Ханет. Том 1

Часть II. Забраг и его обитатели. Глава 5. Тилшарг и Миджирг

Тилшарг по прозвищу Гора вышла из бани, энергично растираясь полотенцем внушительного размера. После боя она любила как следует попариться, снять напряжение и боль в мышцах.

– Здорово, сестра! – гаркнула Тилшарг, увидев, что в раздевалке с кульком лакричных мармеладок в руках восседает на дубовой лавке её лучшая подруга Миджирг Все-Учтено.

Они родились в один год, вместе выросли и окончили Академию морского дела, вместе служили юнгами, а после много лет нога в ногу поднимались по карьерной лестнице, и одновременно стали министриссами: Миджирг – морских ресурсов, а Тилшарг – торгового флота. Поговаривали, что их яйца лежали в кладке рядом, и так оно, должно быть, и было, ведь они походили друг на друга ростом, статью и даже чертами лица. Правда, характеры у подруг были совсем разные, но весёлая, задиристая Тилшарг и степенная, а в чем-то даже медлительная Миджирг все равно отлично ладили.

Приветствуя подругу, Тилшарг протянула руку кулаком вперёд и Миджирг стукнула об неё своим кулаком.

– Слыхала я, пока шла сюда, что на Арену нынче приходить больше никому не интересно! – сообщила Миджирг, достала из кулька мармеладку, отправила в рот и с удовольствием принялась жевать.

– Да? И с чего это вдруг? – прорычала Тилшарг, осторожно промокнув краем полотенца пораненное в бою ухо.

– Да с того, что ты, совсем как принцесса Шадраг! Её никто не может победить в затрикий, а тебе нет равных на арене. Все хотят ставки делать, волноваться, болеть, спорить, а тут… Какая дура против тебя поставит? Да и ставки никто принимать не хочет! Бои – это же азарт, понимаешь? Неизвестность. Игры с судьбой. Счастливый шанс! А когда ты на арене, все известно заранее. Еще четыре года побед – и сойдешься в поединке с самой королевой.

Тилшарг лишь фыркнула и, отбросив в сторону полотенце, начала одеваться.

– Я не виновата, что нет достойной соперницы, способной меня побороть! Не драться мне теперь, что ли?

– Да я шучу, не бери в голову, сестра, – отмахнулась Миджирг и уставилась в никуда, запустив пальцы в кулек.

Проследив за её взглядом и, не обнаружив там ничего стоящего, Тилшарг подняла брови, но промолчала. Надев тонкую шерстяную рубаху и складчатую юбку в серо-синюю полоску, села на лавку, чтобы натянуть гетры и обуться. Миджирг же окончательно потерялась в дебрях размышлений, и Тилшарг сделала вывод, что та пришла к ней в раздевалку сразу после боя вовсе не для того, чтобы об этом самом бое поговорить. Она более внимательно взглянула на подругу и заметила, что Миджирг выглядит растерянной и, пожалуй, смущённой. И тут уж не надо было большого ума, чтобы понять, в чем причина её состояния, ведь этим утром открылся Аукционный дом, и торговцы выставили на всеобщее обозрение привезенный товар.

– Неужто, нашла кого-то себе по вкусу? – спросила Тилшарг, завязав шнурки высокого кожаного ботинка.

– А? – Миджирг от неожиданности едва не выронила свои конфеты. – Что ты сказала, прости?

– По вкусу себе кого-то нашла, говорю? – Закончив со вторым ботинком, Тилшарг поднялась и сняла с крючка крупной вязки жилетку, украшенную объемными косицами. Она натянула жилетку на голову, и оттого её голос звучал глухо, словно из бочки. Вынырнув из ворота, Тилшарг оправила рубаху. – И когда успела-то? Торг ведь едва начался!

– Да разве на это много времени надо? – протянула Миджирг. – Но… да. Так и есть.

– Кто продавец?

Тилшарг уже застёгивала на поясе широкий ремень, на котором висели две небольшие сумки из тисненой кожи. Посмотревшись в зеркало, она поправил мощную, серебряную пряжку в виде головы горного медведя – прошлогодний приз за победу в состязании по рукопашному бою. Провела ладонью по волосам, заплетенным вдоль черепа в многочисленные косички.

