Лисий город

Часть первая. Лисий дом. Глава 5

Утро ворвалось в сон вместе с пронзительным скулежом будильника. Он пищал под успокоительный шум дождя — тот каким-то образом сумел обхитрить всех. Весь вечер небо сияло чистотой, и, пожалуй, только пара легких облачков маячила на краю. Этого явно не хватало для обильного дождя. Но кому как не Алиске было знать, насколько легко меняется в их краях погода.

С трудом она заставила себя выползти из-под уютного пледа, игнорируя позывы остаться там немного дольше. Но такие фокусы чаще всего оканчивались пропуском завтрака и отсутствием времени привести мозги в порядок — разогнать их в привычном ритме. Иначе Алиска ужасно соображала и могла даже зависнуть на одном месте, не способная вспомнить — а что же ей нужно делать.

К счастью в это утро ей удалось подняться вовремя, залезть под душ, заплести мокрые волосы в косу, выпить на ходу кружку с крепким кофе. По дороге на работу, под падающей с неба водой, ей удалось окончательно проснуться.

Дороги асфальтовыми лентами стелились в одну и другую сторону, и словно тараканы по ней сновали машины. Алиска лавировала, стараясь не попасть под брызги. Водители тоже не спешили забывать о прохожих — это показалось странным. Кто обычно задумывается — облил пешехода или нет? Ну, вот, оказывается, задумываются. Здесь. На окраине, где, говорят, самое интересное, что есть — это ЦКМ.

Странный ход мыслей прервала дверь в то самое ЦКМ, а Алиска посмотрела на часы — семь сорок пять. Наверное, то, что нужно. Не слишком рано и не опоздала, лишь бы Горюн был уже здесь.

В холле было тихо и чисто, словно наступило не утро вторника, а воскресения, как минимум. Никто еще не зажег свет, и первый этаж ЦКМ тонул в тенях, лишь немного разгоняемых хмурым светом из окон на лестнице.

А на втором этаже жизнь кипела. Настолько, насколько это показалось возможным — оказалась открыта дверь в бухгалтерию и отдел кадров, а оттуда слышался рой разных женских голосов. И пахло кофе — у Алиски всегда было прекрасное обоняние, поэтому запах дорогого, но скверно сваренного молотого кофе она учуяла еще на лестнице. Ни в одну, ни во вторую дверь она не решилась заходить, не представляя, с чего начать разговор: «Здравствуйте, я тут новенькая...»

И что, собственно? Не она же первая, кому это интересно? Представиться и для проформы спросить, когда приходит Горюн — а его кабинет оказался заперт. Учитывая время — глупо, еще нет восьми, а как начальник он, наверное, имеет право немного опаздывать.

Да и вообще — чего меньше всего сейчас хотела Алиска, так это с кем-то объясняться, знакомиться, выдерживать на себе изучающие взгляды, а то и выслушивать дурацкие вопросы.

Так что Алиска просто уселась на подоконник и принялась сверлить взглядом пустой холл.

Первой пришла Наташа, и все здание тут же заиграло ярким электрическим светом. Она Алиску не заметила, а та и не стала о себе как-то заявлять, по-прежнему охваченная желанием остаться в одиночестве.

А в одну минуту девятого влетел Горюн — быстрый, отряхивающийся от капель дождя и очень хмурый... и тащил за руку не слишком сопротивляющегося парня. Алиска с подоконника соскочила и пригляделась. Парень был молод, из тех, кто в пубертате выглядит смешно, угловато и нелепо, а с возрастом превращаются в красавцев. Горюн протащил парня вниз по лестнице, и они скрылись с Алисиных глаз, а она вздохнула. Вот это да — еще день едва начался, а что-то уже случилось.

— А кто это у нас? Девушка, посещение с двенадцати часов, на первом этаже.

Из кабинета отдела кадров вышла женщина, намереваясь, видимо, наведаться к соседям в бухгалтерию — через коридор, но на беду увидела Алиску. Она остановилась посредине коридора и вперила руки в бока. Такая себе домашняя тиранша.

— Спасибо, что сказали, — несмотря на мгновенно мелькнувшие размышления, объяснять ничего категорически не хотелось. — В следующий раз я учту.

