Бремя победителя

— Нет! Я не позволю! — не сдавался я.

— Кроме того, ты не выдержишь влияния нейроинтерфейса. Если ты не заметил, он понемногу разрушает твою психику. Тебе же нравится убивать, когда ты находишься под действием гипермутации?.. Конечно, нравится. Это моя недоработка, потому что мне не дали времени как следует поработать над этой надстройкой. Но я все исправлю. Я создам настоящий, непревзойденный шедевр. Я стану величайшим человеком в Федерации.

Я снова ощутил ментальный натиск, но не такой сильный, каким был первый. К тому же я понял, что каким-то образом могу совладать с ним. Возможно, нейроконструктор отключил или ослабил мои пси-возможности с помощью протокола или чего-то еще, но амулет вернул былую мощь, уже очищенную от причастности к нейроинтерфейсу. Я ощутимо стал ментально сильнее.

Я отбил натиск и уже сам стал наступать. В какой-то миг понял, что могу пошевелить пальцем руки.

— Не сопротивляйся! Времени осталось слишком мало. Если мы не успеем взлететь и отойти на безопасное расстояние от зоны поражения противокосмической обороны, нас собьют. И тебе тогда точно не выжить. Нам обоим не выжить.

— Нам и так не выжить! Нас догонять имперские перехватчики и собьют!

— Нет. Мы уйдем в гиперпространство. Этот корвет оснащен гипердвигателем.

— Ты не умеешь управлять им!

— Искин умеет. Я его взломал. Теперь он воспринимает меня как первого канцлера. Он сделает все, что я прикажу.

В какой-то момент я понял две вещи. Первое: Зокх-Ли перестал сопротивляться, а я — на него давить. Это произошло спонтанно и почти одновременно. Второе: каким-то непостижимым образом наши сознания стали сливаться, потому что даже в споре мы стали говорить не «я», а «мы». Меня это пугало, но в то же время я понимал, что по-другому быть не могло. Нейроконструктор прав. Нам не выжить, если мы не предпримем сию же секунду хоть что-то.

— Черт бы тебя побрал, сучий ты выродок! Действуй! Действуй, твою мать! — прокричал я.

Я больше не давил на Зокх-Ли, но ментальные вожжи из рук не выпускал. Как, наверное, и он. Он сдерживал меня технически с помощью нейроимпланта, а я сковывал его психически, благодаря пси-возможностям своего разума. Чертов симбиоз.

Мои руки забегали по приборной панели. Раздался покорный голос искина корабля, который уверил нас, что готов выполнять все поставленные перед ним задачи. Зокх-Ли выдал ему команды. Двигатели загудели, корпус корвета завибрировал. Корабль начал медленно подниматься, устремляясь носом вверх, к небу.

Я глянул на время. Цифры показывали «0:12». Мы успели.

— Вот и все, — с облегчением произнес Зокх-Ли.

— Прощай и гори в аду, гребаная Арена! — добавил я.

Мы плюхнулись в кресло. Ремни безопасности автоматически обволокли тело, вспыхнул защитный энергоэкран.

Через несколько секунд корабль набрал немыслимую скорость, прошел через стратосферу, а потом покинул и атмосферу планеты. Еще через некоторое время мы нырнули в гиперпространство.

Впереди нас ждал дом. * * *

Мара зашла в кабинет нейроконструктора. Охранник в черной броне с чуть перекошенным забралом шлема вытянулся по струнке, как только ее увидел. В его глазах сияли преданность и почтение, а еще немного наивности.

— Вольно, солдат, — прозвучал ее холодный голос. — Что удалось выяснить? Докладывай.

— Эм… — охранник чуть смутился и перевел взгляд на кресло, на котором в неестественной позе лежал нейроконструктор. Глаза его были закрыты, а изо рта вывалился язык. Щеки и подбородок были вымазаны какой-то белесой пеной. У трупа копошился медик — тот самый, что некогда устанавливал нейроимпланты заключенным. — Пускай лучше док расскажет.

— На лицо типичное самоубийство, — заговорил медик, выпрямившись во весь рост. — Он принял приличную дозу цеймония, а от этого яда, знаете ли, целые стада дигнов гибнут. Ну дигны, знаете, наверное, огромные млекопитающие с Тцижуда.

— Это не имеет значения, — отрезала начальница охраны и повернулась к солдату. — Что еще узнали?

— Наши кибертехники проверили систему безопасности. Похоже, он ее взломал, ну и, как предполагают некоторые из них, он же сделал так, что этот… новый чемпион Арены освободился от своих оков и начал… — охранник снова чуть смутился и повел бровью, — всех убивать.

— Отставить, солдат. Мне не нужны предположения и домыслы. Только факты. Сухие. Ты хочешь сказать, что нейроконструктор сначала отключил систему безопасности комплекса, отпустил заключенного на свободу, а потом совершил суицид?

— Выходит, что так, — развел руками стражник.

