Гадкий я

Глава 7. Не всё, что вздумано хитро, и прочно, и добро

— Ну ты и гад! Ты что твор-р-ришь? — рычал Драко на взрослого Малфоя, обнажая зубы не хуже злой обезьянки. Мысленно обходя кровать, словно ринг, он был готов проучить наглеца очень искренне и весьма прозаично, но мешала сущая мелочь:

Палочка Гермионы.

Которая и раньше не отличалась миролюбием.

И которую хитрый индюк стащил!

— Не видишь? Колдую, — не мучась раскаянием, заявил великорослый соперник, качнув в воздухе её деревянным концом. Чары невидимости с него спали, а самодовольство — нет. — Я знал, что это случится, — опершись на камин, он вздохнул, обнажив переживания полной грудью: — Некоторые вещи никогда не меняются.

И искушение Гермионой — одна из них.

— Случится что? — колко уточнил Драко, рыская рукой по постели в поисках подушки: по-детски влупить.

— То! — рявкнул Малфой-из-будущего и отточенным движением палочки запустил искомым орудием поражения в свою грешную копию. Спикировав над кроватью, подушка угодила прям в чистокровный нос.

Получив мягким «ядром» в сердитую морду, Драко качнуло, и он выругался:

— Завидуешь, пращур? — сдув пряди с лица, он осклабился. — А она-то здесь при чём? Блин, что с тобой, засранец, не так?! — нелепо мстя, он пнул свалившуюся у ног подушку, будто надувной мяч.

Та, не пролетев и фута, врезалась в царгу кровати, а засранец-Малфой лишь осадил:

— Не заводись, мы оба не святые. В конце концов, заклятьем больше, заклятьем меньше... — он давно перестал их считать.

— Зачем ты её вырубил? — бушевал Драко, ощущая и страх, и волнение.

— Поверь мне, так надо... — спокойно изрёк тот и покосился на Гермиону.

— Кому надо? — не понимал Драко, вновь мечтая расквасить собрату морду.

— Вселенной, — выдал виновный. — Ещё спасибо мне скажешь. Я просил поговорить с ней, — рьяно напомнил Малфой, тыча юнца в его тугоухость, — повторяю, поговорить, а не сотворить ненароком чудо-наследника.

— Наследника?.. Какого наследника? — насторожился Драко, пряча за вопросом маленький шок. Он, опешив, шагнул к Тому-кто-зарвался и приложился о царгу ногой. — Блин, уверяю тебя, мои наследники под строгим контролем! — потирая ушиб, выпалил он.

— А чары кольца нет! — отчитал Малфой, ощутив новый синяк предсмертным пятном: временная чехарда его не щадила. — Только теперь всё стало намного сложнее, — он указал на Грейнджер, замершую на кровати явным упрёком.

— И кто ж в этом виноват? — съёрничал Драко и пренебрежительно растянул губы.

Малфой-старший чуть подался вперёд:

— Ты, гений! Ты сию кашу и заварил.

На что «гений» склонился к постели и, осторожно огладив щёку почти фарфоровой Грейнджер, убеждал её в своей невиновности:

— Это не моя идея, — он ловил взглядом карие искры. — Учти, не моя!.. Это всё он — старый баран! Какого чёрта?!

— От барана слышу, — огрызнулся Малфой-за-тридцать и добавил: — Я сделал, что должен, — невозмутимо сообщил он. — Если честно, ты не оставил мне выбора, — его беспечный двойник лишь приоткрыл рот, как раздалось: — В тот момент, когда переспал с ней.

И обнажил всю степень безумия:

Чужой жизнью нельзя рисковать.

Невозможно.

И плохо, если один дурак этого не понимает.

— Точно, завидуешь! — подхватил Драко-младший и выпрямился. Шагнув к изножью, переступил. — А ведь ты должен быть рад, — упрекая, он ухмыльнулся. — Теперь мы оба с ней переспали. Закон тождества в действии: случилось то, что однажды случилось.

И он ни о чём не жалел.

— Только всё случилось не совсем так, — взрослый Малфой вновь покосился на Гермиону, утопая в воспоминаниях. — Да, ты поддался своим желаниям. Снова. Ты не смог перед ней устоять. Опять. Но как-то забыл, чем чреваты такие подвиги с Грейнджер!

