Покой и воля (Книга II)

Глава 12. За жизнь!

Рваные грязно-серые тени взяли Хогвартс в плотное кольцо. В ночной темноте они светились гнилыми головешками и глухо урчали, будто один огромный пустой желудок.

— Три, четыре, шесть, десять... Много.

— Страшно...

Две полупрозрачные лохматые головы скрылись за парапетом Астрономической башни. Парочку незадачливых воришек когда-то повесили у большой дороги в назидание остальным. Неудачникам не везло и после смерти: сделавшись привидениями, они без особого успеха пугали путников, пока их не встретил Бродяга Дик, собиравший со всех концов Британии призраков на «смертенины» Почти Безголового Ника.

Висельникам в Хогвартсе понравилось, а благодаря неуемному любопытству они сейчас очутились на смотровой площадке самой высокой башни и разглядывали дементоров, о которых успели наслышаться от старожилов.

— Страшно, но обратно на дорогу я не хочу. А ты?

— И я не хочу. Тут лучше.

Двое провалились сквозь перекрытия. Этаж за этажом, мимо бегущих и стоящих живых — в подземелье, где собрались свои, мертвые.

Густой туман клубился в оружейной Годрика. Туман одолевали сомнения. С одной стороны, развлечения, приятное общество, с другой — близкая угроза закончить свои дни десертом для ненасытных азкабанских стражей. Полгода назад один человек — живой — уговорил привидения погостить и немного помочь. Нынче ночью он исчез, и никто больше в Хогвартсе призраками не интересовался...

— Мы никого не удерживаем, — перед туманом появилась всем хорошо знакомая фигура Кровавого Барона. — Вы вольны уйти под землей или переждать тут, в оружейной. Но учтите: никто не останется для вашей защиты.

— Насчет войны не договаривались... Лучше уйти... — заворчал туман, — триста лет на кладбище... пять веков в склепе... жили себе тихо-мирно...

— Жили?! — голос, в котором смешались презрение и гнев, осадил поднявшийся ропот. — Триста лет слонялись от креста к кресту, пять веков бродили у собственных гробов — вы называете это жизнью?! Да, дементоры страшны и спасения от них нет. Но я призываю не спасаться, а нападать! Эти твари знают страх, их можно изрубить в клочки, а уцелевших прогнать, чтобы они раз и навсегда забыли сюда дорогу. Многие из вас имеют при себе оружие — так пустите его в дело!

— А безоружным как быть? — робко спросили из тумана.

— Призрак способен принять любое заклинание без вреда для себя. В замке много живых, немало детей. Станьте их щитами, помогите нам спасти их!

Туман пошел волнами, забулькал:

— Живые-то нас не больно жалуют...

— А вдруг не все заклинания безвредны?

— Где это видано, чтобы призраки живых защищали?!

— Пусть перебьют друг дружку, нам-то какое дело?

Барон подлетел ближе. Белый огонь в его глазницах едва тлел, но отчего-то лица, на которые падал этот взгляд, спешили отодвинуться, точно обжегшись.

— Таким как вы дементоры не страшны. Им нечем поживиться, ваши души давно стали прахом. Поступайте как знаете. Тех, кто согласен помочь Хранителям, жду в полночь в Выручай-комнате.

В этой самой непредсказуемой части замка место находилось всегда и всему. Вот и щит, дар Авалона, висит на стене, мирно соседствуя с пыльными рамами без картин и выцветшими гобеленами. Разве что не всякому виден.

Бедуир Крепкожильный хорошо помнил слова Морганы об исполнении обета и о знамении. В задумчивости он снял щит с крюка и вновь примерил на руку.

Узковато. Неудобно. А самое главное — ни у кого из призраков щитов нет. В бой они пойдут с тем, с чем погибли, и нет у него права быть снаряженным лучше их.

Серебряный диск вернулся на стену. Знамения и обеты подождут.

В Выручай-комнате собрались Хранители и Клуб Безголовых в полном составе. Почти сразу же к ним присоединилась и Елена. От нее все узнали, что Гарри Поттер вовремя проявил сообразительность и скоро доберется до диадемы.

