Ханет. Том 1

Глава 19. Вечерницы, гугдармы и ночной лес

– Вот теперь понимаю, что выражение «чертополох тебе под юбку» – и впрямь серьезное ругательство! – Денджирг, выбравшаяся вслед за Аджарг в сад артмы Вэйлинейла через лаз в высоченной живой изгороди, пососала палец, который уколола об колючку, прицепившуюся к подолу, стряхнула мелкие листочки и сор с рукава куртки, отряхнула колени.

Аджарг широко улыбнулась и пригладила растрепавшиеся волосы.

– Идем, хватит ворчать.

В саду было славно. Нежно пахли поздние осенние вечерницы, журчал среди камней ручеек, пели в траве сверчки, лился из окон дома, окруженного деревьями, неяркий свет, превращая в затейливое золотое кружево все еще густую листву. Аджарг протащила подругу через сад к беседке из живого дерева, густо увитой виноградом. Красные при свете дня, сейчас листья казались черными и глянцево блестели.

– А как артма узнает, что мы пришли? – спросила Денджирг, оглядываясь по сторонам. Высокая изгородь скрывала соседние дома. И впрямь не очень-то разглядишь, что творится в этом саду, разве что на дерево залезть. Только кто станет лазить по деревьям по ночам?

– Как-как, вот так! – подмигнула Аджарг, поднесла руки ко рту и заухала вдруг ночным филином.

Денджирг фыркнула. Ее душил смех и в то же время она чувствовала ужасающую неловкость, от которой вспыхнули жаром уши и щеки.

«Если бы наставница и Йоджинг знали, чем я занимаюсь…» – подумала она, но отступать было поздно.

– Ну вот, а теперь давай ждать, – Аджарг плюхнулась на скамейку и Денджирг, помедлив, села напротив, примостившись на самим краешке, погладила ладонью шершавое теплое дерево.

– Здесь… приятно, – выдавила из себя она.

– Очень даже, – согласилась Аджарг. – Итак, поговорим начистоту. Почему ты идешь против Йоджинг и сама копаешься в этом деле, когда все, кажется, более чем очевидно?

– Кажется, вот именно! – Денджирг снова вскочила на ноги. – Я понимаю, все указывает на агрх-гзартму Вадраг: он некрополец, Вадраг давно стала бы чемпионкой Забрага, если бы не Тилшарг, но это… – она пощелкала пальцами, подбирая правильные слова, и протянула вперед руку, ладонью вверх. – Это будто лежит на ладони, понимаешь? А если кто-то решил воспользоваться и происхождением этого Салилэта, и тем, что его мало кто любит, да и Вадраг, как я понимаю, не отличается особенным дружелюбием… посмотри, как все ополчились против них!

– Думаешь, кто-то мог подстроить, чтобы подумали на эту неприятную многим чету? – спросила Аджарг – спокойно спросила, небрежно даже, но темные глаза смотрели очень внимательно и на губах не было привычной улыбки.

– Я… допускаю такую вероятность. Мне кажется, нельзя просто взять и сказать: «Вот он некрополец – он и виноват. И она виновата, потому что ее агрх-гзартма – некрополец». То, что говорили сегодня в «Лисьем хвосте», то, что говорят в городе… предубеждение против этой пары очень сильно, а ведь их союз благословила Мать Удра…

– Ну, в деяниях Удры нам тоже далеко не все и всегда ясно, знаешь ли. И даже Верховная шаманка не может видеть сразу прошлое, настоящее и будущее, а значит, не может понять и объяснить, для чего именно нам посылаются те или иные испытания и почему именно такие. Для Удры же мы – щенки, что научились уже держаться на лапах, но еще не набрались ума. Она за нами приглядывает, конечно, но глупости делать особо не мешает. Умные и сильные выживут, слабые и дурные – сгинут. Если Великая Мать будет делать все за своих детей, они никогда ничему не научатся и не повзрослеют! Разве тебя в Академии берегли от всего, что может представлять опасность? Разве ты не проходила обряд взросления и не ждала своего видения на Пальце Великанши Забвар в одиночестве?

Аджарг была самой непочтительной и смелой в речах дардой, которую Денджирг встречала, от ее слов волосы на затылке становились дыбом, жались к черепу уши и ползла вверх губа, открывая клыки.