— Ладно. Нужно будет еще все хорошо проверить. Никого сюда не впускать, — распорядилась Мара.

— Ах вот ты где! — раздался недовольный голос первого канцлера. Он вышагивал по коридору, размахивая руками чуть ли ни как часовой на обходе охраняемого периметра. За ним почти бежал его телохранитель, закованный в тяжелую броню.

И теперь уже начальница охраны вынуждена была вытянуться по струнке.

— Вы искали меня, ваше первородство? — спросила она, чуть потупив взгляд. Холод из голоса, тем не менее, никуда не делся.

— Искал-искал… А знаешь, почему именно тебя искал? Догадываешься?

— Никак нет, ваше первородство, — строго ответила Мара.

— А я тебе отвечу. — Он подошел почти вплотную к ней. Несмотря на высокий рост, начальница охраны все же была ниже первого канцлера почти на голову. — Потому что ты теперь здесь главная. Да-да, ты не ослышалась. После того, как ваш распорядитель турнира скоропостижно скончался, вся ответственность за комплекс легла исключительно на твои плечи.

Мара не произнесла ни слова. Первый канцлер же повернул голову и остановил взгляд на трупе нейроконструктора. Нахмурился и спросил:

— Что здесь произошло?

— Самоубийство, ваше первородство, — выпалил охранник, вытянувшись во весь рост. — Есть предположение, что нейроконструктор взломал системы безопасности и выпустил на свободу этого… заключенного. А потом самоубился.

— В самом деле? — удивленно нахмурился первый канцлер.

— Да. А еще он отформатировал все базы данных. Ну это мне по секрету один кибертехник сказал, — заговорщицки ухмыльнулся охранник. Медик рядом с ним отвел взгляд в сторону и озадаченно насупился.

Лицо Мары же за секунду побледнело. Она глянула на подопечного испепеляющим взглядом, от чего тот даже испуганно нахмурился.

— Та-а-к, — протянул первый канцлер, поворачиваясь к начальнице охраны. В глубине его взгляда зарождался сам ад. — Что за безумие здесь происходит, ответьте мне! Ответьте сейчас же!

— Я… мы… — впервые в жизни Мара начала запинаться.

— Это что получается? — повысил голос первый канцлер, даже не пытаясь расслышать начальницу охраны. — Впервые за долгие годы я решил посетить Арену, чтобы провести церемонию награждения, а тут такое… Мало того, что распорядитель турнира так не вовремя покинул этот мир, так потом начался весь этот цирк. Ваш сотрудник поднял настоящий бунт, отключив системы безопасности и выпустив на свободу этого зверя. Так еще, оказывается, он уничтожил все базы данных! Все разработки и данные, в которых так нуждается Империя! Я потерял двух лучших телохранителей, а потом заключенный украл у меня корабль и улетел в неизвестном направлении! Как все это называется, ответьте мне?!

Мара открыла рот, что-то промямлила, но тут же закрыла.

— А я вам сам отвечу. Это называется диверсия. Диверсия вместе с покушением на лицо первой государственной важности. Вы все… — первый канцлер вытянул руку и обвел пальцем пространство, словно вокруг было не три человека, а весь персонал Арены. — Вы пойдете под суд. Под верховный имперский суд. И участь ваша окажется печальней, чем всех тех, кто участвовал в этих дурацких играх.

Мара молчала. Как и охранник с медиком.

Первый канцлер отошел на несколько шагов, резко остановился, развернулся и проговорил:

— С этого дня вы все уволены. А Арена… Ее я распоряжусь законсервировать на неопределенный срок. Все. Игры кончились.

Первый канцлер ушел прочь, а Мара стояла на месте еще с полминуты, не в силах сдвинуться с места. Только что ее будущее стало до неприличия ужасным. Она перевела взгляд на мертвого Зокх-Ли и впервые в жизни позавидовала ему. Он-то был мертв, а ей еще только предстояло пройти через ад. * * *

Вицус Дерк любил свою работу. Она заключалась в простом отслеживании сообщений с дальних рубежей Федерации. Он их получал, перечитывал и, если находил в содержании что-то интересное, то отправлял своему руководству на рассмотрение. Вот и сегодня он на целый час раньше сменил своего помощника, чтобы заняться любимым кропотливым делом.

Отчеты были, как и обычно, скучные, но Вицусу нравилось их просматривать. Он представлял себя молодым, как в те годы, когда бороздил космические просторы, находясь на службе Федерации. Сейчас, разменяв сто третий год жизни, ему только и оставалось, что вспоминать.

Сев за голопланшет и наскоро перелистав несколько отчетов, он наткнулся на сообщение с пометкой «Чрезвычайно важно». Интересно, что в нем могло быть? Обычно наблюдатели так помечали действительно серьезные события. Он сразу же перешел к данному сообщению, включил текстовое представление, вместо стандартного голографического, и принялся его изучать:

Конец