Когда пробило двенадцать, из-под пола выросли две знакомые всклокоченные головы. Вслед за головами показалось остальное, и неразлучные приятели-висельники заявили, что насчет собственных душ не знают, но Пожирателей смерти не любят, потому что смерть, по их, висельников, мнению, вовсе не съедобна, и вот, значит, принимайте охранников. Да объясните толком, что надо делать.

За ними подтянулся еще десяток призраков, некоторые при оружии.

Безоружных Барон перепоручил Толстому Монаху: как самый обстоятельный и хозяйственный из Хранителей он занимался распределением мирных обязанностей — защитников, порученцев и связных. Работа нашлась каждому.

— Всадников у нас не прибавилось, — заключил Барон, пересчитав собравшихся. — Но есть вооруженные пешие, и это хорошо. Дементоры непременно полезут в замок, надо перехватить их в коридорах. Николас, вам можно поручить это дело?

Привидения едва ли способны бледнеть, но лицо Почти Безголового Ника из серебристо-белого сделалось голубоватым. Тем не менее, он ответил достаточно твердо, что постарается оправдать доверие и готов возглавить отряд, который ему выделят.

— Отлично, все безлошадные в вашем распоряжении. Ричард, как дела снаружи?

Пока шло совещание, Бродяга Дик исчезал и появлялся, прошивая собой стены Выручай-комнаты подобно огромной швейной игле. Теперь он мог доложить самые свежие новости.

— Около сотни дементоров скопилось у главного вход в замок, остальные растянулись цепью вокруг. Все они пока бездействуют.

— Не станем ждать, когда они зашевелятся. Нападем одновременно двумя группами: Патрик, вы с частью клуба ударите с тыльной стороны, а я с остальными — в лоб.

— Нас и так мало, зачем делиться? — возразил Делейни-Подмор.

— Чтобы оттянуть на себя как можно больше дементоров и в то же время не позволить им задавить нас количеством. Они, как обычно, явились жрать и не ждут сопротивления, потому что редко кто из наших решается дать им отпор. Мы должны перебить и разогнать их, пока они не опомнились. Нападение сразу с двух сторон должно усилить их замешательство.

Не задавая больше вопросов, Дэлейни-Подмор занялся разделением Безголовых. Бродяга Дик хотел было присоединиться к своим, но Барон задержал его.

— Ричард, останетесь со мной.

— Слушаюсь, сэр!

— Мне никогда не нравились разбитные малые вроде вас. После стычек с инферналами мое мнение немного изменилось. Если сегодня покажете себя, я больше не стану мешать вам с Еленой.

— Спасибо, сэр, я постараюсь...

Договорить он не успел: за стеной раздался оглушительный взрыв, от которого содрогнулся весь замок.

— Эх, двум смертям не бывать, а одну уже миновали! — мощная глотка сэра Патрика легко перекрыла грохот. — Мы готовы, Бедуир.

Барон протяжно свистнул, подзывая коня. Коротко обнял Елену, кивнул Мэттью с Николасом и махнул в седло.

— Собратья-призраки! Из века в век мы защищаем замок и видим в этом смысл нашего бытия. Он не дает нам впасть в уныние, не позволяет забыть, что и мы когда-то были людьми. Сегодня Хогвартсу грозит великая опасность. Значит, у нас появилась великая цель. И она вновь делает нас живыми! — Барон выхватил меч из ножен и поднял его над головой:

— За жизнь! За Хогвартс!

* * *

Кофр был неподъемный. Разумеется, проблему решает «Вингардиум Левиоса», но чтобы управлять плывущим по воздуху ценным грузом и быстро бегать по лестницам, нужно быть умелым волшебником и ловким человеком. Колин Криви мог признать себя ловким, но насчет «умелого волшебника» испытывал сильные сомнения.

Он раскрыл сумку: сменные объективы, кассеты с пленкой, вспышка... Все нужно. Придется пожертвовать штативом, он тяжелый, с ним много возни. Ничего, великий Картье-Брессон(38) тоже снимает «с рук».

Эх, если б не Статут, Колин бы непременно отправил мэтру что-нибудь из последних фотографий. Впрочем, можно предложить и Лавгуду, или «Пророку», или вообще устроить персональную выставку. А что? Ему уже есть чем похвастаться, не зря он с прошлого сентября не расстается с камерой. Но это позже, а пока — за работу. Колин поудобнее пристроил кофр на плече и с фотоаппаратом наготове поспешил в Большой зал — оттуда он начнет фотохронику обороны Хогвартса. Главное, не попасться на глаза своему декану, иначе не избежать приказа немедленно отправляться в Хогсмид. Профессор МакГонагалл неумолима и будет считать его несовершеннолетним несмотря на то, что до семнадцатилетия Колину остался какой-то месяц.

Прячась за колоннами и под столами, он уже отщелкал десяток-другой кадров, когда пол вздрогнул и с потолка посыпались волшебные свечи.

— Они пошли на штурм! — крикнул кто-то.

Криви рванулся было к главному входу, но тут же опомнился: в гуще боя надо драться, а не фотографировать. Поэтому он опять нырнул под стол, на четвереньках пробрался к боковой двери и выскользнул на лестницу, ведущую на следующий этаж. Там начиналась галерея, с двух сторон охватывающая площадь перед фасадом.

Из-за угла это выглядело не страшно и даже весело: мелькают разноцветные блики на стене, топот, гомон — праздник с фейерверком, не иначе. Колин постоял в простенке между двумя высокими арками, собрался с духом и выглянул наружу.

...Он читал, что фотожурналист — тот же летописец. Его задача — беспристрастно и бесстрашно фиксировать. Запечатлевать. Увековечивать.

Сердце ухнуло в колени, и они задрожали. Сильно захотелось в туалет. Взмокшие ладони чуть не выронили фотокамеру. Колин нырнул обратно в безопасную темноту галереи и почувствовал, что вот-вот расплачется от стыда и страха.

Да, летописец. Да, должен. Но там убивают! Всерьез! По-настоящему!

И где-то среди этих вспышек — Гарри Поттер, кумир и надежда. Ему, наверное, тоже страшно? Или он уже ничего не боится?

Колин очень хотел быть похожим на Гарри. Вытерев ладони о штаны, он поудобнее перехватил камеру, сделал глубокий вдох, снова выглянул в арку и постарался не думать ни о чем кроме ракурса, выдержки и диафрагмы.

Зеленый луч ударил в стену чуть выше его головы. Криви пригнулся, перебежал к соседней арке, но тут кто-то сильно дернул его за ворот рубашки, чуть не повалив на пол, и высказался энергично, но малопонятно, кажется, на древнеанглийском.

— Чего-чего? — растерялся Колин, пытаясь разглядеть наглеца в темноте и мельтешении бликов и всполохов.

— Жить, говорю, надоело?! — рявкнул тот и оказался Пивзом, взъерошенным и очень злым.

— Нет, но...

— Вот и не лезь!

— Не могу, работа такая, — Криви взвел затвор и сунулся было к проему, но полтергейст намертво вцепился в него:

— Подожди минутку, вместе полезем.

— Куда вы?

— В Выручайку.

Так и есть: висит. Светится на всю комнату маленькой яркой луной. Пивз схватил щит, которому следовало бы прикрывать одного упрямого рыцаря. «Защищать он должен не меня...» А кого? Духу хаоса эта штука нужна как Хагриду астролябия, что бы там ни твердил рыцарь.

В начале штурма полтергейст с удовольствием швырял в Пожирателей цапнями, но горшки с ними быстро закончились, а больше ничего подходящего под рукой не оказалось. Он примеривался половчее уронить на атакующих статую горгульи, когда в общей неразберихе мелькнул фотокор «Придиры». Парень лезет в самое пекло, а поблизости, как назло, ни одного привидения! Вот уже одна «Авада» прошла в считанных дюймах от него... Не дожидаясь следующей, Пивз метнулся к бывшему коллеге и в последний момент успел оттащить в безопасное место. Тогда ему в голову и пришла мысль о щите: вещица-то магическая, в самую пору ею от заклинаний прикрываться.