— М-м...

Сказать ей оказалось нечего, а тем временем вихрем в холле появился Горюн.

— А, Чернова! Поздравляю — поздравляю! — он поднимался по лестнице и недобро улыбался. — Еще раз увижу, что вы по дороге слушаете музыку в наушниках, отберу, ясно?

— Но...

— Могу поспорить, вы даже не заметили по дороге ни меня, ни поглощенной остаточной энергии после этого клоуна, — он кивнул вниз, имя в виду того парня.

Алиска раскрыла рот, вспоминая утреннюю прогулку, но решительно никакого Горюна она и правда не видела.

— А... откуда вы меня кричали? Я всегда смотрю по сторонам.

— С тринадцатого дома, Чернова, плохо вы смотрите. Людмила Павловна, вам чего?

Женщина смотрела на них обоих весьма заинтересованно, но на вопросе Горюна немного стушевалась.

— Да ничего, Андрей, я смотрю, девочка сидит, подумала, что она к нашим узникам, а тут ты поднялся. Кофе будешь?

— Чернова? — Алиска судорожно кивнула, испугавшись делать хоть что-то вызывающее дополнительные вопросы. — Два, Людмила Павловна, и побыстрее. А вы — идем.

Алиска под заинтересованным взглядом не слишком испугавшейся Людмилы Павловны побрела вслед Горюну. Он отпер кабинет, скинул темно-зеленую куртку на компьютерный стул, и с нее тут же на пол покапала вода — дождь, видимо, только разошелся.

— Вот ключ от вашего кабинета, Чернова, садитесь. Итак...

Маленький, старый ключик она спрятала в карман и чуть сжалась, наблюдая, как Горюн выходит из-за стола и принимается ходить взад-вперед по комнате.

— Вы снова умудрились заграбастать себе всю остаточную энергию, не заметив этого, хотя тут было немного. Вам нужно попытаться это проконтролировать. Вы ведь не хотите однажды свалиться безразличным овощем? Сан Саныч на ноги вас поднимет — всех поднимал, но проблемы потом будет с магией. Окажетесь инвали... обычным человеком. Ясно вам, Чернова?

Алиска кивнула, так и не поняв, почему злится Горюн — вроде она сделала свою работу, нет? Неосознанно, правда.

— А... не знаю, как это контролировать.

— Ну, так узнайте! Людмила Павловна! — он рявкнул так, что Алиска от неожиданности подскочила на стуле. — Абсурд какой-то, бездельников больше, чем сотрудников ЦКМ, в... три раза. Оцените, Чернова, как надо устраиваться. Хотелось бы мне знать, зачем им столько людей.

Дверь открылась совсем скоро, Алиска снова удостоилась заинтересованного взгляда, от которого захотелось спрятаться, и крошечной чашкой кофе.

— Не хотела мешать вашему разговору, — недовольно сказала она.

— Прошли бы молча — не мешали бы. Спасибо. Пейте, Чернова, и нам пора ехать.

— Ехать? — дверь за Людмилой Павловной закрылась.

— «Рассказчик», интернат в южной части. Там скоро начнутся соревнования... я бы сказал, скорее кульминация тамошней войнушки. В общем, ожидается много неуравновешенных подростков и много работы. А вы попробуете уловить момент, когда перерабатываете энергию. Я уже говорил, что нас таких тут двое, но все, что я изучал, говорит, что у каждого процесс переработки воспринимается индивидуально, — Горюн, наконец, остановился и вперил в нее задумчивый взгляд. Алиска ответила тем же. — Так что здесь я вам помочь могу только советом, ну и полигоном, этого всегда в достатке. Кофе, Чернова. Стынет.

Тут он безбожно врал, потому что с ухода Людмилы Павловны прошли, может быть, пара минут, так что кофе был обжигающе горяч. А Горюн, удовлетворившись Алискиным глотком, продолжил:

— Такие мероприятия проходят в интернатах раз-два в два месяца — это смотря насколько большой накал. Их плюс в том, что неожиданностей почти всегда удается избежать, и появляется время для наблюдения.

