Зимняя сказка

Из космогонии:

В начале времён, Тот, Чьё Имя Неназываемо, создал два мира: Эдемус - мир созидания, и Магетто - мир деструктор.

Светлые маги Эдемуса собирали различные конфигурации душ и засевали ими всё сущее. Души росли и развивались в физических телах, а после смерти последних стекались на Магетто, на сборный пункт "чистилище", где демоны их сортировали. Удачные варианты, души праведников - отправлялись на дальнейшее перерождение, а остальные - развоплощались и перерабатывались в первичное сырьё, из которого маги Эдемуса лепили сонмы новых душевных модификаций. Своего рода, безотходное производство.

Для защиты от пагубного влияния хаоса (ТЧИН был адептом порядка, и анархическое свободомыслие хаотической субстанции крайне не одобрял), он оградил вновь созданные миры сетью из пограничных зеркальных реальностей.

Ангелы следили за жизнью в мирах фронтира, а в случае форс мажоров, последствия неудачных ангельских экспериментов зачищали демоны. Система оказалась жизнеспособной, и ТЧИН занялся новым проектом, а мы так и живём...

* * *

Фортуна выбросила "зеро". Монета встала на ребро и пока вращается. Что выпадет - жизнь или смерть?

В ночь накануне зимнего солнцеворота в лавовой долине зацвели лунные деревья. Долина слыла местом недобрым, мистическим, и всё живое обходило её стороной. В стародавние времена в этих местах состоялась эпическая битва с тварью хаоса, в долине её и упокоили. А всем известно, какие причудливые свойства приобретает материя под влиянием хаотических эманаций. Вот и тучная, щедро сдобренная вулканическим пеплом почва долины настолько видоизменилась, что выжить здесь смогли лишь мутировавшие гигантские ферокактусы. Вид они имели самый что ни на есть инфернальный - мясистые багровые выросты торчали из земли, как освежеванные пальцы лезущего из могилы великана. Но раз в сотню лет, обязательно в полнолуние, жутковатый пейзаж преображался. Деревья расцветали. Покрывшись за ночь сверху донизу кипенью белых мелких цветов, они превращались в нечто воздушное, розово-гламурное, источающее одуряющий медвяный дух.

Из лунных цветов и бродящего в кактусовых стволах сока изготавливали легендарный бренди, который ценился не за вкусовые качества, впрочем, тоже весьма высокие, а за способность многократно усиливать дар предвидения. В винных подвалах Санарифского лорда, в чьих владениях и находилась долина, напиток вызревал сто лет, и дегустировать его полагалось в пору следующего цветения.

Вот и нынче, на тёплом лавовом склоне, в специально предназначенной для таких целей беседке, оценивали качество созревшего бренди два высших демона: хозяин поместья, полководец ратей Абаддоновых - тёмный рыцарь Бабуленц Санарифский, и его давний друг, правая рука князя Пифона - благородный нагайе Драгоши лай-Шосс.

По традиции, демонам следовало возлежать на ложах, смаковать напиток и рассуждать о вещах возвышенных и прекрасных: философии, поэзии, статях фавориток владыки.

Но увы... в этот раз и бледное чело лорда Бабуленца, и эбеновый лик благородного нагайе омрачали заботы, беседовали демоны о делах.

- Северный сектор? Земля? Всё так зыбко... - нагайе неопределённо передёрнул плечами, и по телу прокатилась глянцевая волна сократившихся мышц. Драгоши, по обычаю своего народа, не признавал одежд. Только золотая вязь кастовых татуировок вилась по лоснящейся коже, да узкую, переходящую в мощные кольца змеиного хвоста талию, опоясывал наборный костяной пояс с фартуком из металлических цепочек на причинном месте. - Ты там бывал? Нет? Ничего не потерял, жопа миров. У них сейчас скачок научно-технического прогресса. А не мне тебе рассказывать, Бабу, какие печали может принести многая мудрость... новые знания спровоцировали кризис веры, религия перестала быть сдерживающим фактором чахлой аборигенской морали, и та скончалась в корчах. В общем, дикари потеряли страх божий и взамен получили ядерную дубинку. Сейчас там всю систему перекособочило: пси-поле на максимуме, энтропия... - вот-вот рванёт.

