Покой и воля (Книга II)
И если совсем кратко:«Жить надо так, чтоб не сказали: «Помер». (В. Вишневский)
![Покой и воля (Книга II)](/uploads/covers/2023-09-30/pokoj-i-volya-kniga-ii-201.jpg-205x.webp)
Читать книгу "Покой и воля (Книга II)"
Эпилог. Десять лет спустя
Мальчик лет восьми стоял на высоком меловом утесе и смотрел на море. Далеко внизу волны играли с берегом: накидывались на каменистую отмель и сразу убегали, как последние трусишки.
Море было огромное, спокойное и синее-синее. Мальчик подозревал, что по вечерам остатки неба стекают в море и оттого у воды такой цвет.
Глаза ребенка были голубыми, как небо, спокойными и глубокими, как море.
Рядом с мальчиком сидел крупный белый пес. Он настороженно поглядывал то вниз, то на мальчика и, похоже, сильно тревожился от того, что его хозяин стоит так близко к обрыву.
— Алан! Давай домой, обедать пора!
По пешеходной дорожке, проложенной на порядочном расстоянии от края утеса, шла женщина в радужном легком платье. Ветер трепал длинную разноцветную бахрому на шали, которую она придерживала на плечах.
— Придется уходить, Барон, — вздохнул Алан. — Только ты не говори маме, что мы с тобой видели, ладно? А то она опять расстроится.
Пес отрывисто и звонко гавкнул в ответ.
— Сиби, где ключи от машины? На полке нет, в шкафчике в прихожей тоже.
Алан знал, что когда отец чем-то занят — будь то работа над новой книгой или, как сейчас, поиски чего-либо, — его лучше не отвлекать не относящимися к делу вопросами и просьбами. Но как быть, если очень-очень хочется попросить?
— Они провалились за подкладку маминой ветровки, потому что у нее в кармане дырка, — тихим, будто сонным голосом проговорил он. — Сейчас мама вспомнит о ней и скажет тебе. Пап, купишь мне в Лондоне новый выпуск «Доблести Камелота»?
В прихожую вошла женщина в радужном платье, держа в руках два блестящих ключа на связке.
— Вот, держи. Забыла, что карман дырявый, они за подкладку упали... Райни? Все в порядке?
Эти взрослые иногда ведут себя непонятно. Он всего лишь попросил журнал комиксов, а папа опять посмотрел на него так странно, будто видел в первый раз.
— Да, все в порядке. Ну, я поехал. Самолет вроде бы не задерживается, так что жди нас к ужину.
Приехав в аэропорт, Квиррелл смешался с толпой встречающих, гадая, насколько сильно изменился Снейп за прошедшие годы. По телефону его голос звучал, как прежде, разве что показался глуховатым. А, может, просто помехи сотовой связи...
Квиринусу пришло в голову, что и его самого будет не так-то легко узнать: едва писательские гонорары это позволили, Сивилла настояла на пластических операциях, после которых от грубых шрамов на лице остались чуть заметные светлые штрихи. Правда, он по-прежнему лыс — волосы личина Волдеморта уничтожила безвозвратно.
Объявили прибытие рейса из Ванкувера и вскоре показались первые пассажиры. Квиринус снял бейсболку и стал так, чтобы его не заслоняли другие люди.
Когда, пробившись сквозь все чиновничьи кордоны, Снейп уехал в колледж имени королевы Виктории, ни он, ни Квиррелл не предполагали, что расстаются на целых десять лет и общаться станут лишь письмами да редкими телефонными звонками.
У Квиринуса жизнь потекла своим чередом. Работой в Хогвартсе он был доволен; «занятные идеи» обернулись увлекательным приключенческим романом, а затем еще одним и еще, — казалось, писательский талант только и ждал возможности, чтобы проявить себя. В год выхода первой книги Квиринуса у них с Сивиллой родился ребенок. Совершенно здоровый во всех отношениях мальчик, по неизвестной причине оказавшийся сквибом.
Впрочем, если кого и огорчал данный факт, то только не его родителей. Тем более, смышленый непоседа Алан на шестом году жизни преподнес им сюрприз: обнаружилось, что он унаследовал от матери дар прорицания.
