Водородная Соната

9 (С -19)

Она снова ощущала свет и звук. Слабый свет, который ее глаза старались усилить, и звук ее собственного сердца — но хоть какой-то свет, какой-то звук. Должно быть, заснула. Тут было очень холодно. Коссонт воспользовалась моментом, чтобы вспомнить, где она находилась.

И вспомнила: сбитый шаттл на холодной безвоздушной поверхности Эшри после атаки. Она вздрогнула.

Напротив нее андроид Эглиль Паринхерм очень внимательно смотрел на тело мертвого солдата в скафандре, безвольно висевшее на перевернутом сиденье.

Костюм подёргивался.

Коссонт почувствовала, как Пиан напряглась у нее на плечах.

— Это… — прошептала она, — …неестественно.

Паринхерм нахмурился, взглянул на Коссонт и фамильяра и приложил палец к губам, прежде чем перевести взгляд на подрагивающий костюм мертвого солдата.

Андроид медленно протянул к нему руку. * * *

МСВ класса Пустынник “Проходил Мимо И Решил Заглянуть” дрейфовал по ветру над мелководными морями, широкими каналами и просторными линейными городами тропического субконтинентального пояса Зис. Корабль выглядел как гигантский телесного цвета воздушный змей длиной три километра, плывущий наперегонки с облаками в нескольких километрах над поверхностью. Он находился здесь, представляя Культуру, демонстрирующую таким образом солидарность с двоюродным видом/цивилизацией Гзилт, готовящейся совершить большой прыжок в немеркнущее великолепие Возвышенного. Пожелание родственникам доброго пути, своего рода: Мы думаем о вас…

Проходящий мимо… наблюдал, как тени облаков — и его собственная гигантская тень — скользили по сомкнутым зданиям и паркам покинутых городов, по взъерошенным ветром гладям извилистых озер и небольших внутренних морей, опутанных геометрически сложной вязью древних великих каналов. Каналы, как правило, были безмолвными и темными, за исключением тех мест, где по ним все еще скользило несколько прогулочных судов и небольших барж. Кусты синей, зеленой и желтой травы окаймляли берега забытых отныне водоемов.

Мир, подумал Проходящий мимо…, пуст и заброшен. Такое ощущение, что никого не осталось, чтобы поднять голову и поприветствовать его.

Это было немного грустно, но по — своему мило.

Независимо от того Корабль свел свои внешние поля к минимуму как количественно, так и по мощности, так что он мог поддерживать их сейчас почти идеально прозрачными, что, хоть и незначительно, но улучшало обзор. Он также экспериментировал с различными цветовыми схемами корпуса, прежде чем остановился на телесном. К слову, ночью он иногда принимался сиять, имитируя отражение звёздного света.

Он мог ощущать прохладный ветер, почти неизменный, с легкими порывами у дальнего поля, мягко давивший на него с одной стороны. Отрегулировав инерцию/импульс так, чтобы его движение соответствовало движению воздушных масс, среди которых он плыл, он направлял компоненты антигравитационного поля, отталкивая себя от любых облаков, способных посягнуть на его клочок неба. Он чувствовал себя очень довольным тем, что казался сейчас таким нематериальным, а его движения настолько зависели от чего-то столь же слабого, неустойчивого и глубоко естественного, как планетарные бризы.

Тем временем его аватар Зиборлун — серебристокожий среди бледнокожих гзилтов и различных других видов во плоти, их аватаров и костюмированных обличий — ходил и дипломатично разговаривал с придворными в паре тысяч километров к северу от этих мест. Аватар наблюдал, слушал и свидетельствовал. Он лишь изредка выдавал какие-либо комментарии, кроме самых очевидно вежливых и формальных, контролируемый кораблём. Необходимость ныне — во времена, когда дела начали приобретать интересный оборот.

Часто аватарам предоставлялась почти полная автономия, их личности были так точно откалиброваны по отношению к Разуму, который они представляли, что было почти немыслимо, чтобы они говорили или действовали столь небрежно, чтобы Разум впоследствии не одобрял их действий. Проходящий… как правило, был вполне доволен таким положением, но не сейчас: сейчас он вынужден был отвлекаться, находясь со своим аватаром в постоянной связи в реальном времени, контролируя его.

Одновременно два сопровождающих его Быстрых Пикета — Оценочное Суждение и Неизменно Беспечен К Любым Вульгарным Требованиям, закончив свою неспешную милитаризацию в паре закрытых средних отсеков, осторожно пробирались к выходу в главный корпус, окруженный двумя небольшими косяками подъемных буксиров. Полевые комплексы двух кораблей деликатно, почти нерешительно выдвинулись наружу, в намерении сцепиться с его собственными, обеспечивая тем самым достойный, обнадеживающе точный, плавный выход.

Двери среднего отсека сомкнулись, встав на место. Маленькие лифтеры отмежевались от Бандитов. Два корабля — теперь снова боевые корабли, даже если теоретически они все еще оставались Быстрыми пикетами — медленно раскачивались среди многослойных полей большого корабля, постепенно создавая гигантские пузыри полевой оболочки, выпиравшие из основной конструкции и готовые полностью отделиться.

Корабли — темные, довольно невзрачные на вид остроконечные цилиндры с раздутыми задними крыльями — теперь были сами по себе, поддерживаемые новообретённой оболочкой полей, как видимых, так и не зримых. Едва отделившись, они устремились вверх, в сине-зеленое небо Зис, не встречая ни единого облачка, медленно ускоряясь в слоях атмосферы — в некотором смысле собственного полевого комплекса планеты, — как подумалось Проходящему Мимо… — пока не достигли космоса, среды, для которой они и были предназначены.

Они мчались прочь, исчезая из Реальности почти одновременно, туда, где действительно чувствовали себя как дома. Каждый выход в гиперпространство был чем-то сродни крохотному тривиальному Возвышению, с грустью подумал корабль.

Он полностью сосредоточил свое внимание на аватаре. * * *

Рука андроида коснулась дрожащего предплечья скафандра мертвого солдата. Тонкие пальцы скользнули вверх и вниз, к плечу, затем к затылку — Паринхерм осторожно наклонился. Коссонт почувствовала, как Пиан задрожала, как будто то, что заставляло дергаться скафандр мертвого солдата, каким-то образом передалось ей. Было бы шоком осознать, что это действительно могло произойти. Ее фамильяр могла находиться под действием какого-то злобного коммуникативного заклинания, трансформировавшего костюмом мертвого солдата. Или солдат на самом деле не умер, подумала Вир, хотя и не верила до конца в такую возможность.

Раздалось слабое жужжание, после чего скафандр солдата снова обмяк, замерев. Паринхерм, казалось, расслабился, медленно убрав руку от шлема.

Он посмотрел на Коссонт.

— Теперь мы можем поговорить, — объявил он.

— Что это было? — спросила она, непроизвольно понизив голос.

— Я думаю, что мы — или это судёнышко — находимся под наблюдением, так сказать, — прошептал он. — Что в свою очередь указывает на то, что вражеский корабль, вероятно, всё ещё где-то неподалёку. Или, возможно, блуждающий суббоеприпас, поскольку атака/вторжение были совершены грубо.

— Костюм…?

— Не был полностью выведен из строя или убит, если хотите. Мои извинения. Очевидно, сценарий продолжается! — Он выглядел довольным.

— Если вы имеете в виду сценарий симуляции, — сказала Коссонт, — то это — говорю в последний раз — не симуляция.

Андроид кивнул.

— Я слышу, что вы говорите, — сказал он предельно серьёзным тоном.

— Уффф…, - выдохнула Пиан.

Коссонт поймала себя на том, что её без перебоя трясет. Штаны и куртка автоматически распушились до максимума, но они не были предназначены для работы при столь низких температурах, особенно если голову владельца ничто не прикрывало.

— Отчего же… — спросила она, вздрагивая — так чертовски холодно?

— Пожалуйста, говорите тише, — попросил Паринхерм. — Мы должны позволить теплу естественным образом отводиться от корабля, в противном случае станет ясно, что внутри него есть генерирующая тепло, возможно, биологическая жизнь, и он, вероятно, подвергнется нападению.

— В нём больше не будет никакой биологической жизни, если я замерзну до до-до-смерти, — сказала Коссонт, не в силах унять охватившую её дрожь. Она не чувствовала сейчас ни рук, ни ног, наблюдая, как клубы пара выходят из лёгких.

Андроид нахмурился:

— Хм… сложный баланс.

— М-можем мы как-то подогреть это место? — спросила она, едва выговаривая слова. — Я не притворяюсь — меня действительно колотит.

Паринхерм кивнул.

— Знаю. Я наблюдаю за вами: ваши жизненные показатели вызывают беспокойство. У вас начнут проявляться первые симптомы обморожения в течение следующего часа, если ситуация не изменится. — Андроид беззаботно пожал плечами.

— Мы могли бы позволить вам потерять тело, — бодро предложил он, как будто ему только что пришла в голову отличная идея, — позволив аварийному воротнику-шлему сохранить ваш мозг живым. И голову. В основном. — Добавил он смущённо.

Пиан напряглась, словно реагируя на его слова, но тут же поникла.

Паринхерм уставился на существо, которое все еще висело на плечах Коссонт, как толстый шарф, но теперь выглядело жестким, как металл. Андроид снова приложил палец к губам и начал медленно двигаться к Коссонт, не сводя глаз с Пиан.

— Держись от меня подальше! — прошипела Коссонт, внезапно осознав, что собирается сделать Паринхерм. Она с трудом встала на ноги и отпрянула, насколько могла в тесной каюте, наткнувшись на корпус одиннадцатиструнной.

Глаза андроида расширились.

— Не двигайся! — прошептал он отчаянно. — Она выдаст нас! — Паринхерм кивнул на Пиан. — Я могу это отключить! — сказал он ей, продолжая приближаться.

— Ты собираешься убить её! — Коссонт вытянула вперёд три из четырех рук, пытаясь отбиться ими от андроида. Она осознавала, насколько бесполезна эта попытка, даже если бы ей случилось быть кем-то вроде обученного и аугментированного спецагента, которым ей, к слову, быть не случилось. Фантазировать о четырех руках и четырех кулаках, дающих преимущество в бою, можно было сколько угодно, но иллюзии не имели ничего общего с реальностью — у неё не имелось никаких шансов против андроида. Она даже осознавала, что машина в чём-то права, и если то, что завладело скафандром мертвого солдата, попытается теперь захватить Пиан, велика вероятность того, что это взбалмошное, легко управляемое существо устроит драку, в результате которой все они могут погибнуть. Тем не менее, мысль о том, что ее фамильяр отключена, убита андроидом, представлялась ей отвратительной. Возможно, она не могла остановить машину, но могла, по крайней мере, сопротивляться. Вероятно, в подобных обстоятельствах Пиан повела бы себя не столь героически, но какое, спрашивается, это имело сейчас значение.

— Я очевидно мог бы, — прошептал Паринхерм, останавливаясь так, что её вытянутая рука не касалась его, — отключить существо просто через связь, непосредственно через тебя, не прикасаясь, но индукция весьма тонкая…