– Что? – подняла левую бровь Аджарг. – Не знаешь, как возразить? А вот сама подумай! Удра знает, что происходит? Знает, ей ведомо все. Знала ли она, давая позволение Вадраг взять Салилэта в агрх-гзартмы, что будет с ними дальше? Знала. Может быть, она испытывала их обоих, а может, испытывает нас сейчас. Что мы сделаем? Поддадимся ненависти? Или постараемся разобраться в этом деле по справедливости? Может быть, Йоджинг права. А может, права ты – и не так все просто. Что тебе удалось узнать?

– Я нашла кольцо во дворе дома Смелой-Мысли. О похожем кольце говорил хозяин одного из веселых домов в Барыгане – такое носил юноша, пропавший несколько дней назад.

– А сам юноша нашелся?

– Нет пока.

– Думаешь, он как-то связан с происходящим?

– Не знаю, – растерялась Денджирг, досадуя на себя за то, что сама об этом не подумала. Кто этот человек по имени Шанди, где он родился и вырос, как попал в Забраг, почему решил остаться? – Но все это подозрительно! Во дворе Смелой-Мысли, чей агрх-гзартма, по слухам, дружен с Салилэтом Лавиной, найдено кольцо пропавшего человека. Неподалеку от этого же дома ты, сестра, видела двух гзартм-слуг, тащивших в сторону Арены большую тыкву. Один из этих слуг носит в ухе три колечка, как слуга агрх-гзартмы Мэйриса. На тыкве, что появилась взамен сбитой на Арене, изображен бой Вилдшарг Путешественницы с Вадраг, в котором та проиграла, а Мэйрис-то – не кто-нибудь, а ее агрх-гзартма! И еще мы нашли в комнатах агрх-гзартмы Лалиэлля, с которым дружен Мэйрис, рисунок узора с той тыквы. Вопрос только, как все это связано? И связано ли вообще? Я и впрямь хочу во всем этом разобраться, да вот только…

– Боишься, что не справишься? – напрямик спросила Аджарг.

– У меня нет опыта в подобных делах, – не стала отпираться Денджирг.

– Зато хватка крепкая. Не зря же тебя так прозвали! Как по мне, так очень даже подходящее качество для будущей шаджадерры Забрага, а опыт – придет со временем. Может, у нас и не случалось прежде подобных происшествий, но это не значит, что их не будет. Не вечно нам жить затворницами, скоро все изменится… Я ничего не говорила об этом, учти! – Аджарг выставила перед собой руку ладонью вперед, останавливая вопросы, готовые сорваться с губ Денджирг. – Наш мир меняется, мы должны приспосабливаться, должны быть готовы. И к хорошему, и к плохому. Я вижу, ты загорелась этим делом и, сдается мне, все делаешь правильно.

– А я вижу, что две дарды пробрались в мой сад посреди ночи, видимо, не найдя другого места для беседы! – услышав красивый низкий голос у себя за спиной, Денджирг резко развернулась на месте и оказалась нос к носу с высоким артмой, стоящим в дверях беседки.

Глаза у артмы были темные, взгляд – насмешливый, запах от него исходил незнакомый, но приятный. Должно быть, так пахли какие-то цветы там, откуда он был родом.

– Если вы, почтенная, закончили ко мне принюхиваться, может, позволите пройти? – артма легонько ткнул пальцем в плечо Денджирг и та от неожиданности посторонилась, давая ему дорогу.

Артма прошел в беседку. Сел на скамейку напротив Аджарг и воззрился на нее не только без всякого почтения, но и даже очень неодобрительно. Денджирг только теперь заметила, что под теплым плащом на нем надета простая домашняя одежда, а длинные черные волосы не собраны в подобающую его положению скромную прическу, а небрежно перехвачены под затылком лентой. Впрочем, все это она отметила лишь мельком, невольно залюбовавшись точеным профилем и белизной его кожи. Конечно, с Наэминаэллем не мог сравниться никто, но артма Вэйлинейл и впрямь был очень хорош собой.

– Ну? – не очень-то любезно бросил Аджарг артма. – Я же велел тебе не появляться. Зачем пожаловала?

У Денджирг от удивления буквально отнялся дар речи. Так говорить с принцессой – да где же такое видано? Однако по какой-то непонятной причине, негодование, которое она испытывала, не вызвало желания нарычать на дерзкого, да и уши не прижались к черепу, и верхняя губа даже не дрогнула, как будто… как будто тот имел полное право разговаривать именно так. Это была не бездумная дерзость, нет… Приглядевшись внимательнее, Денджирг отметила то, что прежде ускользнуло от ее внимания: гордую посадку головы, скупую четкость жестов, уверенность, с которой держался артма, а главное, исходящее от него ощущение силы… да, именно силы. Теперь она и впрямь верила, что он в одиночку прошел сквозь Проклятые земли. Была ли сама Денджирг или любая другая знакомая ей дарда способна на такое?.. Кто-то, может, и был, но вот за себя она, пожалуй, положа руку на сердце, не поручилась бы.

Аджарг, видимо, тоже думала о чем-то подобном, а может, просто любовалась сидящим перед ней эмрисом.

– Вейл, – протянула она, откинувшись на спинку скамьи, – ты шокировал будущую шаджадэрру Забрага. Денджирг Крепкая Хватка, артма Вейлинейл, познакомьтесь.

– Я бы сказал: «Добро пожаловать в мой дом», но, поскольку вы сами себя сюда пригласили, пожалуй, воздержусь, – Вейлинейл скользнул по Денджирг взглядом, от которого ей стало жарко и еще больше неловко, хотя больше, казалось, уже и некуда. – Так что вам обеим нужно?

– Ты знаешь агрх-гзартму Тепраг Смелой-Мысли – Кейла? Так его зовут, верно, Денджирг?

– Да, верно. Прошу простить нас за вторжение, почтенный артма, но вы, должно быть, слышали о том, что произошло сегодня в городе. Нам… мне нужна помощь в расследовании этого дела. Вы можете рассказать об агрх-гзартме Кэйле? Вы с ним знакомы?

Показалось или нет, но в глазах артмы мелькнуло что-то похожее на одобрение. И он ответил:

– Хорошо, если вы пришли за этим, я расскажу. Садитесь, будущая шаджадерра Забрага, это долгая история.

Денджирг вновь опустилась на краешек скамьи возле выхода, зажав между коленями ладони, как делала всегда в минуты волнения.

– Много лет назад в деревню, где жил Кэйл, приехал торговец. Он не нашел там подходящих юношей, которых мог бы продать в Забраге, но отчего-то запомнил хромого паренька с бельмом на глазу и седой прядью в волосах. Несмотря на свои увечья, тот был удивительно отзывчив и приветлив. Весь год Кэйл (так звали юношу) не шел у торговца из головы и, вернувшись в его селение следующим летом, он предложил ему службу в обозе, пообещав, что со временем тот сумеет заработать денег на хорошего лекаря. Кейл подумал немного и согласился. Вся его семья погибла при пожаре, вспыхнувшем в доме от удара молнии. Он уцелел лишь потому, что отец успел выбросить сына в окно. С тех пор Кейл жил на подачки соседей, подрабатывая то у одного, то у другого. Что ему было терять?

Он оказался хорошим помощником – исполнительным, услужливым, готовым днями и ночами напролет присматривать за теми, кого вез в Забраг хозяин. Помогал торговцу убеждать семьи юношей, чтобы те согласились отпустить их, а после подбадривал тех, кто уезжал с ними, помогал и рассказывал о дардах так, что люди забывали обо всех сомнениях и страхах.

Прошло несколько лет. Однажды Кэйл увидел в Запопье молодую стражницу по имени Тэпраг, охранявшую гостиницу при Аукционном доме, и впервые позавидовал тем, кого привозили на продажу в Забраг. Но Тэпраг и не смотрела на калеку – да и кто бы стал думать о таком, как о гзартме? Так тогда думал Кэйл. Он надеялся, уехав из Запопья, выбросить из головы Тэпраг, но не смог. Тогда юноша решил оставить службу и больше не возвращаться, но вскоре понял, что согласен довольствоваться хотя бы встречей с Тепраг раз в год.