Гадкий я

Но Гермиона не привыкла пасовать. Она осторожно сошла с возвышения, заставив Бри отступить, и выдала без долгих вступлений:

— А передо мной, видимо, банальная преступница?

— Разве? — открыто удивилась Гринграсс. — Тогда почему вы не годитесь мне в бабушки? — с издёвкой спросила она и, с приглашением вытянув руку, посторонилась.

Теперь, когда трезвость восприятия вернулась, Не-бабушка вновь ощупала лицо и безотчётно поискала глазами зеркало. В небольшой светлой комнате с малочисленным, но богатым убранством этот двухметровый предмет интерьера красовался в массивной раме на глухой каменной стене и отливал мягким, едва уловимым свечением. Гермиона, бесстрашно оглянувшись на Бри, зашлёпала по паркету — полуголой и боевой, не медля, ступила в отражение и, приоткрыв рот, отшатнулась:

Отражения не было.

Она суетливо пригладила волосы, осматривая свои ноги от стоп до колен, с лёгкостью подбросила перстень, поймала его, не отводя ясных глаз, развернула другую руку ладонью вниз и расставила пальцы, не замечая ни скованности в движениях, ни тусклости кожи, ни прочих возрастных признаков. Волчьи чары, вероятно, сняли, но разумных причин для подобной благотворительности на горизонте не наблюдалось. Гринграсс как-то не походила на добрую фею, промышляющую маленьким шантажом. И на всепрощающую невесту тоже не походила.

А вот на хитрую ведьму — да.

Гермиона опять уставилась в зеркальную гладь, украдкой шепча заклинания, но на посеребрённой поверхности не проступило даже тени её самой: молодой и чарам кольца неподвластной. Хорошо или плохо, только отражение не несло ничего, кроме редкой бездушной мебели.

Гринграсс исподволь улыбнулась.

— Всё верно, девочка моя, — снисходительно вмешалась она, — вам не сто двадцать, и вы прекрасны. Ничего удивительного, ведь любовь, как и молодость, многим идёт, а зеркало...

— Зачаровано, — догадалась Гермиона.

И поскольку дверей и окон в этом царстве Гринграссов не отмечалось, за зеркалом наверняка тайный ход.

— Верните мне палочку, — развернувшись, смело потребовала она, понимая, что хозяйка владений, бесспорно, подстраховалась, оттого и обезоружила её скоро и бесцеремонно.

— Сначала мы поговорим, — не согласилась Бригитта, кружа вокруг Грейнджер в белой, расшитой золотом мантии поверх янтарного платья в пол. — Я не настолько наивна, чтобы самой становиться жертвой, — она не прятала и свою палочку, и лестные мысли: — Вы талантливая колдунья, мисс Грейнджер, а я не собираюсь себя подставлять.

— О чём нам говорить? — возмутилась Гермиона, изучая настенную роспись: живую, словно пейзаж за окном. — О том, как вы обманули Драко?

— Не я, — спокойно вставила Бри.

— О том, как вы его шантажировали? — не умолкала Гермиона, округлив от её изрядного нахальства глаза.

— Не совсем, — увильнула та и, обойдя Грейнджер, застыла.

— Но вы же не станете отрицать, что заколдовали кольцо, — напирала она, отыскивая поблёкший шрам, исчезающий обычно вместе с заклятьем. — И Асторию в свои игры втянули, — строго заявила Гермиона, не собираясь теперь отступать.

Она разжала ладонь, изучая старинный перстень:

Прозрачный бриллиант почти растерял свой багряный цвет, и всё стало ещё запутаннее.

— След на камне тоже исчезнет, — пояснила Гринграсс и оголила чистое от отметин запястье. — Клятву на крови не смыть по щелчку, вы наверняка это знаете. Астория — моя дочь и, как дочь, меня раньше не подводила, — мать гордо вскинула подбородок. — А, цепляясь к невинной девочке, вы упускаете самое главное... — смолкнув, упрекнула она.

— Неужели подлог? — съязвила Гермиона.

— Волчьих чар больше нет, — отчеканила Бри, с улыбкой пялясь на её голые ноги.

— Это ничего не меняет! — упиралась Грейнджер, натягивая рубашку Драко пониже. — Вы испугались, что фокус не вышел, так? — предположила она. — Только вам, без сомнений, кто-то помог, потому что...

— И ему не надо знать, как далеко всё зашло, — перебила Бри, плавно проведя в воздухе палочкой.

Гермиона оторопела.

Она, вскинув руку, застыла в нелепой позе, ища подвоха...

Но его не было:

Голова оставалась ясной, язык и тело не онемели, она не обернулась статуей или козой, а комната не превратилась в тюрьму, зато белая рубашка преобразилась... в тесное платье.

Адов наряд!

Когда в груди бремя волнений.

Грейнджер невольно попятилась.

И Гринграсс направилась к ней.

Забыв про чары, Гермиона повернулась и увидела в зеркале не только своевольную Бри, но и себя — агнцем на закланье. Аккуратное платье легло по фигуре и при этом будто заточило бедняжку в жаккардовый плен. Магия распутала волосы, освежила лицо, и, похоже, на ногах не хватало лишь сказочных туфель.

Полнейший бред.

— Кому ему? — теряя решимость, уточнила Гермиона.

На что Бри коснулась палочкой отражения:

— Хотите ответов? — зеркало сдвинулось, показался проход: — Идите за мной, — и хозяйка скрылась в полутьме коридора.

Гермиона никогда не считала себя трусихой, но сейчас, слепо бредя за Бригиттой на свет, ощущала себя пугливым зайчонком. Без палочки, в чужом доме, в наспех состряпанном наряде от прежней Грейнджер каким-то чудом уцелели аврорская пытливость и ум. Однако всё стало ещё хуже, когда, очутившись в огромной гостиной, она удержала свой взгляд на кушетке...

В углу.

— Не теряйтесь, вы храбрая девочка, — замерев, Гермиона услышала в голове шёпот Гринграсс и почувствовала спиной кончик волшебной палочки. — А это всего лишь...

— Люциус Малфой, — на выдохе озвучила Гермиона.

«И его жена», — остальное без слов.

Мысли побежали, потекли широкой рекой, обещая Грейнджер поток откровений. За пару секунд Гринграсс вдруг перестала казаться демоном обольщения, а скверной старухой — и того меньше. Рядом с этой безумной парой — она вообще ангелом показалась!

— Б...Бри, — поднявшись и запинаясь, словно ребёнок, начал Малфой. Он нацелил на Гермиону конец прогулочной трости: — Бри, эт…то кто?

— Это та, кого принесло кольцо, — как ни в чём не бывало сообщила Гринграсс и обошла Гермиону. — Ты не узнал нашу мисс Грейнджер? — с добрым ехидством спросила она, отмеряя шагом гостиную.

— Но это ведь гр... — разодетый и важный, гордец запнулся.

Дав крен, словно фрегат в сильный шторм, он едва успел опереться на трость.

— Да, это отважная маглорожденная девушка, которая рискнула ради Драко своей красотой, а он — своим будущим, — оглашая вердикт, Гринграсс никого не щадила. — В вопросах магии правила неизменны.

И Гермиону от магии уже воротило. Не буквально, но абсолютно неотвратимо: предстать здесь околпаченной тушкой в её планы никак не входило.

— Ты ведь шутишь? — отец семейства явно отказывался принимать правду. Как и его жена. Она встала рядом с миною отчуждения. — Что за розыгрыш?!

— Я сваха, а не клоун, Люциус, — осадила его сводня со стажем. — Ты ведь хотел найти Драко невесту!.. И чтоб та принадлежала ему душой, — с нежностью прибавила Бри. — Не понимаю, откуда сомнения?

— Оттуда, — невнятно провозгласил тот и вцепился рукой в руку супруги.

— Мисс Грейнджер, покажите кольцо, — вежливо попросила Бригитта и, уловив послушанье, тут же перехватила. — Я ей его не дарила! — она не оставляла надежд, что Мисс Аврорат вот-вот соберётся.

Гринграсс протянула перстень Малфою, но тот, слабо кривясь, отмахнулся.

