Хозяйка каменоломни в Драконьем доле

— Очень красиво, — сказала Анна.

— Кайл сделал краску. Сам смешал ингредиенты. Мне правда идет? — Маргарет кокетливо тряхнула густой шевелюрой.

— Очень.

— А Люсиль Бевс сказала, что черный меня старит…

— Не слушай. Тебе идет.

Ей правда шло. Анна не льстила и не лукавила.

— Хочешь так же?

— Нет.

Маргарет пропустила отказ Анны мимо ушей.

— Я краску и тебе привезла. Еще румяна и пудру. Помаду. Все из королевского заказа. Кайл разрешил оставить немного, когда его сделал. А потом пожалел, представляешь? — Сестра озорно хихикнула. — Думал, я вообще все себе оставить захочу. Испугался, что я выпотрошу из королевских посылок всю краску, и его величеству будет нечем закрашивать седину на кудрях. — Она звонко рассмеялась, после чего резко посерьезнела. Сунула руку в поясную сумку и достала оттуда кошель. Протянула Анне. — Возьми-ка. Тут немного. Я в этом месяце на мели — проигралась на скачках. Но лучше, чем ничего…

— Что ты. Не нужно…

В прошлой жизни Анна всегда отказывалась, если так предлагали. Это было негласным правилом хорошего тона. Обычной вежливостью.

— Бери, — заявила Маргарет с железной настойчивостью. — Не смей отказываться. Ты не должна жить, как нищая оборванка… Да тут мало совсем.

— Я отдам.

— Отдашь, когда в состоянии будешь.

Сестры побуравили друг дружку взглядами. Синхронно кивнули.

Договорились.

— Обязательно купи на них себе нарядов, — велела младшая.

Анна не выдержала:

— Но, Маргарет! Я не могу кормить своих людей похлебкой из нарядов.

— Ах… — Сестра недовольно оглядела кухню. — Да… Я и забыла, что в захолустьях надо выживать, а не жить.

Прозвучало это крайне осуждающе.

— Зато тут воздух чистый. Для здоровья полезный. И вода… — заступилась Анна за Драконий дол.

— О-о-о! — Маргарет с театральным трагизмом закатила глаза. — Вот Кайл мой, городской житель, тоже считает, что деревня — это радость и счастье, бабочки-цветочки! Наивная душа. Тут зимой даже с деньгами толком не прокормиться. И не проехать.

— И что ты мне предлагаешь делать? Какие варианты?

Анна уперлась в стол локтями и тяжело уложила голову на сцепленные пальцы.

— Живи у меня. — Так Маргарет написала в письме и мнения своего не изменила. — А если не хочешь в столицу, можешь в Мирабу поехать. Там дом пока пустует за ненадобностью…

— Я не могу бросить людей.

Что бы по этому поводу ни думала прежняя Анна, Анна нынешняя решила озвучить главную причину.

Попала в точку.

Прежняя Анна, как выяснилось, поступила бы так же.

— Ты неисправима, — покачала головой младшая и прищелкнула языком. — Ты слишком добросердечная, Ани. Доброта — благо. Пожалуй… Но следует же знать меру!

— Я с удовольствием поживу у тебя в столице пару дней. — Анна поняла, что нужно срочно соглашаться хоть с чем-то, иначе Маргарет не отстанет с переездом. — Возможно, и не один раз.

— Можешь начинать собираться, — позволила младшая сестра.

Она просочилась вслед за Анной в ее покои. Обнаружив на столе неубранную рукопись, тут же сунула нос — принялась читать.

— Как же занятно, Ани! — восхитилась спустя минуту. — Бурная у тебя фантазия.

— Это я так… Для себя… — стала оправдываться Анна. — Чтобы отвлечься от дурных мыслей…

— Ты будто смутилась? — Маргарет потрясла рукописью в воздухе. — Нечего тут стыдиться. Гордиться надо.

— Да? — Анна взглянула на сестру непонимающе.

— Бери с собой в столицу. Обязательно. Зачитаешь в салоне у Одиллии Виттер. Сейчас это модно. Писать. А уж такое… Все просто попадают. — Маргарет вернула Анне листы бумаги. — Бери-бери.

