалась наказанием Драко, ведь он получил её как выгодный дар — думал, что получил! — не удостоив Асторию и минутного разговора.

— Я рад, что вам так весело, мадемуазель, — Тео намеренно менял тему, в которой был не силён, — но, может, разбавим веселье чем-то серьёзным?

— Неужели извиненьями? — вскинув брови, удивилась Астория.

Только Малфои в них не сильны, это и троллю известно.

— А как насчёт маленькой партии? Во что скажешь.

Да хоть в го!..

И Нотт эту горгону прижмёт. Рисковать он пока не разучился.

— Где на кону твоя горе-свобода? — уловив суть, озвучила Астория. — По-моему, у меня дежавю, — она покосилась на родовой замок и перешла к главному: — А что получу я?

Она стояла более чем близко, потому пугала и околдовывала. Её сладкий яд сводил с ума половину Англии, когда проступал в идеальных чертах острой соблазнительной тенью, и тогда даже Нотт ощущал, как болезненна красота, если она недоступна. Астория, будто не замечая, как действует на парней, свела брови, задумавшись, провела пальцами по волосам и задержала дыхание.

— У всех есть желания... — подсказал Тео, отрекаясь от своих. — Тайные и не очень, — на что она слегка раскраснелась, — но каким бы ни было твоё, я многое обещаю...

Феликс Фелицис почти законно.

Вслед за соблазном качнуло кусты, как и бедняжку-Асторию — нежданно-негаданно она упёрлась рукой ему в грудь и, сузив фиалковые глаза, прошептала:

— А если я захочу то, о чём ты не подумал?

Тео ожидаемо застыл. И едва не отшатнулся, выдав свой страх и сомнения, что мало вязалось с наглостью Драко, оттого подхватил:

— Так мы договорились? — он готов был поклясться, что Астория зашлась чем-то опасным, отчего сонный сад ожил, залившись гамом десятка птиц. Шорох их крыльев звучал возмущением.

— А ты сыграешь вслепую? — подначивала Астория, повышая риск до уровня «невозможно». — Иначе никак. Но если ты выиграешь, я сниму кольцо... — сквозь ропот пернатых пропела она, — без всяких условий.

Сад словно стих.

— Так во что сыграем? — Нотт не давал себе передумать.

Она отступила, чуть поджала нижнюю губу и бросила почти невзначай:

— В судьбу, — и уточнила: — Камень, ножницы, бумага... — проще некуда.

Только ставки в этой игре высоки.

Очень высоки.

Нотт не мог похвастать удачей — лишь набором мозгов, потому сглотнул волнение, ненадолго прикрыл глаза, вдохнул-выдохнул и выставил свободную руку:

— На счёт «три», дорогуша...

Гринграсс ожидаемо кивнула и, приняв вызов, сжала кулак:

— Раз, два...

— Три! — Нотт выбросил «камень» и перевёл взгляд.

Перед глазами предстала открытая нежная ладонь, а слух окутал переливчатый голос:

— Да, это не ножницы, — подтвердила она и заключила: — А ты — мой...

— Что значит «мой»? — потерялся ЛжеДрако и прикрикнул: — Что значит мой, Астория?!

— Что теперь ты мой, Теодор. Я тебя выиграла, — издеваясь, она улыбнулась.

— Как ты?.. Как?.. — Нотт невольно запнулся.

Где он ошибся? Когда? Чем себя — чёрт возьми! — выдал? Под уханье совы он нащупал фиал с остатками зелья.

И Астория будто уловила его метания:

— Ты можешь выглядеть как Малфой... Вести себя как... — она неодобрительно обвела того взглядом. — И даже говорить как он, — Гринграсс воистину злилась, но выдала мягче, чем ожидалось: — Только лёгкий аромат трав на твоей коже... не спрятать под Обороткой, — её злость будто вызвала ветер, и лицо Тео обдало холодком. Астория расправила плечи и обвинила: — Так к чему эта ложь? Ради свинодруга?

— Боюсь, тебе не понять, Мисс Акула, — осклабился Тео, сознавая, что кое-чего не учёл:

Запах.

«Лопух!»

— Почему не понять? Потому что я вещь? — взбунтовалась она и скривилась: — Твой Малфой по каким-то причинам решил, что я ему подхожу, — Астория всплеснула руками, и, качнув веткой, взвился вверх лирохвост — тот ещё пересмешник. Округа наполнилась дятловой дробью и немилостью дев: — Плевать он хотел на чужие чувства! Значит, мне плевать на его проблемы, — рьяно заключила она.

И плохо, что уже не до Малфоя.

— А разве я вещь? — завёлся Тео. — Ты знала, кто я, перед тем, как сыграть, — естественно, знала. Не девчонка — лиса! Он по-малфоевски растянул губы: — И ты поставила на кон меня!

Ему не сказав.

— Но зачем? — теперь полыхнул Нотт, отчего лирохвост, каркнув, распушил перья.

— А не надо было делать из меня дуру, — гневно упрекнула Астория. — Тебя послал твой дружок, так? — на этот вопрос она не ждала ответа. — Так передай ему, что ты во всём проиграл!

Но Нотт привык к словесным реваншам:

— Как и Бригитта — с моей Амортенцией. Я сдам вас Люциусу, — заявил он, ни на йоту не сомневаясь, что зелье возжелала мамаша. — Так что Драко ей не видать!

Астория даже не дрогнула. И опять хохотнула:

— Ты думаешь, это маме нужна Амортенция? — она выставила её напоказ.

— Но не тебе ж! — выпалил Нотт и мысленно вернулся назад: — Или... тебе? — обронил он, не представляя её мотивы. — И зачем? За тобой волочится каждый второй!