— Позвольте, — не выдержала Гермиона, ступая босой по плетёному шёлку. — Вы во что нас с Драко втянули? В дешёвый фарс? — усмиряя внутри и горгону, и льва, негодовала она: — Что за дикие брачные игры?!

— Спектакль вышел на славу, — ответила Бри, примерив на себя роль актрисы. — Но в любом спектакле, мисс Грейнджер, важна искренность, — подметила она. — Обет был вполне настоящим, и вы справились с ним на Превосходно. Что бывает нечасто... — она обратилась к Люциусу: — Прими истину как мужчина.

— Верни мне деньги, — затараторил «мужчина», буравя Гринграсс несдержанным взглядом. — Верни немедленно!.. Твоя истина столько не стоит! С какой стати ей стала Грейнджер?! — бушевал Люциус, а его надменная жена и слова не проронила.

Гермиона чуть не ляпнула, что это чистота крови много не стоит, но ощутила, как кто-то по-хозяйски легко, склеив губы, её практично заткнул. Бригитта не была ангелом и стычек о превосходстве не выносила. Кроме того, она знала золотое правило: дерзость близких — забудется, дерзость недругов — никогда.

Камин в гостиной вдруг вспыхнул мерным зелёным пламенем, и оттуда не показался ни аврор, ни вор, ни первый министр, а послышался зачарованный голос Астории:

«У нас гости».

Но... кто?

Гермиона безотчётно подняла взгляд, словно эта гусыня бродила по дому крылатым сторожем, оттого её безупречный гогот и долетел по сети до семейной гостиной. Предупреждение прокатилось по воздуху мягкой волной и заставило прочих гостей повернуть головы в сторону холла. В доказательство её слов вскоре зазвучали шаги, а потом среди строгих колонн навстречу выступил Нотт в компании с молодым повесой с грифом «Не ждали».

Он поискал Гермиону глазами и решился на лёгкий кивок. Как бы Драко ни тянуло к её духу и смелости, заклятья в лицо это не отменяло. Может, она и спасла Малфоя, того не зная, может, и расписалась в своей любви, но пренебречь его выбором — почти преступленье. Не позволь она себе сумасбродство, Гермиона бы тут не стояла: неловкой прямой уликой.

— Ты заказал мне невесту?! — вбежал на ковёр Драко: уже одетый, но беспардонно злой. На отца. Ведь тот с три короба понаплёл. — Не было никакой Румынии? Незаконного чудо-портала? Ты просто устроил мне брачный Армагеддон? Мама! — прикрикнул он. — Я вам не подопытный, чёрт возьми! — юность, очевидно, не сдержанна.

— Звучит это хуже, чем выглядит, — невозмутимо вставила Нарцисса. — Наш подарок не предполагал потрясений.

Тео хмыкнул. Это они ещё Мэнор не видели... Их вопль ужаса, наверно, до Румынии долетит.

— А что он предполагал? — не унимался Драко. — Подарить мне жену? А почему не меня — ей, — он указал на Бри, — чисто для развлечений! Беззубым, седым и немощным.

— Суть спектакля не в этом, — тоном Снейпа вмешался отец. — И порой красивые сказки скрывают ужасные истины.

Грейнджер икнулось, а Нотт, утешая, похлопал друга по плечу:

— Ничего, немного покричат и привыкнут. Я же привык.

— Я мог бы и сам снять кольцо, — Драко уже оценил последствия этого прошлого, — а заодно отхватить по полной. Ведь ты, па-па, пожертвовал для обета кровь, — по слогам и без доли почтенья обвинил он.

— А ты бы снял? — качая головой, тот отрицал сам факт такого исхода, но не проступок. — И почему? — с интересом спросил Люциус, будто кожей учуяв подтекст.

— Допустим, случайно, — выкрутился Драко. Жизнь нередко бьёт кувалдой по голове, только самое важное в ней происходит по чистой случайности.

К примеру, находишь хроноворот...

— Победители не валят всё на случайность, — упрекнул Люциус и снизошёл до подробностей. — А Бригитта не нарушает данного слова. Никогда. Она сняла бы Обет через три дня… Или по первому требованию. Но кое-кто безродный её опередил! — вдогонку за сыном оскалился он, намекая на происки Грейнджер.