Трилогия Мёрдстоуна

Филип поплелся наверх, повесил Амулет на крючок двери ванной комнаты и снова залез в воду. Отхлебнув виски, он закрыл глаза и попытался рационально обдумать то, в чем не было ни тени смысла.

Это Амулет Энейдоса. Без всяких сомнений. «Увидишь — узнаешь», — сказал Покет. И Филип узнал. Каким образом Амулет попал в руки доктора Парагус и ее жюри, он представить не мог — и даже гадать не собирался.

По словам Покета в «Темной энтропии», Амулет обладал способностью воплощать в жизнь самые сокровенные желания того, кто его носит. Что было хорошо. Ну то есть, конечно, это смотря кто именно его надевал. Кроме того, результаты порой бывали непредсказуемы. Например, если то, что обладатель считал своим заветнейшим желанием, не совпадало с тем, что таилось у него в сердце. Так целомудренный девственник Престер Нуллус, не проносив доверенный ему Амулет и недели, до смерти изнурил себя буйным бесчинством и борделе с ненасытными похотливыми гермафродитами. После череды подобных несчастий, во время правления Третьего и Четвертого Фрактусов Лаксов, Высшие Книжники изъяли Амулет и спрятали его, сковав надежными чарами, в скриптории под Фаррином.

Опять же, Амулет работал не для всех. На груди у некоторых он висел упрямо и бездейственно. Филип, впрочем, к их числу не относился. Совершенно точно. Амулет уже один раз спас его шкуру, выхватил с раскаленной адовой сковородки на церемонии Натвелла. Боже, а ведь катастрофа казалась неминуемой.

От воспоминания Филип так и похолодел. Сев прямее, он снова пустил в пену горячую воду.

А потом это… видение или что там была за чертовщина, кошмар да и только, у Сэнт-Дэвидса. Когда ремнем безопасности Амулет снова прижало ему к груди.

Но самое… самое интересное: это ведь новый… отрывок. В конце «Темной энтропии» Чародейский Университет оставался цел и невредим. Целехонек. А значит…

Филип открыл глаза. Вялый пульс его участился.

А значит, это сцена из следующего… тома. Из второй части! Каким-то образом Покет передавал — или пытался передать — «Мёрдстоун-номер-два» через Амулет. Силы небесные!

Имелся ли в этом хоть какой-то смысл? Ну, пожалуй. Более или менее.

Славный старина Покет. Милый старина Покет! Филип поднял запотевший стакан и выпил за здоровье грема.

Правда, признаться, то, что на этот раз он сам оказался внутри происходящего, немножко тревожило. Да что там — чертовски пугало. С чего бы вдруг Морлу видеть его, говорить с ним? А этим небесным огнельтам или как их там пикировать на него с вышины?

Скорее всего, волноваться не о чем. Максимальное жизнеподобие, только и всего. Наверняка причиной всему магика Амулета. В конце концов, мы ж тут имеем дело со всяким непостижимым.

Как бы там ни было, а в сухом остатке выходило, что Амулет его, Филипа, ну, любит. Принял его сторону. Потому что самым заветным, самым сокровенным желанием Филипа было — дописать треклятое продолжение «Темной энтропии».

Мёрдстоун услышал (а может, ему просто примерещилось) тихое поскребывание откуда-то от двери и повернул голову. Амулет болтался на крючке с таким видом, как будто только что замер.

Филип улыбнулся сам себе. Воображение разгулялось не на шутку. И спасибо всевышнему — или Покету, — что разгулялось.

Он бегло прикинул, не начать ли работать прямо в этот поздний час. Нацепить Амулет на грудь и устремиться навстречу неведомым чудесам, что проявятся на его мониторе. Но нет. Он взбудоражен, но совершенно вымотался. Лучше устроить себе каникулы — на все выходные. Сходить погулять, подольше, чтобы прочистить голову. Он допил виски и сполоснул пах. Перед мысленным взором у него снова предстала Минерва — такая же, как в воспоминаниях. Филип подумал, не передернуть ли по-быстрому. В конце концов, мастурбация — естественная составляющая творческого процесса. Неотъемлемая даже. Но что-то подсказывало: ресурсы пока лучше поберечь. Он с усилием вылез из ванны.