— Наследниками? — сострил «герой». — Или Уизел нас оскопит?

— Очень смешно, — но Малфой не улыбнулся. — Ты не учёл самого главного — последствий!

— Если ты сейчас брякнешь про отца, я придушу тебя раньше срока! — озвучила сама кровь, горячая от минут близости.

— Отец, конечно, за неё не похвалит, — стыдясь своих слов, согласился Малфой. — Но только трус променяет любовь на его благосклонность, — в грудь будто ужалило мрачное прошлое. — Только трус позволит ей уйти и чуть не погибнуть, — сердце, должно быть, себя не простило, оттого забилось чаще и горше.

Но ведь в этой реальности ничего не случилось: ни подлой ссоры, ни его малодушия, ни падения с лестницы...

— Труса ты перерос, — уловил его боль Драко, словно их связывало не имя, а незримая нить. — Ещё б не лез в мою жизнь, цены б тебе не было!

— Я бы с радостью, — язвя, подхватил Малфой, — но ты, как обычно, никого не слышишь.

— Тебя, что ли? — потирая штаны, Драко усмехнулся. — Да ты врёшь мне сто раз на дню!

— Не преувеличивай, — Мистер Врун невоспитанно фыркнул. — Девяносто девять — не больше, — он отбросил шутки и чуть откинул назад голову: — А вот ты в этом чемпион! Сколько раз ты врал Грейнджер? — цинично припомнил он.

— Ночью я ей не лгал, — Драко, обескураженный, отвёл взгляд. — Не во всём.

Про Обет он не лгал — он лгал о причинах.

И Малфой-старший насквозь его видел:

— Обет, отец, Астория, любвеобильная Бри — ты изложил ей безопасные факты. Но не сказал самого главного, — он сжал губы, прежде чем бросить новый упрёк: — Ради чего стоило б рисковать. И это не «Я тебя спас»! Гермиона никуда не ушла, что ж... Но она не притронется к кольцу, — чеканил он, полный чувств, — и это не обсуждается.

— Ты подхватил какую-то хрень от Поттера? — возмутился Драко.

— Грейнджер не виновата, что мы идиоты, — с намёком на благородство заявил Малфой. — А значит, не ей разгребать!

— Но ты... — теряясь, недоумевал Драко, — ты же сам говорил мне про девушку...

— Конечно, чтобы спасать нашу задницу, нужно быть нашей девушкой! — с издёвкой выпалил Малфой. — Или лучшим другом, — он хмыкнул, без сомнений, вспомнив про Нотта: — Которого обычно в постель не зовут. Не перед тем как бросить волку на растерзание!

Молодой Драко взвыл:

— Включаешь мораль?.. Ну здравствуй, маразм. Ты с самого начала знал про Обет! И не смей меня убеждать, что, оставшись, Гермиона ошиблась. Что мы оба ошиблись!

— Ищи другой выход! — скомандовал Малфой, испытывая жажду кое-кого приложить. — Влипнуть же ума хватило...

— И какой — снова сглупить? — он ткнул в алый перстень и покачал головой, отказываясь стареть. — Тогда зачем ты прыгал во времени? Зачем втирал мне про Грейнджер? Зачем я ей всё разболтал? Ради грёбаной правды?! — Драко пялился на палочку.

Пялился и злился.

До колик.

— Я хотел выиграть время. Я хотел её спасти, я надеялся... — взрослый Малфой осёкся.

— На что? Что свинья полетит?

— Чёрт, Грейнджер умна! — выкрикнул тот. — И давай начистоту, олух, она, блин, умнее нас и на Бри бы что-то нарыла. Если, конечно, лю... — он стиснул зубы, боясь произнести «любит меня» и ощущая бег времени острым ножом. — Только теперь она не аврор, а жертва. Которую ты что, готов принести? — взволнованно спросил Малфой.

— Мы с тобой одну книгу читали? — не уступал Драко, воскрешая страницы: — Там ясно написано, что Волчий обет бессилен перед сердцем, способным жертвовать...

— И перед сердцем, готовым любить, — продолжил с волнением Малфой и приблизился. — А не слишком много условий, жених? — высясь напротив, недобрый и измотанный, он нацелился палочкой в грудь Драко. — Клятве нужно два сердца, ты не забыл? Два!