— Ладно. Раз ты настаиваешь.

— Ты неисправима, Ани. Всегда такая скрытная. — Младшая вдруг помрачнела, как туча, налившаяся грозой. — Скажи на милость, почему я узнала последней?

— О чем?

Анна вся подобралась, догадавшись, что сейчас разговор совершит очередной крутой вираж и свернет в дурное русло.

— О том, что ты чуть не наложила на себя руки…

Анна в принципе понимала, почему так получилось. Почему ей не сообщали… Характер у Маргарет взрывоопасный, как ящик динамита. Видимо, поэтому ее и не вводили в курс дела.

Говорить подобное вслух она, конечно, не стала:

— Я была сама не своя. Прости… Ты ведь понимаешь…

— Понимаю, Ани. Он негодяй! Какой же он негодяй… — Маргарет заломила руки и заходила по комнате быстро-быстро. Туда-сюда. — Надо ему отомстить, — заявила с азартным блеском в глазах. Потом, вспомнив опять, что про предателя-мужа они не говорят, разочарованно произнесла: — Ладно. О мести мы подумаем потом. — И снова резво перескочила с темы на тему. — Тут ванная комната вообще имеется? Мне бы помыться с дороги…

Когда Мариса проводила младшую и ее служанку в ванную, Анна выдохнула с облегчением. Помассировала пальцами виски. Как же все непросто…

Постелили для Маргарет в хорошенькой гостевой комнатке. Там тоже стояла кровать с балдахином, а на шкафу резвились резные нимфы.

Анна сидела рядом с сестрицей, пока та возилась в постели, пытаясь устроиться поудобнее.

— За окном кто-то летает. И кто-то воет, — жаловалась она поминутно. — Я тут не усну. — Натянула на глаза шелковую ночную маску, предварительно обмазав все лицо каким-то кремом. — Река так ужасно шумит. — Сняла маску, отложила на прикроватный столик. — И наверняка тут бешеные собаки бегают.

— Не бегают.

— Бегают. — Маргарет широко зевнула. — Твоя нога сильно болит сейчас?

Анна уже приноровилась отслеживать скачки мыслей младшей.

— Она меня совсем не беспокоит.

— А что беспокоит?

— Память. — Вот и настал момент истины. — Я почти все забыла…

— После падения с лошади и потери ноги? — додумала Маргарет.

Анна не стала уточнять детали.

— Да. Именно тогда из головы и вылетело.

— Так бывает. — На лице сестры не дрогнул ни один мускул. Удивления ноль. — Один раз на скачках жокей упал с лошади. Когда подняли, он уже не узнавал никого. Включая лошадь.

— И как он потом? — Анна многозначительно помахала рукой возле своей головы. — Поправился? Что-нибудь вспомнил?

С одной стороны, хотелось верить, что память вернулась к несчастному жокею. С другой, не хотелось, чтобы того же ждали от нее самой…

— Понятия не имею, — ответила Маргарет. — Скорее всего, он просто начал жизнь с чистого листа. — Она смерила Анну оценивающим взглядом. — Вот только в твоем случае это вряд ли получится… — Задумалась. Прикусила нервно губу. — Этого предателя и его новую… — Разговор походил на бег по кругу и всегда возвращался к запретной теме развода. — Тебе придется встречаться с ними. Видеть их… Забудешь тут… Никакого чистого листа тебе.

— Не собираюсь я с ними видеться, — ляпнула на свою голову Анна. — Вряд ли они приедут в Драконий дол без моего приглашения.

— Ты же не станешь сидеть тут безвылазно? — прищурилась Маргарет. — Это несерьезно, Ани. Девушка вроде тебя не должна прозябать в глуши. Мало того, что тут неуютно и опасно… Наверное… Тут еще и жутко скучно! Пока что ты в шоке от пережитого, понимаю. Тебе хочется побыть одной и все такое… Но шок пройдет. Ты правда хочешь всю оставшуюся жизнь прозябать в этом… Драконьем доле? Без удобств, без роскоши, без всех тех прелестей, за которые мы любим большие города? А как же балы, Ани? Как же путешествия? Праздники? Высший свет? Помнишь, как ты обожала новогодний каток на главной площади Норвина?

