Пастыри чудовищ. Книга 2

КОРАБЛИ ПЛЫВУТ. Ч. 3

МЕЛОНИ ДРАККАНТ

Сквор начинает орать в полдень.

У зверей явно какой-то свой Корабельный День, и они развлекаются как могут. Шнырок Кусака свалил через очередной подкоп, и нашли мы его в комоде у Лортена. Единогор-драккайна Вулкан решил, что сырое мясо – не для него, и начал требовать бифштексы средней прожарки. Грифона Ирла одолело желание летать. Ещё у меня палец забинтован. Потому что на нём повис тхиор Маркиз. Посчитал, что я маловато внимания уделяю его милости. Хорошо – вполсилы повис, но вот остальные кинулись на защиту и вцепились ему в ляжки. В общем, пока растащила…

Так что от Сквора я жду чего-нибудь в духе «Кишки!» пополам с песнями нойя. Но горевестник вздрагивает, вытягивается в струнку и начинает как заведенный:

– Гроски! Гроски! Гроски! Гроски!

– Лайлу что-то угрожает? – спрашивает Грызи от двери. – Послушай нити, Сквор. Там угроза? Опасность?

– Гроски! Гроски! Гроски! – твердит горевестник и гневно поглядывает на мою закрытую ладонь. – Гроски – угроза! Опасность! Гроски! Гроски! Кшшш-р… Семки, Драккант!!!

Примерно таким тоном, как аристократ, орущий на официанта: «Подать игристого!»

И принимается чистить перья на груди. Пока я немею от оскорбления. И кто его, спрашивается, научил меня так называть?!

А Грызи серьёзна. Подходит к Сквору, уговаривает его: «Ну, давай, посмотрим… вместе… вот так…» Прогуливается в сознание к горевестнику минут на пять, застывает, потирая подбородок.

– Есть тень опасности, но какая-то неясная. Размытая вероятность. Но да, там что-то нехорошее, и связано оно с Лайлом. Съезжу проверю.

– Семки, семки! – радостно твердит горевестник, пока я таращусь на Грызи: тащиться самой в Трестейю, в Корабельный День, когда вот-вот все вольерные рассосутся?

– Ненадолго, – машет рукой Грызи. – Если что – Нэйша вызову. А вы тут пока… что, господин Олкест?

Рыцарь Морковка слетает по лестнице и машет листом гнусновато-официального вида.

– Мел, я… я сперва забыл, а потом… надо же проверить. Я думал, как это они не вызвали меня через сквозник, а там оказалась такая неразбериха, а теперь вот официальное письмо доставили с опозданием, а я после утреннего собрания…

– Семки, – вставляет Сквор так весомо, что Его Светлость перекрывает поток растерянной болтовни. Подходит, смотрит проникновенно, суёт мне письмо.

–Твоя тётушка, госпожа Венейг. Она скончалась третьего дня. Похороны сегодня. Храм Глубинницы недалеко от Венейге-кастл…

Морковка выглядит растерянным и несчастным – он же давал какие-то там обязательства. Вроде привести меня к тетушкиному одру и погрузить в её крепкие объятия. Теперь его ждут пучины терзаний. Потому что «Нет, ну как я мог так промедлить» и «Как это я так её не уговорил».

Прикусываю губу и удерживаюсь от фразочек типа «В вир болотный!»

– Там… там её последняя просьба… Чтобы ты…

Если присутствовать на похоронах – придется-таки использовать фразочку про вир. Вглядываюсь в официозного вида бумагу. «Перед смертью госпожа Венейг изложила следующее пожелание», ага.

«…если крошка Мелли не успеет прийти, пока я здесь, тогда пусть придёт проститься хотя бы к ограде храма. И тогда я буду знать…»

Они, видно, дословно записывали. Кузина Лэйси, или душеприказчик, или кто там еще – небось, их там куча сидела, пока тетка отдавала концы. Закрываю глаза, и внутрь из письма словно вливается знакомый плаксивый голос:

«Куда вы убрали воду, куда вы её убрали, я скоро буду в воде, она возьмёт меня, а о чём я? Ох, я что-то забыла… о крошке Мелли, ох, ох, она не приехала? Она ещё сердится, да? Ох, и этот наречённый её, он почему её не уговорил, она же не может выйти замуж без моего благословения… но вы запишите там: пусть она придет проститься хотя бы к ограде храма. Не в храм, нет, она же их не любит, Мелли, и белого не любит. Так вы пишете? Пусть придёт проститься к ограде храма.

И тогда я буду знать, что она простила меня. И упокоюсь в Бездони с миром».

Отшвыриваю письмо, будто подержу ещё – и чернила врастут под кожу, и охающий голос поселится там до скончания века.

– Ну. Во сколько там это всё? Давай, пошли.

Плюнуть на последнюю просьбу в Корабельный День – нужно быть кем-то вроде Подонка Оттона. Может, я б и смогла, потому что какая мне разница, что там тетушка почувствует в Водной Бездони, и есть ли эта самая Бездонь вообще. Только вот мне не плевать на Рыцаря Морковку, который загрызет себя из-за того, что и это не выполнил. И там еще кузина Лэйси, которая будет плакать и переживать: как это маменьке будет в Бездони плохо…

Вообще, стоит это сделать, хотя бы чтобы меня в покое оставили.

Морковка таращится так, будто не может поверить, что я так легко сдалась. Видно, он приписывает эту заслугу Грызи. Потому что косится на неё и тихо начинает:

– Это ещё не всё. Понимаешь, там… возникла проблема. Поскольку Лэйси теперь сирота – в роду Драккантов и Венейгов не остаётся вступивших в Право наследников.

– Даже и не думай, я не…

– Нет-нет, я не о том! В общем, получается редчайший случай: Лейси в этом году исполнится семнадцать, так что…

Его Светлость старается объяснить так, чтобы и до Сквора дошло. Вот смотрите: семнадцать лет – совершеннолетие в Кайетте, так? Могут послать на Рифы, можешь наследовать, вступать в брак и что угодно делать. Но вот полноправно вступить в Право Главы раньше двадцати лет не получится – если, конечно, не провести обряд частичной передачи прав, как Линешенты. Но обряд-то проводит действующий Глава, а тётушка как-то не сподобилась помочь с этим делом Лэйси. То ли так хотела со мной повидаться, то ли вообразила себя форелью. В общем, Лэйси всё равно могла бы возглавить род после своего семнадцатилетия –наполовину официально, опираясь на помощь душеприказчика, какого-то там господина Вирда. Да вот только когда тётушку перед смертью спросили – кому быть формальным главой Рода Драккантов и Венейгов, до принятия Прав Рода…

– …в общем, она назвала твоё имя.

Открываю рот и говорю только одно слово. Морковка алеет укоризненно, Сквор давится семечкой. Гриз вздыхает.

– Что?! Да мне эта вся дрянь не нужна на… на… на вот столько!!

Демонстрирую зажатую в пальцах семечку. Сквор перестаёт перхать, семечку выхватывает и невнятно сообщает: «Драккант».

– Я так ему и сказал, – внезапно выдаёт Морковка.

– Кому?

– Господину Вирду, душеприказчику. Объяснил, что ты не собираешься принимать Права Рода… во всяком случае – в ближайшее время.

Вид у его Светлости – как будто он только что свершил подвиги и пережил кровавую битву.

– Думаю, он меня понял, потому что предложил вариант. Он соберёт стряпчих, я засвидетельствую. Тебе просто нужно будет подписать бумагу, в которой ты соглашаешься на передачу протекторства рода Венейгов над Драккантами – это лазейка в родовом праве, легкий путь, при котором господин Вирд может не выполнять волю умершей, а Лэйси формально возглавляет оба рода, как до, так и после своего вступления в Право…

Пялюсь на Морковку с полуоткрытым ртом. Потому что мне на секундочку показалось, что Его Светлость своими ручками попытался отвести от меня главенство над Родом Драккантов. К которому он так настойчиво меня пихал.