— Спасибо, — окрысился Драко, оценивая угрозу, — я тоже умею читать. — Он мог поспорить, что от палочки его отделяет лишь мысль. Полфута. Кровать. И наглость. — А ты не забыл, что настоящий поцелуй обнажит всю силу чувств, — цитируя, он перевёл дыхание, — от которых незваные годы схлынут?

— Не забыл. Но если ничего не получится, будет плохо вам обоим, — «провидец» на глазах помрачнел. — Сильней, чем хотелось бы.

— Твоя вера в добро очень вдохновляет, — съехидничал Драко, чувствуя, как нутро заполняется дрожью. — К чёрту морали, к чёрту сомненья, мы оба знаем, что клятве нужна она!

Как Бригитте — Мэнор.

— И значит, я поступил правильно, — заключил Малфой-старший, вглядываясь в любимое лицо, пылающее немой укоризной. Безусловно, Грейнджер их слышала. И, наверное, бунтовала, но истина неизменна: — Она здесь не чтоб постареть, гад!

— Эй, спаситель, не истери, — приструнил тот, осторожно двинув рукой вверх — к палочке. По дюйму за вдох.

Драко буквально вырвет свою победу на: «Раз... два...»

— То есть ты готов поцеловать старуху? — спаситель бил прямо в цель. — Поцеловать открыто, не морщась, — лицо юнца ожидаемо застыло. Как и он сам. — Поцеловать нежно и страстно, как на шёлковых простынях...

— Вроде готов, — Драко сглотнул.

А его сподвижник набирал обороты:

— Ты готов ощутить дряблую кожу, ломкие волосы, плоскую грудь, — он, не страшась, рисовал «радужные» картинки, — и поцеловать её с чистой душой? Чёрт, да ты шарахаешься от Бри, а ей не сто двадцать!

— Это д...другое! — сбиваясь, возразил Драко, забыв про счёт «три». — Это всего лишь чары. А Гермиона не Бри, уж прости...

— И чарам твоего «уж прости» хватит? — вопрос прямой, как струна.

— Думаю, да... — второпях буркнул Драко. — Наверняка.

— Твоя вера в себя очень успокаивает, — передразнил Малфой-старший. — А ты готов нести бремя вины, если Грейнджер превратится в Батильду Бэгшот? — его собрат, отрицая, мотал головой и услышал: — Не на миг, навсегда.

— Да ты зануда зануд! — вставил тот и получил вновь, безжалостно:

— Ты готов любить её даже такой?

Драко-младший оцепенел.

Наверно, он хотел что-то сказать... хотел — за секунду до этого. Но сейчас он чувствовал на себе всевидящий взгляд. Пытливый. Почти требовательный. Чувствовал его тяжесть до самых кишок и боялся ответить. Увы, он не знал, насколько сильны боль и страсть в его сердце... но он точно знал, что сейчас отражалось в серых, истерзанных прошлым глазах.

— Готов ты, — не слыша себя, обронил Драко. — А ты... это я.

Малфой-из-будущего сморгнул и, повернув ладонь, передал волшебную палочку:

— Тогда тебе и решать.

— И ей, — приятно сражённый, заявил Драко. Перехватил деревянный конец и не спеша доложил: — Гермиона. Не давала. Никаких. Обещаний.

Но внутри сидит тот, кто верит.

— А таким, как мы, нужны обещания? — ехидно переспросил Малфой. — Она осталась не потому, что аврор. И не потому, что в сексе ты бог, — он хохотнул и с досадой поморщился. — Зря я сболтнул про лестницу... У Гермионы пунктик на справедливость, а твой длинный язык разбудил её совесть! — он с беспокойством взглянул на Грейнджер. — А должен был именно её?

Почти-старик поискал глазами часы.

— Мне нужно в каморку эльфа, — не суетясь, сообщил он. — Книжку о браке полистать, — превозмогая знакомый гул, он приставил палец к губам, словно не хотел озвучить новый секрет, и отвёл руку: — Только не провожай!

— Что, больше никаких нотаций? Неужели? Ты не останешься перебдеть? — не верилось Драко. Он качнул палочкой и первым долгом распахнул дверь: — Нам будет тебя не хватать!

Малфой II отмахнулся и неуверенно шагнул к Гермионе. Не дав себе передумать, он склонился к её лицу, чтобы шепнуть: