Покой и воля (Книга II)

Глава 6. Выводы Флитвика

Ранним утром одного из последних августовских дней к аэропорту Хитроу подъехало обычное лондонское такси. Из него вышли трое: элегантная дама средних лет, молодая миловидная женщина и кудрявая большеглазая девочка лет одиннадцати-двенадцати. Водитель помог им выгрузить большой чемодан на колесиках и уехал, ничуть не интересуясь дальнейшей судьбой этих пассажирок какого-нибудь ближайшего рейса. Разве что машинально отметил про себя, что они, похоже, родственницы.

— Мам, а здесь тоже будет что-то вроде платформы девять и три четверти? — спросила девочка, разглядывая сверкающий под солнцем стеклянный фасад здания.

— Бобби, мы же договорились, — вполголоса заметила средняя из женщин, оглядываясь, — никаких немаггл... посторонних вопросов и тем!

Бобби виновато потупилась. Конечно, и мама, и бабушка накануне только и твердили, что надо кон-спи-ри-ро-вать-ся (слово далось детскому языку не сразу) и никак не показывать, что они волшебники. Для того, мол, и одеты в маггловские платья вместо мантий, и летят через океан самолетом, а не пользуются системой порт-ключей. Все это было ужасно интересно, особенно самолет (как он летает без магии?), и походило бы на увлекательную игру, если... если забыть всё, что случилось в последний месяц.

Сначала убили дедушку Руфуса. Бобби не посвящали в подробности, но она прочитала в газете, что это сделали помощники Того-Кого-Нельзя-Называть, и самый страшный в мире волшебник теперь угрожает всем хорошим людям. На следующий день выяснилось, что у папы на работе очень большие неприятности — из-за них он не смог прийти на похороны и с тех пор не появлялся дома. Мама никуда не отпускала от себя дочь, хоть та и настаивала, что уже большая и спокойно может гулять одна. А потом мама с бабушкой сказали Бобби, что в этом году она уже не поедет в Хогвартс, а вместе с мамой полетит в Канаду, в гости к знакомым. «Вот здорово! И папа с нами?» — «Нет, у папы дела». — «А когда они закончатся?» И тут у мамы странно задрожали губы.

«Роберта Джессика Скримджер! — вмешалась бабушка. — Твой последний вопрос был лишним. Бернадетт, почему ты до сих пор не объяснила дочери, в чем обвиняют Кристофера?»

Бабушку Эдит Бобби побаивалась: та была скупа на ласку, безошибочно определяла вранье и в любое время года заставляла умываться по утрам холодной водой. Но зато знала, казалось, все-все на свете, а когда начинала рассказывать сказки, то, бывало, и мама заслушивалась. После смерти своего сына, дяди Эдгара, бабушка словно заледенела, и Бобби про себя стала называть ее Снежной Королевой — уж очень подходил этот титул к бледному строгому лицу с плотно сжатыми губами и светло-серым холодным глазам.

Едва войдя в здание аэропорта, Роберта, до этого считавшая себя взрослой и самостоятельной, поспешно ухватилась за руку матери. Бернадетт тоже оробела. И было от чего: гигантский, полный света зал, в котором на двух уровнях перемещалось великое множество людей, не шел ни в какое сравнение со знакомым им вокзалом Кингс-Кросс, который теперь показался особенно уютным и родным. Ровный негромкий шум, походивший на морской прибой, то и дело перекрывался женским голосом, гулко сообщавшим о малопонятных вещах вроде регистрации и терминалов.

— Чудовищный маггловский муравейник, — пробормотала Эдит Мальсибер, забыв, что нарушает семейный уговор. — Надеюсь, тут имеются указатели...

Ее привычка прибывать на вокзал задолго до отправления поезда сейчас очень пригодилась: до указанного в билетах места предстояло идти и идти, лавируя в людской реке с ее непредсказуемыми течениями и водоворотами.

— Как же он нас найдет? — озабоченно пробормотала Бернадетт, ведя за руку притихшую дочь.

— Если он сумел раздобыть вам билеты, то уж как-нибудь найдет, — уверенно заявила миссис Мальсибер. — Твой муж прекрасно ориентируется в маггл... в их мире.

Сотни пассажиров двигались в одном с ними направлении; сотни текли навстречу; десятки встречающих и провожающих тут и там присоединялись к этому потоку. Ничего удивительного, что худощавый мужчина в сером деловом костюме, с небольшим портфелем, в очках с дымчатыми стеклами уже несколько минут шел чуть позади Бенадетт, не привлекая ее внимания. Пока она краем глаза не уловила что-то знакомое...

— Этти, — едва шевеля губами проговорил он, поравнявшись с женщиной. — Возьми сейчас вправо.

Они как раз поравнялись с рядами кресел, где сидели, дремали, бурно общались, обнимались представители, казалось, всех рас и национальностей. Еще одни объятия ни у кого не вызвали любопытства.

— На похоронах отца я был под Оборотным, но с вами не хочу так, — бормотал Кристофер, прижимая к себе жену и дочь. Миссис Мальсибер поправила на плечах широкий шелковый шарф. В складках ткани мелькнуло что-то узкое и длинное, серые внимательные глаза какое-то мгновение настороженно вглядывались в Кристофера, но вот она расслабилась, сделала вид, что ее очень занимает замок на чемодане, а потом встала так, чтобы закрыть собой дочь и зятя.

— Ты очень рискуешь, они могут найти тебя, — Бернадетт чуть отстранилась от мужа. Маггловский костюм, другая стрижка и очки сильно изменили его. К тому же он похудел и во взгляде появилась какая-то незнакомая ей прежде ожесточенность.

— Ну-ка, где лучше всего прятать волшебную палочку? — Скримджер улыбнулся. Это была их старая семейная шутка.

— В лавке Олливандера! — просияла Бобби. — Здесь столько людей, что легче потеряться, чем найтись. Пап, так все-таки полетишь с нами?

— Не могу пока, — ее отец перестал улыбаться. — Мне нужно найти тех, кто убил твоего дедушку.

— Крис, понимаю, что говорю глупости... — Бернадетт машинально гладила его по плечам, заглядывая снизу вверх в дорогое лицо. — Но ты береги себя... пожалуйста...

— Этти, ваш рейс объявили, — сдавленным голосом ответил Кристофер. — Идите... Я прилечу к вам, как только смогу. Все будет хорошо.

Он еще раз поцеловал и обнял обоих, легонько подтолкнул в сторону плотного людского потока и смотрел им вслед, пока они окончательно не затерялись среди других пассажиров.

Эдит Мальсибер молча стояла рядом.

— Лучше бы вы улетели с ними, — в его голосе слышался холод. После зимней стычки в лесу отношения между зятем и тещей так и не наладились. — Мне было бы спокойней.

Она покачала головой:

— У меня здесь тоже есть дело. Иду работать в логово одного из ваших главных врагов, Кристофер. Я говорю о Северусе Снейпе.

— Для меня не новость, что слизеринцы ненавидели Альбуса Дамблдора... — в последнее время неприязнь Скримджера к факультету жены сильно возросла. — Но ведь Снейп — убийца вашего сына!

— Снейп не дал совершиться бесчестью, — отрезала миссис Мальсибер. Было в ее тоне что-то такое, отчего Кристофер решил больше с ней не пререкаться. — К тому же мне интересно понаблюдать за ним, — неожиданно и уже более мягко добавила она. — Он пригласил меня в Хогвартс вести у младших курсов Защиту от Темных искусств. А ведь там уже есть учитель того же предмета — Амикус Кэрроу...

— С таким же успехом ЗоТИ мог бы преподавать кальмар из озера, — хмыкнул Скримджер.

— Однако Кэрроу — ставленник известной нам обоим персоны. Несмотря на это Снейпу зачем-то понадобилась я. Как вам угодно, Кристофер, а я вижу в этом интригу.

* * *

Скромная мантия без блесток и вышивки. Темно-лиловый бархат мягко переливался под огнями светильников, не мешая сверкать золотым звеньям орденской цепи и драгоценным инкрустациям на гербе Хогвартса. Парадное одеяние директора, предназначенное для торжественных случаев, например, таких, как вступление в должность или смена главы какого-либо Дома. Северус помнил эту цепь на Дамблдоре, но представить ее на себе не мог.

Убийца, нагло щеголяющий в регалиях жертвы, которые не принадлежат и ни при каких обстоятельствах не могут принадлежать ему... Порой казалось, что он уже слышит этот шепот за своей спиной. Шепот, быстро перерастающий в бунт. Снейп обернулся к портрету предшественника:

— Альбус, для смены директоров есть свой ритуал?

— Разумеется. И весьма пышный — с клятвами, вручением атрибутов и прочим. Если прежний директор жив и здравствует, он собственноручно передает власть преемнику. В противном случае это делает министр магии... Я имею в виду, законно избранный министр.

Дамблдор и Снейп понимающе переглянулись: назвать Пия Тикнесса законно избранным можно было лишь в качестве шутки. Не слишком удачной к тому же.

— Не думайте, будто я не понимаю, какое тяжелое испытание вам предстоит, — продолжал Дамблдор. — Ваше выступление с торжественной речью сочтут наглостью, попытку уклониться — малодушием...

— Какой же узурпатор без наглости, — перебил его Снейп. — Речь моя едва ли будет торжественной, но запомнится надолго, не сомневайтесь.

На общее собрание в учительской явились все, и сейчас сидели, разделившись на неравные группы. Деканы со «старыми» учителями настороженно разглядывали четверых новичков, и если к Алану Шейфику отвращения никто не испытывал, то в сторону Кэрроу едва не плевались. Эдит Мальсибер с непроницаемым выражением лица и в мантии умопомрачительного кроя держалась особняком. Хогвартские модницы разрывались между желанием поближе разглядеть мантию, и опаской, которую почему-то вызывала у них эта красивая строгая женщина.

Накануне Снейп встретился с каждым из учителей-Пожирателей по отдельности. Как и предполагалось, Амикуса долго уговаривать не пришлось: он охотно согласился с тем, что преподавание у шестого и седьмого курсов Слизерина — прямое выполнение приказа повелителя, а что может быть для Пожирателя смерти важнее его воли? А остальные курсы и факультеты как не столь интересные Волдеморту можно поручить кому-нибудь рангом пониже. Например, мамаше дурачка Мальсибера — пусть таким способом замаливает преступление сынка. О родстве Мальсиберов и Кэрроу Снейп решил пока не упоминать.

Алекто поначалу с подозрением отнеслась к идее разделить работу с другим учителем. С чего вдруг носатый гад захотел облегчить ей жизнь? «Жизнь я облегчаю в первую очередь себе, дражайшая профессор Кэрроу. Ты же ровным счетом ничего не знаешь о маггловском мире, а как можно воспитать ненависть к тому, о чем не имеешь ни малейшего представления? Первокурсники засыплют тебя вопросами, с которыми ты неизбежно побежишь ко мне. Нет уж, благодарю покорно. Вот тебе старшие курсы — мели им, что хочешь, знания у них уже есть. Но не забудь, им предстоит сдавать экзамен». Алекто, с начала лета так и не подобравшая себе ни одного учебника, волей-неволей согласилась. И теперь не без интереса разглядывала коллегу: из чистокровной семьи, недурен собой, определенно не беден. Правда, молод чересчур, совсем мальчишка, и колченог вдобавок, но тем лучше, меньше опыта и уверенности... Алан, ловя на себе ее оценивающие взгляды, ежился и старался сосредоточиться на речи директора.

— Полагаю, впервые за всю историю школы у нас будет по два преподавателя на один предмет, — между тем вещал Снейп. — Мои дорогие друзья Кэрроу (Алекто поморщилась) — отменные специалисты, но притом и весьма занятые люди. («Еще бы...» — вполголоса проворчала МакГонагалл.) Чтобы дать им возможность выполнять свои обязанности, с одной стороны, и предоставить все условия для преподавания — с другой, я подобрал им помощников. Они возьмут на себя подготовительную работу. В соответствии с политикой Министерства, наши новые учителя — чистокровные волшебники. Мистер Алан Шейфик займется преподаванием маггловедения и истории магии у всех курсов кроме пятого, шестого и седьмого, а миссис Эдит Мальсибер — Защитой от Темных искусств с тем же выбором курсов.