— Но не ты, — бесцветно прошептала она. Так размыто, что Нотт чудом расслышал.

— Ты хотела опоить зельем меня? — как пришпиленный, спросил Тео, даже не замечая, что чары начали исчезать, оттого молочные локоны стали темнеть, расставляя в своей густоте седые акценты. — Я что... какой-то каприз? — он хотел сделать шаг, но ногу словно зажало.

— Ты считаешь меня настолько гадкой?

И мига не прошло, как:

— Да! — на эмоциях грохнул он. — Очевидно, кому-то наскучили прилипалы, и Мисс Я-получаю-всё-что-хочу решила поиметь Нотта-калеку, — Тео подволакивал ногу и наступал на Гринграсс решительно-верно, исходя пряной желчью: — Мало мне чуть не пойти на корм детоеду... меня надо сожрать первой гусыне Англии!

Участь добычи его взбесила.

Он впервые назвал «гусыней» Асторию, назвал вот так — в лоб, однако не это её оглушило, а жуткая правда, которую Тео долго скрывал.

— Тогда, в Запретном лесу... — она запиналась, — н...на тебя напал детоед? Андернахский демон? — Гринграсс содрогнулась, представив его огромную не по размерам пасть, почерневшую от засохшей человеческой крови. С гнилой плотью, застрявшей в зубах.

— Тогда я подумал, что всё — конец, — повисла мерная тишина, в которой отбивался лишь ритм безумного сердца. Тяжесть воспоминаний Тео не успокоила, а придавила, оттого лоб весь покрылся испариной. — От яда тело одеревенело, а вокруг только вонь... только боль... я даже кричать не мог...

— Прости меня, — от стыда за прошлое внушала Астория, но ничего уже не вернуть. И обидных слов тоже. — Я была такой глупой...

Нотт услышал.

Но не прислушался.

Кусты встрепенулись, и от испуга она вскрикнула, решив, что в них засел детоед: мерзкий леший с горящими жёлтыми глазами и с духовой трубкой у рта. К тому же — с недюжинным аппетитом и безжалостным нравом. Его терновые, усеянные шипами ручища не знали пощады.

— Я даже не помню, как трансгрессировал, — Тео дёрнулся на инстинктах и, стиснув палочку, обернулся на шум.

Вместо лешего на траву присел второй лирохвост, издав голосом безупречной хозяйки:

— Нотт — идиот!

И Астория побледнела.

— Это просто глупая птица, — нелепо оправдывалась она, а щёки пылали. Похоже, хохлатый болтун перехватил пару слов и повторял, как пластинку: — Нотт — идиот!

— А я просто игрушка, — не верил Тео, до упора оттягивая ворот и обнажая широкий шрам. — Долбаная сломанная игрушка, — бередя старые раны, провозгласил он. — И если ты её получишь... — Тео стукнул палкой по каменным мышцам, — то выбросишь.

Он усмехнулся — усмехнулся цинично и уверенно, а Астория сорвалась:

— Я люблю тебя, Хромой идиот! — слишком громко. Слишком неправильно. — А ты носишься со своими зельями и ничего-ничего не видишь.

Нотт застыл, словно вкопанный. И где-то внутри понимал, ощущал нутром, да и отчётливо видел, что Мисс Высокомерие «топает ножкой», а не слабой девчонкой тянется к нему. Потому между ними не метр, а целый мир.

— Неужели ты и сейчас этого не видишь? — чуть дрожа, спросила она. — Ты не какой-то каприз... Я давно выросла, Тео! И ты мне нужен...

Потому что видит её саму — а не личико.

— Тогда, может, стоило сказать это прежде, чем превратить меня в бонус? — съязвил он. — Или до того, как решить опоить!

— Я была в отчаянии, — поделилась она. — А в отчаянии есть немного безумия, — оно и сейчас в ней. Только Астория не сдавалась, баюкая, как ребёнка, надежду. Та притаилась где-то в углу беспомощной крохой и молила прекратить эти пытки.

— Как и в запоздалых «прости», — Тео не мог всё забыть — по щелчку.

Его увечья и любовь Астории... не вязались.

Никак.

— Ну что мне сделать, чтобы ты поверил? Раздеться?! — сердилась она.

— Мне лучше уйти, — Тео чуть не развернулся, как:

— Хочешь, я помогу Драко? — Астория колебалась. Её приправленный твёрдостью голос дал трещину.

Конечно, Тео за этим пришёл, но разве в таком виде? В обмен на доверие. Оно, как и любовь, не подразумевает условий, иначе...

...это шантаж.

— Аттракцион невиданной щедрости! — с сарказмом изрёк он. — Что значит «хочешь»? Что ты сама этого не хочешь? — подытожил Нотт. — А с чего ты решила, что я другого выхода не найду? Ты лучше меня знаешь, что Клятву может разрушить другой!

— И заодно постареть, — огласила Астория. — А ты уверен, что этот «другой» не очередной каприз Малфоя? — с намёком на былые упрёки поинтересовалась она. — Тео, ты не всё знаешь...

— Астория, нет! — остановил он её. — Сердца открывают не так. «Ты — мне, я — тебе» не работает. Никогда.

Истина неизменна.

— А что работает? — возмутилась Астория. — Прикинуться Драко?!

Один — один.

Они оба сглупили.

— Давай оставим все игры, перестанем что-то кому-то доказывать, — приближалась она, испытывая Тео своей красотою. — И просто поговорим, — Астория искала в его чёрных глазах искупление. — Ты ко мне... — она запнулась, — ты... совсем ничего не чувствуешь?

— Я не чурбан, — юлил он, — но я слишком...

— Перестань, — перебила его Астория, практически нападая: — Ты не любишь меня? — слетело её высокомерие, остался лишь страх. И он зиял незримой дырою.