Анна машинально крутанула стопой. Мягко провернулся шарнир в протезе. Пожалуй, с такой ногой и каток она осилит…

— Теперь я буду жить в Драконьем доле, — объявила настойчиво. — Мое сердце к нему прикипело. Мне тут хорошо, Маргарет. Спокойно.

Сестра бросила с болью:

— Ты как старуха!

Хотелось ответить: «Я и есть старуха».

— Я буду навещать тебя в столице, — пообещала Анна.

Плотная осенняя тьма за окном прорвалась надрывным гиеньим кличем. Аша и Бонту переливчато вопили на разные лады. Их голоса то истончались до ультразвука, то обращались басовитыми громовыми раскатами. Эхо жадно подхватывало жуткие крики и уносило, шарахая о каменные берега глубокой балки, в ночь.

Маргарет подскочила на кровати. Села. Натянула на плечи одеяло.

— Я же тебе говорила! — воскликнула испуганно. — Говорила, что тут собаки бешеные!

— Это гиены, — успокоила сестру Анна. — И они не бешеные вовсе. Ручные. Для работы. Очень добрые и хорошие.

— А это? — Маргарет указала на окно.

Анна разобрала еще один звук. Далекий и заунывный. Незнакомый. Чужой. Ветер топил его в волнах оглушительных гиеньих трелей.

Вой.

Мурашки пробежали по спине и рукам, а потом Анна подумала: «Ну вой — и вой. В Африке обычные пятнистые гиены сражаются со львами. А тут здоровенные пещерные! С волками точно справятся».

— Не переживай. Никто нас не обидит, — произнесла она уверенно.

***

Анна проснулась позже всех.

Она полночи бегала к Маргарет, потому как той постоянно мерещилась всякая жуть. То бешеные собаки под окнами, то огни в лесу на той стороне Резвянки, то привидения…

Которыми оказались плети тумана, опутавшие под утро старый парк.

Пока Маргарет нежилась в утренней ванне, Анна быстро позавтракала, удивив служанку сестрицы простотой стола.

— Я горничную и охранника ее светлости, сестрицы вашей, уже покормила, — шепотом предупредила предусмотрительная Мариса. — А то бы вы, госпожа, еще б начали перед ними тарелки расставлять…

— Спасибо, — улыбнулась ей Анна и вздохнула. — Ох… Боюсь, в городе я точно не справлюсь.

— Не переживайте. Ее светлость ваша сестра быстро всем расскажет, что вы голову лошадью отшибли, и с вас не спросят.

— Ты меня успокоила, — обрадовалась Анна и в очередной раз посоветовала себе мысленно побольше молчать.

И смотреть.

И слушать…

Надев лучшее платье, — лучшим оно числилось теперь, потому как остальные два были порваны: одно эльфийской борзой, другое подземным завалом, — Анна закуталась в салоп, положила на плечи тяжелую шаль и поспешила навстречу солнечной осени.

Эльфийский плащ, подарок Райве, она надеть не решилась. Было в этом что-то… неправильное.

День был ярок.

Тепло бабьего лета рьяно выпаривало из влажной земли лишнюю сырость.

У конюшни, где Фим и его взрослая дочь готовили лошадей, скучала Маргарет.

Когда вывели Анниных пегих, сестра схватилась за голову.

— Они как из уличного балагана. А где пара каретных вороных? — Задав вопрос, она сразу смекнула, что неприятный ответ кроется все там же. Сама себе ответила: — Понятно… Ну и подлец! Ну и вор! Чтоб ему самому всю жизнь на осле кататься.

— Каретные не для этих мест. — Анна ласково похлопала мерина по пятнистому боку. Почесала лоб кобыле. — Как и кареты, впрочем…

Она очень боялась, что Маргарет сморозит что-нибудь обидное, когда придет Орра. Но орчиху сестрица восприняла спокойно.

— Я тебя помню, — заявила довольно дружелюбно. — Тебя отец привез… Ты еще не насобирала денег на выкуп?

Анна вздрогнула.

Почему она ни разу не подумала об этом? Орра же пленница. И с этим надо что-то делать. Выкуп. Надо помочь ей заплатить выкуп и стать свободной…