– Оскат, – ответила Миджирг. – Ты его знаешь, покупала у него кого-то из своих гзартм[1].

– Да-да. Галлиета я купила у него. Людей Оскат привозит хороших. У него глаз наметан. А что тебя смущает?

– Понимаешь… – Миджирг дождалась, пока подруга наденет серую кожаную куртку с литыми пуговицами также в виде медвежьих голов, и продолжила, когда обе вышли на улицу: – Мне бы хотелось, чтобы ты на него тоже взглянула. Все-таки, это мой первый гзартма.

– Да без проблем! – согласилась Тилшарг, доставая из карманов вязаные перчатки с обрезанными пальцами. Такие же носила и Миджирг. Зима была уже не за горами, багряные листья с кленов еще не успели облететь, но воздух уже стал холодным и промозглым.

Тилшарг посмотрела на большие часы, украшавшие башню городской ратуши. Почти семь, а значит, через несколько минут Аукционный дом закроют.

– Только завтра пойдем уже, видать!

– Да, – кивнула Миджирг. – Пойдем прямо с утра, к открытию.

Подруги свернули на одну из широких улиц, лучами расходящихся от Ратушной площади. Все здания Запопья были высокими, не менее чем в три этажа, круглыми, с куполообразными крышами, и стояли вплотную друг к другу, так что с улицы были видны только фасады. В центре города для отделки домов использовали мрамор и гранит, со вставками из малахита и оникса, под каждой крышей тянулся фактурный барельеф, ниши украшали искусно выполненные статуи. На окраинах же и дома строили пониже, и камень для их отделки выбирали попроще.

По улице, навстречу им, спешил эмрис, кутающийся в темно-синий плащ.

– Добрый вечер, артма[2] Лавиэль! – в один голос поздоровались Тилшарг и Миджирг, уступив ему дорогу.

Тяжко эмрисам зимой в Запопье, подумалось Тилшарг. Мерзнут они ведь куда сильнее нас, дард (именно так, а вовсе не ограми называли они себя на своем языке). Да и вообще, наверное, жизнь у артм невеселая. Да и чему тут радоваться, когда у тебя впереди целая вечность одиночества?

Артма поприветствовал их на певучем гзартмовьем наречии и юркнул в переулок, мощенный, как и все улицы Запопья, зеленоватого цвета камнем.

Непросвещенному путешественнику, попавшему в Забраг первый раз, мог показаться забавным и даже нелепым тот факт, что дарды и эмрисы, живущие здесь бок о бок, говорят на совершенно разных языках. Гшхар, язык дард, был отрывистым, грубоватым на людской слух, с бесчисленными шипящими и грассирующими «р». Гиайя, язык эмрисов, напротив, звучал напевно и мелодично. В его переливающихся фразах, словно бы состоящих из одних гласных звуков, тяжело было вычленить отдельное слово. Однако дарды и эмрисы отлично понимали друг друга и на общем говорили лишь с торговцами или гостями Забрага, да ещё с гзартмами-людьми.

Впрочем, непросвещённые путешественники в Забраг не приезжали, а торговцам дальше Запопья хода не было. Да и слишком дорожили люди торговыми отношениями с дардами, чтобы проявлять непочтение к их обычаям и высказывать недоумение из-за того, что им казалось странным и непонятным.

Пройдя по улице, Тилшарг и Миджирг остановились около харчевни под вывеской «Лисий хвост». Почему она так называлась, никто не знал, но у каждой была своя теория. До драк обсуждение, конечно, не доходило, хотя порой и случалось, что кто-то, забывшись, принимался слишком рьяно доказывать свою правоту. Любительниц помахать кулаками выводили из харчевни незамедлительно и возвращаться не позволяли. Хозяйка заведения Сэмджарг Литр-Сидра гордилась незапятнанной репутацией «Лисьего хвоста» и портить ее никому не позволяла. Ведь именно ее таверну посещала принцесса Шадраг, когда приезжала в Запопье на Весеннюю и Осеннюю Ярмарки. А какая реклама может быть лучше, чем столик, зарезервированный для сестры королевы?

– Сюда? – спросила Миджирг. – Или в «Фазана и яблоко»?