- Вот оно что... - задумчиво цыкнул зубом хозяин поместья, он относился к типу демонов-хуманусов. Внешне Бабуленц ничем не отличался от человека. Демонскую сущность выдавали только глаза - зеркало души. За узким разрезом глазной щели Санарифского лорда царила настолько беспросветная тьма, что сразу становилось ясно: данная особь обладает душой исключительно выдающихся демонских достоинств.

- Нас тоже тревожит этот мир. От них лавинообразно увеличился поток валового продукта, но качество сырья отвратительное, на перерождение и процента не набирается. Техники не справляются с переработкой брака, дважды пришлось закладывать в инкубатор дополнительную кладку технического персонала. Налицо все признаки ситуации "Ч", вот мессир Абадонне и забеспокоился - не начинать ли подготовку к зачистке? Велел послать вам в ставку запрос на аналитику. А что думает по этому поводу экчеленце Пифоне?

Змей недовольно сверкнул алым глазом:

- Ты же знаешь, какой бюрократ и перестраховщик мой патрон, будь моя воля, я не стал бы дожидаться прорыва хаоса в секторе, а превентивно зачистил бы там всё до белого листа. А он: "не хочу из-за вашего разгильдяйства получить ноту от светлого двора - делайте всё по инструкции"

По инструкции... младшие жрецы три раза проводили коллективное камлание, но судного дня так и не увидели. Пришлось самому. И тоже не удачно, в транс-то я впал, видение явилось... но неопределённое. Видел нас с тобой в холодном месте, где ты играл в туземную азартную игру. Ещё там были волк и заяц - из светлых. Из-за светлых, думаю... скорей всего, мы проводили обряд последнего шанса.

- А как светлые относятся к сложившейся ситуации?

- А как можно относиться к месту ссылки неудачников? Сейчас там и вовсе нет куратора. Масьянец занят устройством личной жизни и забил на работу, Зимний двор расслабился и сложил полномочия на кого-то из туземцев, так что, надеяться можно только на себя. Придётся, Бабу, нам отправиться на периферию и на месте оценить обстановку.

На аскетичном лице Санарифского лорда проявилась тень лёгкой заинтересованности:

- Предстоит искать десять праведников?

- Уволь, - змей брезгливо дёрнул хвостом, - в этом вертепе? Мы и за неделю не управимся. Это ты, свободный демон, а мне чревато оставлять гарем без присмотра на такой срок. Нет уж, обойдутся простой выборкой, причём самой минимальной: если в десятке хуманусов не будет ни одной чистой души - начнём зачистку.

- Драго, да твоя доброта не знает меры, - ухмыльнулся лорд.

- И не говори, Бабу, сам себе удивляюсь - старею, что ли? - одним глотком наг допил бренди и расслабленно откинулся на изголовье, - меня догнало... начинается... сейчас и узнаем, что конкретно мы должны сделать.

Зимняя сказка

Пляши, дурочка. Пока ты бьёшь степ - монета не упадёт.

История началась с того, что Оля выиграла главный приз в городской предновогодней литературной викторине. Пятьдесят тысяч рублей! Голод - лучшая приправа к любому блюду. Так же и деньги, что для какого-нибудь олигарха пятьдесят тысяч рублей? Да такая мелочь, ради которой он и мизинцем не шевельнёт. А вот для Оли Розановой, ученицы одиннадцатого класса, девушки из самой обычной семьи - это были несметные сокровища, с такими деньгами она чувствовала себя всемогущим набобом.