Сивилла долго не хотела в это верить. Дар всегда передавался по женской линии и к тому же через поколение; провидческие трансы мутят сознание и выжимают душу, точно губку — нет, она не желала своему ребенку такой участи! Но мальчик пока ни разу не погружался в транс, изредка заглядывая в будущее так же просто, как через соседский забор. И самое главное, в отличие от матери видел там только хорошее.
...По проходу шел высокий смуглый красавец с орлиным носом и роскошной вороной шевелюрой. С гладкой шеи в несколько рядов свисала толстая золотая цепь, на стройной фигуре идеально сидели узкие кожаные штаны и огненно-алая атласная блуза с пышными рукавами. Квиринус пригляделся и облегченно вздохнул: это оказался какой-то цыган, встречать которого прибыл, похоже, весь табор. Оглушенный их пронзительными голосами, он не сразу услышал, как кто-то сзади окликнул его, а затем дотронулся до плеча.
Квиринус обернулся.
Легкий летний пиджак цвета свежевыпавшего снега. Такие же брюки и туфли. Кипенно-белая рубашка, с молочной волной шейного платка в распахнутом вороте. Чемодан и широкополая шляпа — в масть.
— Один маггловед когда-то сказал: «Две вещи в мире неизменны: египетские пирамиды и Северус в черной мантии». Теперь остались одни пирамиды, — голос у него и вправду стал глуховат, но манера улыбаться одними уголками губ осталась прежней.
— Удивляй врагов своих, удивляй коллег, соперников, и еще больше — друзей. Как же я рад тебя видеть!
— Здравствуй, Квиринус.
И от объятий уже не шарахается, подумал Квиринус, обнимая друга — все такого же тощего и бледного. Разве что от глаз к вискам потянулась черточки морщин, да на лбу появилась пара новых борозд. А сами глаза как будто даже помолодели, во всяком случае из них бесследно пропала памятная по Хогвартсу угрюмая злость.
Усаживаясь в машину, Снейп снял шляпу, и стало видно, что его волосы, собранные сзади в длинный хвост, изрядно побиты сединой. «Сорок восемь лет... М-да», — взгрустнул про себя Квиринус, вспомнив, что у них всего полгода разницы в возрасте.
— Это что ж за организация такая, где отпуск сотрудникам дают раз в десять лет? — шутливо спросил он, уверенно ведя автомобиль по переплетению столичных улиц. — Если судить по твоим письмам, то ты в какой-то канадский Отдел Тайн угодил: никогда ни слова о работе!
— Работа у меня интереснейшая, — охотно откликнулся Снейп. — И я бы еще десять лет обошелся без отпуска, но вдруг понял, что страшно соскучился по вам с Сивиллой... А когда ты написал, что вы каждое лето проводите в Истборне, англичанин во мне тут же запросился на родину.
— И все-таки чем же ты занимаешься, если не секрет?
— Не секрет: менталистикой. Работаю в лаборатории, которая изучает деятельность человеческого мозга. Моя персональная тема — легилименция и окклюменция. Ох, я долго не мог привыкнуть к тому, что в колледже никто не считает ментальную магию запретными Темными искусствами!
— А что насчет Снейпа-зельевара?
Северус усмехнулся:
— Вот здесь я не преуспел. Сейчас все мое зельеварение сводится к смешиванию коктейлей на вечеринках.
— Ты стал ходить на вечеринки?! — от удивления Квиринус забыл посмотреть на дорогу и чуть не выехал на красный свет.
— О, совсем не часто! Мне повезло, в лаборатории подобрались на редкость приятные люди.
— Нет, Сиби тебя точно не узнает: мало того, что весь в белом, так еще и отшельником-мизантропом перестал быть! Только не говори, что ты и жениться успел.
— Не успел и не собираюсь, — в голосе Снейпа проскользнули знакомые ворчливые нотки.
За окном потянулись постройки лондонского пригорода.
— Эх, заглянуть бы в Косой и Лютный, — мечтательно проговорил Снейп. — Ты бываешь там?
— Заглядываю приблизительно раз в месяц. Хромой Хью жив-здоров — непотопляемый тип! Олливандер по-прежнему торгует палочками, мадам Малкин — мантиями... Думаю, ты не обнаружишь там никаких перемен.
— А что нового в Хогвартсе?
— Ха, у нас жизнь прямо-таки кипит! Я писал тебе, что МакГонагалл пригласила вести трансфигурацию Нимфадору Тонкс? Да, писал. А через два года она же стала новым деканом Гриффиндора. С учетом того, что твой родной Слизерин примерно тогда же возглавила Эдит Мальсибер, мы получили перепалки «МакГонагалл — Снейп» на новый лад, — рассмеялся Квиринус. — Пересказать не проси, это надо видеть и слышать! Но вне вопросов учебы обе дамы прекрасно ладят между собой. Да, еще: Слагхорн окончательно собрался на покой и с сентября зельеварение у нас будет вести Бернадетт Скримджер.
— Этти?! Ну, тогда о предмете можно не волноваться. Кстати, как там ее аврор?
— Пошел на повышение, правая рука Шеклболта. Не могу объективно судить о его делах, но после девяносто восьмого года у нас тихо, никто и не вспоминает о Пожирателях и Волдеморте.
— Тебе что-нибудь известно о Поттере? — спросил после паузы Снейп, не отрывая взгляд от шоссе за лобовым стеклом.
— В «Пророке» видел заметку о его свадьбе с Джиневрой Уизли. Думаю, с ним все в порядке, Северус.
Город давно остался позади и теперь по обе стороны шоссе тянулись зеленеющие поля и небольшие рощицы.
— Отвык от равнинных пейзажей, — признался Снейп. — У нас горы, куда ни глянь...
— Как вокруг Хогвартса?
— Да, только намного выше.
— Звучит чертовски соблазнительно! Надо, надо найти время и выбраться к тебе.
Снейп резко повернул к нему голову, словно это намерение сильно поразило его.
— Чем собираешься заняться на отдыхе? — спросил Квиринус.
— Если не возражаешь, я бы хотел пообщаться с Аланом. Его рисунки, которые ты прислал мне, позволили сделать кое-какие выводы, но необходим личный контакт.
Квиринус сбавил скорость, съехал на обочину и заглушил мотор. Уставившись на собственные руки, лежащие на руле, потребовал:
— Выкладывай. Только честно и до конца.
— До конца не могу, потому что надо провести еще ряд исследований. А честно — пожалуйста. Дар Алана развивается аналогично магическим способностям ребенка-волшебника: сначала единичные стихийные выбросы, затем осознание своих возможностей...
— А потом письмо из Хогвартса и Распределяющая шляпа? — перебил Квиринус. — Ты не забыл, что он сквиб от рождения?
— Не забыл, — с необычайной мягкостью ответил Снейп. — И также помню, что Сивилла не может управлять своим даром и прорицания ее в основном расплывчаты. А твой сын способен — по крайней мере, потенциально, — заглядывать в будущее осознанно. Понимаешь?
— Я это уже давно понял. Но вот к чему ты клонишь — пока нет.
— Если ты дашь мне пообщаться с Аланом, я смогу объяснить получше.
— Мы с Сиби можем присутствовать? — Квиринус завел автомобиль и вновь выехал на трассу.
— Нисколько не возражаю.
— Только имей в виду, она ничего не знает о тех письмах с рисунками.
— Если не ошибаюсь, у Алана позавчера был день рождения? — заговорил Снейп, нарушая неприятную тишину, возникшую после их диалога на обочине.
— Ты продолжаешь меня удивлять, — хмыкнул Квиррелл.
— И он обожает рыцарей и всю эту средневековую романтику?
— Не то слово! Алан пока не научился читать, не засыпал без моих рассказов о наших с тобой приключениях в тоннелях. Теперь читает взахлеб, быстрее, чем я успеваю писать.
— Я тоже прочитал все запоем. Ну и у тебя и память! — усмехнулся Снейп. — Кстати о памяти: Колина Криви помнишь?
— Еще бы!
— Так вот, когда удается перехватить его по дороге в какие-нибудь джунгли или очередную «горячую точку», Криви здорово помогает мне в одном из проектов. Например, мы с ним разработали методику так называемых мнемофото — воспоминаний, которые можно извлечь и зафиксировать с документальной точностью. Никакой Омут памяти не нужен! Пробный образец у меня в чемодане. Это подарок Алану.