Ветер в его сердце

7. Томас

На вершине подъема Захра-роуд Томас свернул на обочину и остановился. В боковое зеркало ему открывался изгиб шоссе, убегающего в резервацию. Парень выбрался из пикапа и замер, одной рукой придерживая дверцу, а другой прикрывая глаза от солнца.

Ему с трудом верилось, что это происходит на самом деле, что все вдруг разом уладилось.

Рувим подарил ему этот старый пикап и выплатил жалованье за две недели, а его работа на полставки в фактории перешла к Сантане. И еще вождь снабдил его адресом одного своего знакомого в Лос-Анджелесе, который мог дать парню работу на стройке — если, конечно, у Томаса возникнет такое желание.

Когда же парень попытался отказаться, Рувим отмахнулся:

— Когда окажешься во внешнем мире, передай добро дальше.

— Как это?

— Просто будь там поосторожнее. Возвращайся целым и невредимым, иначе твоя мама с меня шкуру сдерет.

— С чего вы так уверены, что я вернусь?

— Мы всегда возвращаемся. Здешняя красная пыль в нашей крови.

А вот мама взбеленилась. Хоть она и пыталась не показать этого, Томас все-таки прожил с ней всю свою жизнь и прекрасно видел ее реакцию. Тем не менее он даже не попытался объясниться — знал, что она слышать ничего не желает. Поэтому просто сказал, что любит ее.

Зато Тетушку его отъезд позабавил, но, возможно, она, как и ее сестра Люси, живет в прошлом, настоящем и будущем одновременно и ей уже известно, как все обернется.

Не пытался Томас объясниться и перед Уильямом и Наей. Тоже сказал им, что любит их, — и пообещал вернуться.

— Такими обещаниями разбрасываться не стоит, — упрекнула его Сантана, провожая к пикапу. — По крайней мере, пока не поймешь, что сможешь их выполнить.

— Я же не могу сказать им, почему уезжаю. Незачем забивать им головы такими вещами. Пока они вполне счастливы здесь.

— Да уж, — девушка остановилась и критически оглядела машину. — Ну и развалюха.

Томас пожал плечами:

— Кузов не мешало бы подлатать, но с остальным, как поклялся Рувим, все в порядке. — Он улыбнулся с видом победителя. — К тому же тачка досталась мне забесплатно.

— Хм, убедительный аргумент.

Парень тронул сестру за плечо.

— Ты сама-то в порядке?

— Эй, у меня же теперь есть работа! Может, я даже присоединюсь к псовым братцам, — в ответ на удивленно вскинутую бровь брата Сантана пояснила: — Они вроде неплохо развлекаются.

— Но они же воины!

— Да. Зато могут принимать собачье обличье. Только не говори, что тебе никогда не хотелось побегать с ними по каньонам!

— Если уж говорить об облике майнаво, я бы предпочел кого-нибудь летающего.

— Это было бы клево: Томас с крыльями! — улыбнулась девушка.

— Слушай, когда закончишь школу, а я там устроюсь, можешь пожить у меня, если к тому времени тебя не оставит желание уехать отсюда.

Сантана сразу стала серьезной и немного грустной:

— Опять раскидываешься обещаниями.

— Но ты же знаешь, я никогда не отворачивался…

Однако закончить у Томаса не получилось. Сантана стремительно обняла его — да так крепко, что на мгновение у парня перехватило дыхание.

— Я буду скучать по тебе, — прошептала девушка и умчалась в дом.

Парень еще долго стоял и смотрел на захлопнувшуюся за сестрой сетчатую дверь. На крыльце сидела Тетушка, по обыкновению в компании пары ворон, но расшифровать выражение ее лица Томас не мог. Ему ужасно хотелось утешить сестру, только он понятия не имел, как это сделать. Как ни крути, он все-таки ее бросает. И принять это было нелегко.

Наконец Томас помахал Тетушке, забрался в пикап, запустил мотор и нажал на газ. Надо ехать, пока не передумал.

И вот теперь он здесь, снова оглядывается назад и в который раз ломает голову, правильно ли поступает. Ладно, все равно этого ему не узнать, пока по-настоящему не уедет. К тому же, как сказал Рувим перед прощанием: «Ты всегда можешь передумать и вернуться». Да, такие вот последние слова босса…

Парень развернулся, собираясь сесть за руль, и тут на крышу кабины опустился ворон. Склонив голову, птица внимательно посмотрела на него. Томас вздохнул:

— Ну и кто ты? Ситала или Консуэла?

Ворон не ответил.

— Заруби себе на клюве, ни с одной из вас я никуда не поеду!

Птица, однако, продолжала таращиться на него. Может, это вовсе не одна из могущественных сестер, а самый обыкновенный ворон? Беда в том, что в родных краях Томасу уже ничего не казалось обыкновенным.

Майнаво больше от него не прятались, и он пока не понял, хорошо это или плохо. Все-таки парню становилось как-то не по себе, когда с ним принимались делиться сплетнями птицы, устроившиеся на кактусах или деревьях, мимо которых ему случалось проходить. На опунциях и карнегиях возникали лица и передавали какие-то послания, смысл которых оставался ему покамест непонятен. Нежащиеся на солнышке ящерицы тоже что-то нашептывали, как и спускающиеся на нитях пауки. Растянувшаяся на полу фактории собака отпускала комментарии о каждом посетителе.

Голоса майнаво звучали у Томаса в голове — весьма сомнительный дар для шамана, даже столь неискушенного, каким он являлся. И что еще хуже, парень ловил себя на том, что постоянно изучает окружающую местность, выискивая какое-нибудь предательское указание, что все вокруг — подстава, картинки на досках! А если он задумывался над этим слишком долго, дело доходило до того, что земля принималась пружинить под ногами, а воздух — дрожать, словно на жаре. И так по минуте, если не больше!

— Знаешь, — снова заговорил Томас с вороном, — духовными провожатыми рода Кукурузные Глаза всегда были вороны. Вороны из Желтого каньона. И к воронам особой слабости мы никогда не питали, а после всего происшедшего — тем более. Так что привязывайся к кому-нибудь другому.

Птица подняла крыло и принялась чистить перья. Словно ей было совершенно плевать на слова пятипалого.

— Чтоб ты понимал, — подытожил парень.

Он бросил последний взгляд на убегающее в пустыню шоссе и забрался в кабину. Ворон взлетел, как только завелся двигатель, но никуда не делся — так и летел за машиной вдоль всей Захра-роуд. Оказавшись возле горловины каньона Расписное Облако, Томас подумал, не заехать ли попрощаться к Стиву, но в итоге лишь помахал рукой промелькнувшим за окном красным скалам.

Он подался вперед и посмотрел через лобовое стекло на небо. Ворон парил в вышине.

Чертова птица.

Томас включил радио и принялся перебирать станции, пока не наткнулся на специализирующуюся на музыке прошлых лет — как раз играли «Дай мне, дай мне, дай мне», один из первых хитов «Дизел Рэтс». Когда-то, задолго до его, Томаса, рождения, песня наверняка приводила слушателей в восторг. На нынешнем музыкальном ландшафте таким не место — слишком уж они сентиментальные, как, например, битловский хит «Она тебя любит». Но парень все равно сделал звук погромче и принялся подпевать, оставляя за собой милю за милей. * * *