Живодер

Глава 2. ЖИВОДЕР

В отсеке воняло.

Балка не понимала чем, а ведь она всегда могла мгновенно различить более тысячи разных запахов. Но этот был не похожим на все остальные. Он был резким, отдавал одновременно влажным металлом и гниющим мясом. Балка настороженно оскалилась. Страха девушка не чувствовала. Она ведь была ищейкой и грозным бойцом. Поэтому все, что ходило, ползало или бегало в этом мире, было для Балки лишь добычей. Но с таким она никогда прежде не сталкивалась.

Вспышка люмена, закрепленного на стволе автомата, разогнала тьму.

— Зубы прародителя, — тихо выругалась Балка, увидев, что же таилось в отсеке.

— Что такое? — прогремел в ее ухе голос Палаша. Близнец остался на карауле по другую сторону люка, чтобы добыча не могла сбежать.

— Похоже, что оно… родило, — отстраненно ответила Балка, проведя лучом люмена вдоль стен. Густые нити из затвердевших выделений тянулись через весь отсек, цепляясь за древние механизмы. И в этой отвратительной паутине виднелись блестящие, почти как металл, яйца. Их скорлупа пульсировала, мерзко дергалась и явно была теплой.

Что-то хрустнуло под сапогом. Балка поглядела под ноги и едва удержалась от негодующего рыка. На полу лежал мертвый иссохший пробирочник. Направив луч вниз, она заметила повсюду вокруг и другие тела. Их были десятки, а может быть, даже сотни.

— Брат…

— Что?

— Оно питалось мелюзгой.

— Быть не может. Это ведь машина.

Что-то зашипело в темноте. Быстро застучали металлические суставы, будто предупреждая. Резко обернувшись, она разглядела очертания чего-то небольшого, похожего на скорпиона. Услышала лязг заостренных конечностей, заметила, как по ковру из трупов к ней ползут крошечные создания. Множество крошечных… и одно очень большое.

Балка попятилась.

— Я выхожу, — сказала она, вскинув автомат. — Будь готов запечатать за мной люк.

Пока что она не стреляла. Существа, чем бы они ни были, не нападали. Они просто… теснили ее. Пытались выгнать из своего логова. Возможно, они ощущали родство, пусть и невообразимо далекое, между собой и Балкой. Ведь все они являлись детьми Благодетеля.

Какой бы ни была причина, гончая обрадовалась. Она не хотела уничтожать этих существ, во всяком случае без приказа создателя. Благодетель в своей мудрости учил их, что новую жизнь следует беречь, если она не покажет себя угрозой, разумеется. Она отступала к люку, где с оружием наготове уже ждал ее Палаш. Как и Балка, тот был крепким и высоким, одетым в потрепанную униформу и бронежилет, захваченный на каком-то имперском десятинном мире.

— Не стреляй, — сказала она. — Они не атакуют.

Она выбралась из люка, и вместе близнецы запечатали его. Палаш пристально посмотрел на сестру.

— Нам следует уведомить Благодетеля.

— Вот ты ему и скажи, — кивнула она.

— Ты их нашла, — нахмурился Палаш.

— Ты старше, так что это твоя ответственность.

— Лишь на три секунды. Так что, решим схваткой?

— Не в этот раз, — рассмеялась Балка.

Палаш выругался, но спорить не стал.

— Ладно. Пойдем. Чем скорее вернемся, тем скорее разберемся.

Они быстро зашагали по ржавому помосту. Балка нутром чувствовала, что нечто наблюдало за ними всю дорогу до следующего люка, но промолчала. Палаш бы настоял на том, чтобы они выследили создание, а ей не хотелось больше испытывать судьбу.

— Меня вот одно тревожит, — внезапно сказал Палаш.

— Что, и в самом деле только одно?

— С чем оно спарилось? — задумчиво сказал брат, будто не услышав вопроса.