— Простите... Горюн, я немного не поняла. В «Рассказчике» подростки будут выбрасывать лишнее, ну то есть... сбрасывать гормональное напряжение... осознанно? Разве не противоре...

— Чернова! Я же вчера вам говорил, вы глазами слушаете? Их там сознательно стравливают — под присмотром. А мы с вами будем частью присмотра. Теперь понятно?

Кофе оказался всего на пару глотков, и Алиска как-то сама не заметила, что уже вышла в коридор и смотрит, как закрывает кабинет Горюн.

— А... ну ладно, понятно, — она решила не обращать внимания на тон Горюна, потому что он был такой же и вчера. Видимо, она все-таки столкнулась с человеком с такой вот особенностью. Всегда хотела, из интереса, пообщаться с такими, и вот. — Только знаете, я все равно ничего не поняла. Не про интернат! А про... вот мы пока с вами будем сидеть там и изображать присмотр, может же случиться все, что угодно. На другом конце города ребенок засветится, будто наелся урана, как вы говорили. Тогда кто-то из нас поедет к ребенку, а кто-то останется?

Пример оказался слишком мелким, а вела Алиска к более глобальной ситуации. Теоретической.

— И если случится что-то еще? Ну... вот как вы один успевали?

Пока она говорила, они уже оказались на заднем дворе, и Горюн неожиданно распахнул перед ней дверь машины.

— Водить умеете, Чернова?

— ...Нет.

— Значит, пристегивайтесь.

Алиска послушалась, и ремень безопасности тихо щелкнул в замке. Горюн упал на соседнее сиденье, небрежно за ней повторил, а потом повернул к ней голову.

— Наша контора обслуживает северную окраину, плюс те происшествия, где не справиться обычным... лишенным нашего таланта людям. Чернова, не показывайте себя глупее, чем вы есть. Как бы я, интересно, мотался по столице с такой скоростью? Телепорт, увы, еще не изобрели. Остальную работу делают наши коллеги из других контор. А теперь придержите ваши вопросы, я за рулем не разговариваю.

Алиска кивнула и вздохнула с облегчением — в действительности она все так и представляла — что Горюн мотается туда-сюда по происшествиям, с мигалкой, например. Куда-то не успевает, куда-то успевает. А при нескольких одновременных вызовах выбирает — где, если не повезет, умрет больше народу, туда и едет. Такая система зияла дырами, но ее в заблуждение ввели слова и Наташи, и Сан Саныча, и самого Горюна — при их второй встрече в больничном парке. Они говорили, как не хватает в ЦКМ сотрудников, как перерабатывает Горюн, как не хватает пострадавшего Игоря.

Да и сам ЦКМ никогда не блистал славой, как, например, центр искателей. Так что о существовании филиалов Алиска даже не подозревала. Но тогда вводил в недоумение целый штат обслуживающего персонала — они что, на каждый отдел разные, или их окраинный ЦКМ — главный офис? Спрашивать она не стала, не такой уж и важный вопрос.

Дорога под колеса бросалась почти черным, мокрым асфальтом, стелилась и спереди и сзади. Горюн не слишком спешил — их иногда обгоняли маршрутные автобусы, чаще — другие машины, разбрызгивая грязную воду по тротуару. Пешеходы — Алиска видела — шарахались от каждой машины. И так жалобно жались к краям узких дорожек, что вызывали невольное сочувствие. Это ведь и правда, что за справедливость — когда люди в тепле и сухости так спешат, что обливают других, кто вне комфорта? Горюн вон, рядом с пешеходами притормаживал и охотно пропускал по зебре.

Алиска искоса на него взглянула, отметив вчерашнюю рубашку — но чистую, значит, как он и надеялся, не поступало больше вызовов. Но рубашка даже чистая имела такой вид, что можно было однозначно сказать — утюг прикасался к ней разве только, когда рубашка продавалась. Горюн себя не утруждал такой ерундой, а Алиске захотелось заставить его надеть что-то более... аккуратное. Ей даже в худшие студенческие времена не приходило в голову надеть что-то, не прогладив до этого. Ленка, впрочем, частенько называла Алиску занудой, но вряд ли это был такой уж беспристрастный критерий, учитывая ее легкомысленный характер.