В Запопье хватало таверн, где можно было пропустить по стаканчику и хорошенько набить пузо, но Тилшарг и Миджирг, консервативные, как и все дарды, выбрав себе одно или два заведения по нраву, могли ходить туда столетиями.

– Да, пошли сюда, – соглашаясь, махнула рукой Тилшарг. – Я голодна так, что могу съесть четырех баранов!

С этими словами она толкнула дверь харчевни. Внутри их тут же окутали аппетитные ароматы сырной похлебки, жареной баранины, свежевыпеченных кукурузных лепешек и яблочного сидра.

Под потолком таверны громоздилась невероятных размеров люстра, в которой вместо свечей, как это принято кое-где у людей, были закреплены свет-кристаллы, добытые в горах. Мягкое, тёплое сияние лилось на посетительниц, сидящих за добротными дубовыми столами. Кто-то из них пил крепкий сидр из литровых глиняных кружек, кто-то – картофельную водку-говягу из небольших стеклянных стаканов.

Одну стену зала полностью занимала барная стойка, где среди бочонков с сидром, элем и вином разных сортов возвышалась сама хозяйка харчевни – Сэмджаг Литр-Сидра. Это была крепкая круглолицая огра в возрасте. Ее большую любовь к сидру наглядно демонстрировал внушительных размеров живот, обтянутый коричневой вязаной безрукавкой. Когда подруги вошли в харчевню, она, подперев голову ручищей, умиленно смотрела в глубину зала. Там, на маленькой сцене, с мандолиной в руках сидел эмрис. Судя по всему, Тилшарг и Миджирг пришли к самому началу представления. Они как можно тише пробрались по залу и сели за один из пустующих столиков.

Эмрис, сидящий на сцене, был агрх-гзартмой[3] Сэмджаг – Аллаэлем и послушать его всегда собиралось немало народа.

Тилшарг очень хотелось промочить после боя горло, но было ясно, что немедленно утолить жажду она не сможет. Придется ждать до конца выступления.

Тонкие пальцы эмриса пробежали по серебряным струнам, и некоторые молодые дарды, впервые слышавшие, как играет Аллаэль, восхищённо вздохнули. «То ли еще будет!» – усмехнулась про себя Тилшарг и оказалась права. Пел Аллаэль бесподобно. Он мог рассмешить слушателей веселой балладой про незадачливую воительницу и тут же растрогать до слез песней о нелёгкой судьбе артмы. Кто-то из юных дард зааплодировал, не дождавшись конца песни, но Сэмджаг кинула в её сторону негодующий взгляд и жидкие хлопки стихли.

Раньше Тилшарг и Миджирг тоже приходили сюда ради того, чтобы услышать чарующий голос Аллаэля, но со временем привыкли и выработали к нему, как говорил в таких случаях их преподаватель биологии, иммунитет. Теперь они лишь наслаждались прекрасными песнями, но не давали волю чувствам.

Аллаэль продолжал петь и, когда он взял невероятно высокую ноту, в желудке у Тилшарг предательски заурчало. Она мгновенно прижала ладонь к животу, надеясь, что никто ничего не заметит. Ей повезло. Дарды, заворожённые талантом Аллаэля, не обратили бы внимания и на знаменитую лурийскую пехоту, промаршируй та с барабанным боем под окнами «Лисьего хвоста».

– Все-таки у него божественный голос, – заметила Миджирг, когда песня закончилась.

– Да-да, с ума сойти можно! – без особого энтузиазма согласилась Тилшарг, стараясь поймать взгляд слуги-официанта, снующего между столиками. Официант был всего один, а дард, жаждущих выпить креплёного сидра, не меньше сорока.

Наконец, запыхавшийся слуга остановился перед истомившимися в ожидании подругами.

– Чего желают атиры министриссы? Сегодня у нас чудесный супчик дня, рекомендую! – он услужливо склонился к столу, держа в руках блокнот и карандаш, всем своим видом демонстрируя, с какой радостью примет заказ. – Так же хорошо удалось жаркое с картофелем и бараньи ребрышки. А если атиры хотят чего-нибудь лёгкого, рекомендую копченую лососину с тыквенным пюре или брокколи в сливках.