— Лучше об этом не думать, — скривилась Балка. — Мы сделали, что он просил. Нашли логово. Благодетелю решать, что делать дальше.

— Думаешь, он будет доволен?

— Кто знает? — пожала плечами гончая.

Палаш умолк, но ненадолго.

— Думаю, что он уже давно не был ничем доволен. С тех пор как она…

— Мы не говорим об этом, — перебила его Балка. Она внимательно огляделась по сторонам. Здесь у стен так часто оказывались длинные уши… — Пойдем.

Вокс тихо зазвенел, и Фабий Байл открыл глаза.

Апотекарий довольно усмехнулся, проверив внутренний хронометр доспехов. Его запланированный восстановительный цикл был завершен. Теперь он мог вернуться к работе без риска вредоносного влияния усталости на мыслительные процессы. Вокс зазвенел вновь. Байл моргнул, щелкнув по повисшей перед глазом мерцающей руне.

— Войдите, — сказал Фабий. Люк со скрежетом откатился, открыв путь двум его ищейкам. Как там их звали?.. Ах да, Балка и… Палаш. Да. Близнецы. Из-за некой причуды процесса творения его дети появлялись по двое. Они происходили из третьего поколения рожденных в чанах. Клонированных из первого поколения улучшенных людей, усовершенствованных еще в утробе.

— Докладывайте, — приказал Байл.

Гончие переглянулись. Наконец Палаш прокашлялся.

— Мы выследили его, как вы и повелели, Благодетель. Нашли… логово на подуровне три, служебный коридор альфа-терциус.

— И?

Новые люди опять переглянулись.

— Он породил потомство, — вставила Балка.

Фабий помолчал, переваривая известия.

— Ну что же. Это неожиданно. Благодарю. На этом все, возвращайтесь к своим обязанностям. — Он махнул рукой, отсылая их прочь.

Когда гончие ушли, из теней выбрались пробирочники, чтобы отцепить биопроводники и трубки для подачи химических веществ от стыковочных узлов брони. Крошечные создания, прячущиеся под накидками и дыхательными аппаратами, забрались на диагностический трон, что-то бормоча на своем певучем языке. Из последней отсоединенной трубки забил струей сжатый воздух, и Фабий спустился с помоста, ободряюще потрепав ближайшего пробирочника по голове. Трон был создан по его собственноручным чертежам. Помимо придававших новой жизни бренному телу химических насосов и биопроводников, он включал в себя излучатели субзвуковых импульсов, которые вводили Фабия в состояние на полпути между сном и бодрствованием. Благодаря этому постоянная боль от хвори отступала, позволяя ему отдыхать и телом, и разумом. Конечно, то была лишь паллиативная мера, но она значительно увеличила долгосрочную жизнеспособность клонированной плоти. А чем дольше существовало каждое тело, тем ближе он становился к завершению своего труда.

В эти дни по организму Байла постоянно тек коктейль из болеутоляющих, регенераторов кожных покровов, стимуляторов и антивирусных агентов. Тело являлось машиной, а снадобья — маслом, позволяющим внутренним механизмам действовать без поломок. Это позволило ему отсрочить мозговую пересадку почти на век — дольше, чем какая-либо из примененных прежде мер. Конечно, это тело, несмотря на все многочисленные внесенные в него правки, не будет существовать вечно. Но вот следующее может.

К нему засеменили два пробирочника, неся украшенный ларец из меди и костей. Фабий открыл крышку и окинул взглядом артефакт, что покоился внутри. Увенчанный черепом скипетр гудел от дьявольской силы. В определенном смысле он даже обладал сознанием, пусть и не истинным разумом.

— Нет, Пытка, сегодня мы не потерпим от тебя проблем, — строго сказал апотекарий, вынимая скипетр из ларца. Мгновение тот извивался в его хватке, но затем застыл, будто недовольный ребенок.