Куда потратить капиталы, она долго не раздумывала - её прельстила роль доброго Деда Мороза с мешком новогодних подарков для всей семьи. Ведь в отличие от красноносого, любящего приложиться к бутылке старика, Оля хорошо знала мечты и нужды своих близких. Старшей сестре Насте, подарить модную, с бахромой, замшевую сумку. Средней, Варе - фиалки в фарфоровых расписных горшочках. Маме - черепаховые гребни и заколки. Папе - новые кожаные перчатки, взамен пожеванных Панчем. Ну и Панчу - большую резиновую кость, пусть грызёт.

За подарками Оля отправилась на рождественский базар.

Ах, этот рождественский базар! Шумная и весёлая атмосфера сказочного зимнего праздника! Предновогодняя суета любого закружит и завертит, вот и Ольга не явилась исключением. Уж смеркаться начало, а она как зачарованная бродила среди разукрашенных мишурой и еловыми лапами ларьков. Будь в кошельке обычные пять тысяч, давно бы их потратила и поехала домой. Но денег было много, от диковин глаза разбегались, и ей казалось, что именно в следующем магазинчике ждёт совсем уж волшебный сюрприз.

Так она и ходила по торговым рядам, пока не забрела в тупик между забором ёлочного базара и глухой кирпичной стеной старого здания.

И будто попала в другой мир.

Здесь было тихо, серо и уныло, в сыром воздухе смердело аммиаком, а под тусклой лампочкой одинокого фонаря расположилась странная компания.

У самой стены крутила ручку настоящего раритета, древней ободранной шарманки на колёсах, угрюмая обезьяна в нелепом наряде - комиссарском шлеме со звездой, жёлтой фуфайке, цветастых штанах и валенках с калошами. Шарманка с надрывом выдавала астматические сипы, в которых угадывалась классическая "Разлука". Перед шарманкой, на куче мешков, тюков и прочего скарба, косо стояла проволочная клетка. В ней, спасаясь от холода, жались друг к другу кролик и серый щенок. По другую сторону от шарманки, сложив ноги кренделем, сидел на коврике красно-синий джокер. Его лицо покрывал традиционный грим: белила, красный рот от уха до уха и нос сливой. Мужчина был занят тем, что сам с собой играл в напёрстки. Ловко, с невообразимой скоростью переставляя бледными руками три перевёрнутые плошки, он гонял горошину по поверхности лежащего на боку старого фибрового чемодана. Свесив голову к самому чемодану, за его действиями внимательно наблюдал питон. Толстая змея обернулась наподобие пёстрого боа вокруг джокеровой шеи и азартно подёргивала кончиком хвоста.

Оля про себя удивилась - змеи ведь холоднокровные. Разве не должен питон в такие холода впасть в зимнюю спячку?

- Не должен, - проскрипел неприятным голосом джокер. - Драго у нас благородных аццких кровей, у него в предках сам змий-искуситель где-то телепается. Нашу змеюку изнутри аццкое пламя подогревает.

Оля попятилась: "Откуда он знает, о чём я подумала?"

Мужчина резко вскинул голову и пролаял фальцетом:

- Не спи, Манки! Туш! К нам, наконец, пожаловала почтенная публика! Десятый нумер!

Обезьяна встрепенулась, сплюнула висящий на губе окурок и резко крутанула ручку шарманки. В ответ агрегат громко взвыл: "... мать сыра-а земля..."

Ольга испуганно шарахнулась, ей захотелось удрать, но ноги стали ватными и она не смогла ступить и шагу.

- Куда! Куда же вы, прелестное дитя! А как же сыграть с Бабу в напёрстки?! Многократно приумножить капиталы?! - забряцал бубенцами на рогатой шапке клоун.

Оля замотала головой и даже руки перед собой выставила:

- Нет, не хочу!

Бабу приставил палец к носу-сливе, уставился круглыми чёрными очочками поверх Ольгиной головы и задумчиво забормотал: