Ханет. Том 1

«Вот не стоило брать гзартмовьего прислужника в официанты! Сразу кажется, что не с подругой выпить пришла, а гзартму в ресторан привела, – досадливо подумала Тилшарг. – Лучше бы взяли слугу-уборщика, честное слово!»

Слуги-официанты не вылуплялись отдельно, как слуги-шахтеры, слуги-уборщики или гзартмовьи слуги, их набирали из любых сословий, не всегда подходящих для столь ответственной работы. И это, по мнению Тилшарг, было совершенно неправильным.

– Мне суп, жаркое и двойную порцию лепёшек, – заказала Миджирг.

– И мне тоже суп, баранину с вертела, порцию печеной картошки и… Есть бобы в сметане с копченостями? Значит, бобы и тоже побольше лепешек.

– Что атиры изволят пить?

Тилшарг кивнула Миджирг, предоставляя ей право выбора.

– Большой графин говяги и кувшин черносмородинового морса, – сказала та.

Слуга, подобострастно кивнув, кинулся выполнять заказ.

За едой они какое-то время молчали, и только когда Тилшарг дошла до бобов, а Миджирг и вовсе закончила ужин, собрав остатки жаркого по краям миски кусочком кукурузной лепёшки, вновь вернулись к завтрашнему походу в Аукционный дом.

– Все дело в том, что со мной прежде такого никогда не случалось, – заговорила Миджирг, наполняя стаканы говягой. – Вроде как я раньше смотрела на разных гзартм, но словно их и не замечала. Посмотрю – и забуду сразу. Поэтому не видела смысла в том, чтобы покупать себе гзартму, не понимала, для чего это.

Они залпом осушили наполненные до половины стаканы, и Миджирг опять взяла холодный, запотевший графин.

– Сто двадцать лет минуло с тех пор, как мы закончили Академию, – продолжала Миджирг, – а я все одна…

– Я всегда говорила, ты привержена древним традициям, – напомнила Тилшарг, и они опять выпили. – Такие, как ты, будут жить в одиночестве, пока не найдут своего агрх-гзартму. Посмотри на Шадраг, кажется, что она кроме затрикия ничем не интересуется, а…

– Как же я забыла! Илльх-гзартма[4] Маэль приходил сегодня в Аукционный дом и купил гзартму для Шадраг! – хлопнув себя по лбу, выпалила Миджирг так громко, что к ним обернулись другие посетители.

– Я тоже видела! – подтвердила Кужарг Пол-Пальца, сидящая слева от подруг. – Интересно было бы посмотреть, как воспримет новость сама Шадраг! Разве виданое это дело, чтобы один гзартма покупал другого?

– Да ведь илльх-гзартме Маэлю сама королева Уширг не указ, – усмехнулась Миджирг. – Делает, что считает нужным – и все тут.

Все, сидящие с ним за одним столом, отсалютовали Тилшарг и Миджирг кружками с сидром, сделали по глотку и вернулись к прерванным разговорам.

– Как же ты мне раньше не сказала! – от такой новости Тилшарг даже забыла про бобы. – Вот дела! Судьбоносная выдалась ярмарка, ничего не скажешь. Если огзартмят сразу вас обеих, слово даю, проставлю всем по кружке сидра в тот же вечер!

– Это хоть как-то скрасит нам испорченные бои, – снова повернулась к ним Кужарг, и все её приятельницы дружелюбно захохотали.

– Досмеетесь у меня, – беззлобно пригрозила Тилшарг и оскалилась для вида. Однако все прекрасно понимали, что дракой тут и не пахнет. Так, приятельское подтрунивание, не больше.

Несмотря на то что все дарды получали образование, а высшее сословие – великолепное образование, их связь с природой оставалась сильной и нерушимой. За пять веков в Забраге уровень жизни стал выше, чем во всех других королевствах. Изобретенные механизмы, становились сложнее и точнее с каждым годом. Однако дарды не теряли связи с природой, со своим естеством. Они могли спорить на высокоинтеллектуальные темы, обсуждать новый нашумевший философский труд, а в следующую секунду, прижав уши и ощерившись, рычать на оппонентку по диспуту.

– Прямо так я всем порчу бои, – проворчала Тилшарг. – Будто я виновата, что нет никого, кто мог бы со мной справиться. Что же я могу сделать?

– К примеру, не участвовать в боях, – хмыкнула Миджирг. – Да нет! – тут же успокоила она нахмурившуюся Тилшарг. – Я-то так не думаю. Просто остальные негодуют. Про Шадраг и турнир по затрикию они ничего сказать не могут, вот и отыгрываются на тебе. Вы как начали побеждать семь лет назад, так никому шанса и не даете.

– Пусть тогда меняют правила, – буркнула Тилшарг, – и выпускают против меня противниц парами.

– Можешь представить, во сколько раз унизительнее будет тогда проигрыш?

– Ай, лавина на эти бои! – гаркнула Тилшарг, разливая говягу по стаканам. – Сегодня твой вечер, а мы опять говорим обо мне и боях. Так что там за гзартма тебе приглянулся?

– Увидишь завтра, – расплылась в улыбке Миджирг. – Я такой красоты никогда не видела. Ну, то есть, как не видела… Умом-то я понимаю, что тот же илльх-гзартма Маэль красоты неописуемой, или агрх-гзартма Уилдшарг – тоже писаный красавец, но они для меня как чужие. Словно картинки. Но этого увидела – и все. Вышла из павильона, а перед глазами его лицо… такое уже родное, как будто тысячу лет его знаю! А остальное – в тумане будто.

– Ну, тогда надо покупать, – покивав, согласилась Тилшарг. – Тут и думать нечего!

***

На следующее утро Тилшарг, как и было условлено, пришла в номер Миджирг. Для этого потребовалось всего лишь пересечь лестничную площадку, поскольку поселились они в гостинице по соседству одна от другой. Обычно Миджирг не опаздывала, а потому Тилшарг изрядно удивилась, не обнаружив ее в условленный час на пороге. Она потянула толстую серебряную цепочку, одним концом прикрепленную к ремню, а вторым – уходящую в левую поясную сумку, извлекла наружу карманные часы. Подняв крышечку отточенным за долгие годы движением, уставилась на циферблат. Было без пятнадцати восемь. Тилшарг хмыкнула и несколько раз хорошенько постучала в дверь внушительного размера ручкой в виде дракона, держащего в пасти лошадь. В холле послышались торопливые шаги, дверь распахнулась.

– Проходите, атир Тилшарг, – склонился в радушном поклоне Грэбс, слуга Миджирг. – Вас просили подождать еще немного.

Грэбс провел Тилшарг в гостиную, обставленную добротной мебелью, изукрашенной резьбой, и указал на большое мягкое кресло у журнального столика, на котором стояла ваза с яблоками, графин с соком и лежало несколько журналов и газет.

– Позовите, если что-то потребуется, – скороговоркой выпалил слуга и поспешно удалился.

Тилшарг проводила его недоуменным взглядом. На Миджирг все это похоже не было. Тилшарг и припомнить не могла, когда в последний раз та заставляла себя ждать.

Усевшись в удобное кресло, она, от нечего делать, налила себе стакан смородинового сока, взяла газету и открыла раздел объявлений. Первым на глаза ей попалось сообщение о лекции известного табирнийского профессора филологии на тему происхождения общего языка и его особенностей. Тилшарг любителем словесности не была, но знала, что старика-профессора в Забраге очень уважают. Ему даже разрешили вести исследование гшхара, хотя обычно исследования столь тонких материй дарды людям не доверяли.

Следующее объявление оказалось интереснее. В нем сообщалось, что в Забраг на всю зиму прибыли музыканты из Килдерейна, и раз в месяц в столичном театре будет идти новый, поставленный людьми, спектакль, пользующийся особым успехом в других королевствах. Что ж, опера – это не так скучно, как лекции, можно будет и сходить.

Тилшарг взяла стакан и едва сделала глоток, когда в комнату вошла Миджирг. Тилшарг поперхнулась и закашлялась, уставившись на нее во все глаза. Дарды очень следили за собой, всегда старались выглядеть достойно, однако, сегодня Миджирг явно перестаралась.

Она надела свою лучшую темно-синюю юбку, гладкую спереди и со множеством складок позади, украшенную по подолу тонкими полосками цвета морской волны, рубашку из беленого хлопка с широкими манжетами, кожаный жилет с серебряными, инкрустированными бирюзой пуговицами и широкий пояс с черненой пряжкой. Покрывавший ее рельефный узор был выполнен столь мастерски, что Тилшарг даже позавидовала. Все это великолепие дополняли гетры из дорогой мягкой шерсти с синими и бирюзовыми квадратами по кромке, темно-синие ботинки и щегольский, бело-сине-бирюзовый шарф в продольную полоску. В волосы, уложенные на макушке в затейливый пучок, были воткнуты резные шпильки с подвесками также из бирюзы. В руках Миджирг держала красивую трость с серебряным набалдашником. Именно трость окончательно вывела Тилшарг из состояния равновесия.

– Ты… ты все это время одевалась? – воскликнула она и расхохоталась, колотя ладонью по бедру. – Решила произвести на гзартму впечатление завзятой франтихи?!

Она грохотала смехом до тех пор, пока на глаза не навернулись слезы.

– Судя по всему, шарф был лишним, Грэбс, – невозмутимо произнесла Миджирг и двинулась обратно в сторону гардеробной.

Когда спустя час они, наконец, вышли из гостиницы, Миджирг была одета не так празднично, но все-таки наряднее, чем в обычные дни. Она сняла шарф, вместо кожаного жилета надела вязаную кофту с резными костяными пуговицами, сменила гетры с парадных на повседневные, но наотрез отказалась расстаться с тростью.

– Она выглядит глупо, – пыталась убедить ее Тилшарг. – Я не понимаю, зачем тебе трость?

– Она придет моему образу солидность!

– Ты бы еще монокль с собой взяла, для пущей важности! Все подумают, что ты просто вывихнула лодыжку.

– Никто так не подумает. Трость – это модно! – буркнула Миджирг. Однако, судя по тому, как косились на нее знакомые, встретившиеся им по дороге, она понимала, что, пожалуй, действительно хватила лишку.

– Где это модно? В Лурии? В Табирнии? Где, куницу тебе под юбку, ты видела здоровых дард, здоровых, повторяю, абсолютно здоровых дард с тростями? – продолжала тем временем донимать ее Тилшарг.

– Если я первой подхватила моду, это вовсе не значит, что мода нелепая, – парировала Миджирг, на ходу натягивая перчатки. – Когда Фуржаг Головастая изобрела паровой двигатель, все сперва тоже решили, будто нам паровой двигатель ни к чему.

– Ай, хочешь ходить с тростью, ходи, мне-то что!

– Доброе утро, – поприветствовала их идущая мимо Кужарг Пол-Пальца, а потом, голосом полным сочувствия, обратилась к Миджирг: – Вывихнула вчера лодыжку, да? Ночью все заледенело, немудрено было поскользнуться. Я сама едва не упала, когда возвращалась в гостиницу.

– А я что говорила! – хохотнула Тилшарг и хлопнул подругу по плечу.

Миджирг рыкнула на нее, хотя чего уж, рычи не рычи, а Тилшарг оказалась права. Трость, похоже, и впрямь выглядела глупо. А если приглянувшийся Миджирг гзартма решит, что она хромая? Вдруг подумает, что калека? Нет, этого ей совершенно не хотелось, а потому она в сердцах выкинула трость в первый попавшийся на пути мусорный бак, оплетенный выкованными из чугуна тюльпанами.

– Все? Довольна? – гаркнул она, словно во всем была виновата Тилшарг.

– Да хватит тебе, не волнуйся ты так! У тебя сейчас начинается самая счастливая пора. Ты вот-вот купишь гзартму. Тебе будет с кем ужинать и кому дарить подарки. Будет для кого возвращаться домой и с кем поговорить перед сном. Будет, о ком заботиться и за кем ухаживать. Не говоря уже обо всем остальном… Понятное дело, для тебя это все непривычно, и перемены зачастую пугают, но кто мне только что говорил про Фуржаг и ее паровой двигатель, а? Все будет хорошо, сестренка!