Украденная судьба. Этот принц — мой!

Научился запоминать за кем-то по-настоящему талантливым… Вот уж действительно — есть, чем гордиться! Звездочет меня раздражал. Но я не испытывала угрызений совести, используя дядины печати. Я ведь тоже Эрталь, значит — наследница знаний, имею полное право ими пользоваться. В отличие от некоторых!

Я дождалась возвращения Вейри. Камеристка положила платье в кресле и вышла, оглянувшись на меня.

— Спасибо, Вейри! Я не выйду к завтраку. Сходи без меня.

У нас разрешалось пропустить завтрак, но для того, чтобы не выйти к обеду требовалась серьезная причина. И я не собиралась привлекать к себе излишнее внимание. Вейри не удивилась моему нежеланию завтракать и ушла.

Теперь можно было приступать к делу. Но прежде я заперла дверь.

Потом занялась магическим плетением. Держать столько нитей печати было трудно. И надо же было Сельвану придумать такое сложное плетение! Я потому прежде и не решалась проверить действие «второй кожи», но теперь она была необходима, так что я постаралась. Наконец, печать вспыхнула, зависнув передо мной в воздухе. Я в восхищении разглядывала полученный результат. Ах, что за красота! Какая же я молодец! Жаль, что никто не узнает, во всяком случае, сейчас. Смысл ведь как раз в том, чтобы скрыть свои действия ото всех, а прежде всего — от Тиля Линезского.

Мои пальцы коснулись печати. Она будто только этого и ждала: свет потек по коже, впитавшись в ладонь. Какое-то время рисунок еще был виден, но потом растворился, не оставив и следа. Только после этого я решилась взглянуть в зеркало…

И радостно выдохнула. Сработало… Сработало! Из зеркала на меня смотрела вовсе не принцесса Юстина, а камеристка Вейри.

Вот теперь я могла пойти к Тилю и подбросить ему фишку. А также передать извинения от принцессы. Мне не придется говорить от собственного имени и, в то же время, я извинюсь лично, хоть Тиль об этом и не узнает. Но главное — я исполню папино желание.

Не менее сложным оказалось самостоятельно снять собственное платье. Я едва не вывернула себе руки. Но было бы глупо не справиться с платьем после того, как я нарисовала столь сложную печать и смогла напитать ее силой!

А вот облачиться в форменное платье не составило труда! Я покружилась перед зеркалом, любуясь собой.

План мой был прост. Вейри не уходила завтракать без меня, но раз ее отпустили, она, разумеется, отсутствует. А когда вернется — будет читать, если я ее не позову. Когда Вейри увлекается романом, рядом с ней можно из пушки палить. Этим обстоятельством я и намеревалась воспользоваться. Пока Вейри будет у себя, я смогу осуществить свой план…

Тут размышления мои прервал стук в дверь.

— Ваше высочество! — послышался голос камеристки. Я вздрогнула и даже дыхание затаила, лишь через мгновение сообразив, как глупо выгляжу. Вейри не могла узнать, чем я занята. Так что не о чем беспокоиться.

— Что тебе нужно? — холодно спросила я, подойдя к двери. — Разве непонятно, что я хочу побыть одна?

— Но его величество, ваш отец, желает видеть вас…

Ох! Вот этого я не ожидала. Папа решил поговорить со мной в самый неподходящий момент! Придется снять печать и потом начать все сначала.

— Я все поняла, Вейри, скоро выйду.

— Быть может, вам помочь с платьем или прической?

До чего же она сегодня надоедлива!

— Я позову, если понадобится, — почти выкрикнула я. — Иди пока к себе!

Вейри все же соизволила отойти от двери. Я раздраженно фыркнула и, сосредоточившись, нарисовала в воздухе пальцем печать отмены. Уже давно бы это сделала, если бы не бесконечные разговоры!

Снять наряд камеристки не составит труда, а вот потом придется все же позвать на помощь, чтобы облачиться в новое платье… Размышляя так, я повернулась к зеркалу.

И застыла.

Я была уверена, что провела отмену печати правильно!

Но из зеркала на меня по-прежнему смотрела Вейри, а вовсе не мое отражение.