Вид у меня малость ошалевший, потому что Морковка становится бледен и потлив. И зыркает на Грызи в поисках помощи:

– …только нужно сделать всё до похорон, ну, до официального объявления завещания. Счастье ещё, господин Вирд написал… ехать надо сейчас, Мелони, но если ты не желаешь…

Поворачиваюсь к Грызи. Всё так же, с приоткрытым ртом.

– Езжайте, – тихо отзывается Грызи. – Договорюсь с Амандой и вольерными, присмотрят.

– А Пухлик? Если с ним там что серьезное – ты ж тоже можешь влипнуть.

Морковка начинает недоуменное: «А что с…» – но Сквор припечатывает его решительным «Гроски!»

– Возьму подстраховку, – говорит Грызи. – Если что – вызову вас. Езжайте.

* * *

Крайтос называют Траурным Краем. Из-за того, что тут снег бывает чаще, чем ещё где в Кайетте. Оно и понятно – вотчина Ледяной Девы и Дарителя Огня, Дайенх Пламеннольдистый в древности.

Знания лезут из меня. Фонтанируют. Напоминанием о клятом хорошем образовании. И паре часов, которые пришлось провести в доме у этого самого Вирда. Посреди древних карт и прочего антикварного барахла.

Господин Вирд оказался под стать своей коллекции – пыльным реликтом в толстенных очках и с дребезжащим голосом. Могла б я догадаться, что тетушка кого-нибудь ушибленного выберет в поверенные.

Мы с Янистом сидели и пытались делать вежливые рожи. И лакали чай со вкусом древности и цитруса. Пока Реликт распинался о том, как тетушка меня любила и до черта желала мне добра. О том, что молодо-зелено. И что мне стоит поразмыслить о том, чтобы всё равно принять Право. Он, мол, специально мне оставил для этого путь: когда захочу – тогда и приму, и поместье и «кровная доля» сокровищ всё равно отойдут мне.

– Если только вы, конечно, не напишете отречение от Рода, а потом не умрёте, мхых-мхых-мхых…

«Мхых-мхых» заменяло старикашке смех – мшистый, подвальный звук. Будто некормленный призрак чихает из-за книг.

Нет-нет, мхыхал Реликт, и не просите. Нет-нет, он на такое не пойдет. О полном Отречении и речи быть не может. Нет-нет, он – душеприказчик дражайшей Ималии, он обязан предусмотреть всё… А если что-то случится с Лэйси? Если она – не приведи Девятеро – захворает и не доживет до вступления в Права? Тогда два Рода останутся без возможных наследников, ну уж нет – такого он на себя брать не будет…

Он был даже слишком предусмотрителен – этот старикашка. Крутил тяжелые опаловые перстни на пальцах и тянул в нос: молодо-зелено… ну, подождите три года, потом напишете Отречение. О, в любой форме, лишь бы с кровавым оттиском Печати и фамильного перстня. После передачи протекторства и вступления Лэйси в официальные права – это уже легко… Правда, «кровная доля» всё равно за вами, да-да, что тут можно говорить, вы же знаете историю поместья Лис?

О вейгордском поместье Лис я слышала только, что там жил какой-то Шеннет. Предок нынешнего первого министра Айлора, Шеннета-Хромца. Предок, вроде бы, как раз в Айлор и сбежал, уже после принятия Хартии Непримиримости. Так что замок чуть ли не два века торчит под чарами магической консервации.

– …кровные сокровища Рода так и сохраняются по сей день: они могут выданы только Главе Рода. Но никто не позволит, чтобы их истребовал министр враждебной страны…

И ещё сорок пудов такой вот поучительной чуши. Под конец я раз восемь поставила подпись. Выслушала, какие права получает кузина Лэйси (управлять землями и финансами рода Драккантов, кроме «доли крови», да еще доступ к родовому поместью). Под взглядом Морковки выдавила «спасибо», от которого сквасило орду стряпчих, что понатащил к себе в дом Реликт. Получила напоминание о том, что надо выполнить тётушкину последнюю волю.

Сижу, выполняю.

Морожу зад о низкую и широкую каменную ограду храма.

Этим самым задом к храму Хозяйки Вод и повернувшись.