Артефакт, пусть и проявлял зачастую вздорный характер, вполне соответствовал своему имени. Он усиливал боль таким образом, который Фабий, конечно, еще не вполне понимал, но всегда мог использовать, чтобы усмирять непокорные тестовые образцы. Опершись на Пытку, апотекарий включил гололитическую матрицу. Искры холодного света собрались вокруг него в образы мира, который он ныне называл домом. Картины, что закружились вокруг Фабия, будто стая напуганных птиц.

Беглый взгляд на открывшуюся информацию показал, что все так, как и должно было быть. Но все же Байл чувствовал нечто странное. Что-то едва различимое, остававшееся где-то на задворках сознания. Будто он что-то упускал. Впрочем, за последние десятилетия это ощущение стало вполне знакомым. Фабий чувствовал себя так, будто нечто преследовало его, задавшись целью подорвать все его лучшие усилия. В основном через небольшие задержки. Мелочи — испорченные образцы, оборудование, страдавшее от катастрофических сбоев в самый неподходящий момент, восстания среди каст мутантов и даже его собственных гомо новус, постоянные изматывающие нападения как врагов, так и пользовавшихся случаем налетчиков. Казалось, вся вселенная собирает против него силы.

Фабий знал, как следует поступить. Но не был уверен, хватит ли у него духу это сделать. Знал с тех пор, как почти век тому назад вернулся из Комморры. Темный город во многом его вдохновил. В том числе открыв пользу идеального укрытия, места, где избранный народ может скрываться от врагов, пока не будет готов занять свое место в Галактике. Однако в подобной изоляции были и свои опасности. Друкари стали извращенной расой вырожденцев, призраками, что терзали Галактику, которой повелевали прежде.

Следовало принять меры предосторожности, дабы избежать подобной судьбы. На эти приготовления он уже давно тратил все свое время и ресурсы. Ушли годы, но теперь все было готово. Но пока что прибежище ждало, оставаясь пустым и безмолвным, и лишь самые доверенные из его слуг надзирали за повседневным управлением.

— Код доступа Омега-Нигилус, — пробормотал Фабий. Перед ним замерцали голодисплеи, передававшие в режиме реального времени данные с Велиала IV и всех миров-кладок. Впрочем, там были и темные пятна, показывавшие утраченные или уничтоженные кладки. И их было слишком много, чтобы ему хотелось считать. Достаточно было дать один приказ, одно указание, и вскоре прекратится передача со всех каналов. Сотканная им в Галактике паутина исчезнет, будто ее никогда и не было.

В чем-то это даже манило его — обещанием свободы, возможности двигаться дальше, к новым целям. Оставить бремя будущего плечам покрепче, а самому спрятаться где-нибудь в позабытом местечке. Оставить Галактику тем, кто готов за нее сражаться.

Но еще рано.

Фабий вздрогнул, внезапно услышав лязг. А потом заметил, как по грязному полу к нему ползет знакомое создание, похожее на паука или скорпиона.

И где же ты был? — прошептал он, когда существо подобралось ближе.

Хирургеон издал звук, который мог быть ответом, а мог быть лишь следствием рефлексивных рывков сочленений в конечностях. Древняя медицинская разгрузка кружила вокруг него, будто кошка, щелкая кожными соединениями. Фабий уже не помнил, когда хирургеон впервые проявил возможность двигаться сам по себе. Еще одна загадка.

Апотекарий развел руки, и устройство вскарабкалось к нему на спину. Из чрева создания выдвинулись сочлененные химические шланги и нейронные связки, потянувшись к встроенным в спинную пластину брони стыковочным узлам. Крошечные металлические крючья скользнули в специально разработанные разъемы и погрузились вглубь, вплоть до укрепленного позвоночника, став якорями разгрузки. Волокнистые жгутики обвили хребет, ища соединения с нервными окончаниями. Фабий моргнул, когда перед его глазами мгновенно разошлись каналы передачи данных.