Джим Райан - рекордсмен из Уичито

Глава IV. Встречи в Калифорнии

Джим вошел в группу юниоров осенью 1963 года, продолжая свое обучение по выбранной профессии. Главными предметами для него были черчение и рисование, и поскольку он имел хорошую подготовку по математике, то думал в дальнейшем стать инженером-архитектором.

Высокий, симпатичный парень, Джим мог бы пользоваться успехом у девушек. Поэтому друзья не раз пробовали знакомить его с девушками. Тиммонс по этому поводу заметил, что «девушки и мили не очень хорошо сочетаются». И хотя Джим не возражал против знакомства с девушками, его тяжелые тренировки и необходимость рано вставать смыкали ему глаза уже в начале вечера.

Джим выиграл все соревнования по кроссу, в которых участвовал. В чемпионате штата он установил рекорд на две мили - 9:22,2. После этого состязания Джим отправился в кафе «Пиза Виа», за четыре квартала от своего дома, чтобы отпраздновать это событие с Доном Стеффенсом и другими приятелями по дорожке.

Спустя две недели, 23 ноября, в Канзас-Сити он еще раз по-настоящему испытал себя в сезоне. Он выступил в беге на четыре мили в соревнованиях Любительской ассоциации Канзас-Сити, однако был всего лишь третьим.

Журнал «Трэк энд филд ньюс» задал вопрос Тиммонсу относительно перспектив достижения высоких результатов у его юных бегунов. Тиммонс ответил: «Я уверен, что через несколько лет мы будем свидетелями не только того, как школьник пробежит милю за 4 минуты, но и проиграет состязание другому бегуну из новичков. Одно может препятствовать этому - психологический фактор. Как только мы осознаем, что результат 4:10,0 на милю стал обычным явлением и что нет никакого таинства в том, чтобы добиться результата 4:00, этот результат будет повторяться достаточно часто». Тиммонс не упомянул в своем высказывании о Джиме, однако он по-прежнему продолжал считать, что Джим будет первым школьником, который пробежит милю быстрее чем за 4 минуты.

«Внимание, которым окружили Джима, не повлияло на него нисколько,- вспоминает отец Райана.- Он продолжал оставаться самим собой. Он не любил, когда мы в его присутствии толковали с другими людьми о его достижениях».

Через два дня после рождества Джиму предстояла поездка в Сан- Франциско на первые в его жизни соревнования в закрытом помещении: бег на две мили специально для школьников. Дон Стеффенс описывает трудности тренировки Джима в то время следующим образом: «Я вызвался помочь Джиму в его подготовке, после занятий в школе к этим соревнованиям. Правилами штата запрещено тренеру работать со своими учениками в межсезонье. Джим и его тренер могли поговорить о тренировочных планах днем, а вечером мы с Джимом принимались за работу. Я был рядом с ним около двух третей всего времени (за исключением утренних тренировок). Я чувствовал себя виноватым: перед Джимом стояли громадные задачи и он вынужден был справляться один. Никто не мог выйти на дорожку и проделать тренировочное задание вместо него. Он работал в напряжении все время. Он бегал на дорожках стадионов Ист и Саутист. Он бегал на поле закрытого стадиона университета Уичито, расположенного в круглом здании, где дорожки проходили по внутренним коридорам.

В один из вечеров было холодно, шел снег, и потребовалось примерно на час больше, чем обычно, чтобы проехать три мили до университета. Бег в этом здании был одним из самых трудных моментов в тренировке Джима. Там было жарко, дымно; помещение плохо проветривалось. Он бегал отрезки по полмили и по четверти мили, и его легкие «горели». Он просто не мог справиться с дыханием.

«Какая-то сила заставляла его продолжать бег. Люди из Калифорнии пригласили его, и он не хотел разочаровать их. Правда, он был совершенно один. Я пытался ободрить его, но смог сделать лишь очень немного. Именно в тот вечер, когда Джим пробежал прикидку на время, он решил не ехать в Сан-Франциско. «Не думаю, что я могу справиться хорошо!» Он был расстроен, и действительно,его результаты не были высокими. Он заявил, что не хочет выезжать на соревнования, если не может показать лучшее, на что способен».

Джим вспоминает об этом просто: «За пару недель перед встречей я не хотел ехать, я очень боялся и нервничал».

Главным соперником Джима был Джерри Линдгрен из Роджерс Хай Скул в Споукейне, штат Вашингтон. Тренер Линдгрена Трэйси Уолтер рассказывает о первой встрече между этими двумя школьниками так: «Мы с Джерри стояли у двери нашей комнаты в Хайет-хаус в Пало-Альто, когда вышел Джим. Я был сразу очарован этим юношей из Канзаса. Широкая улыбка не сходила с его лица и излучала тепло, но все же в его манерах было что-то необъяснимое от зрелого человека».

Джим настроился пробежать две мили за 9 минут, однако на старте упал и лишился шансов побить Линдгрена. Линдгрен показал 9 минут ровно; этот результат был лучшим даже для его возрастной группы, как в закрытом помещении, так и на открытой дорожке.

Когда Джим лежал на деревянной дорожке, всего в пятнадцати ярдах от линии старта, у него мелькнула мысль: «Встать и продолжать бег. Они заплатили за мой проезд. Я должен вести себя как полагается».

Джим встал и продолжал бег. Потом он сказал: «Во время соревнования я чувствовал себя по-настоящему обескураженным. Рука и колено немного болели». Он финишировал вторым, далеко позади Линдгрена, и все же улучшил рекорд средних школ в закрытом помещении. Его результат 9:22,6 стал рекордом для юниоров.

«Я был расстроен тем, что узнал, но был доволен, что встал и закончил бег. Пожалуй, сделав это, я почувствовал себя счастливым».

«Джим был потрясен и разочарован в себе,- рассказывает Тиммонс,- и все же я думаю, от него потребовалось немало отваги, чтобы подняться и после падения на глазах у 10 тысяч болельщиков выиграть второе место и к тому же побить национальный рекорд средних школ. Ему очень не повезло - винить кого- либо или оправдывать его падение причин не было,- и он был очень разочарован. Стоило только взглянуть на него, и становилось ясно, как ему тяжело».

То, что Джим падал и спотыкался, нельзя объяснить его юношеской неловкостью. Что-то непонятное как бы оглушало его во время бега. Часто он заканчивал бег с таким ощущением, словно резко переходил с одной высоты на другую.

Зимой тренировка Джима зависела от погоды. Когда дорожка была сырой, он бегал по трассе для гольфа Екоу Хиллз или Мидоу Парк. Из-за неопределенности в отношении погоды, а также для обеспечения базы выносливости на последующий сезон тренировки Джима в феврале были совсем иными.

Его объем бега возрос до 16 миль в день, более чем 110 миль в неделю. В это время он проводил скоростную работу меньше, чем летом. Каждый день был отличен от других, и даже в течение какого-нибудь дня было разнообразие в применении тренировочных средств.

Это было нужно для того, чтобы исключить скуку.

«Я пробежал уйму миль по льду и снегу. Бег по льду дает забавное ощущение. Я надевал тяжелые туфли на резиновой подошве и таким образом избегал сильного скольжения».

«Джим довольно продолжительное время был обескуражен,- вспоминает Тиммонс.- Такой режим необычен для юноши. Ему приходилось бегать в одиночестве по льду и сугробам и притом нередко в темноте. Не было никого, кто мог бы составить ему компанию. И не только одно это. Канзасские правила для средних школ запрещали мне даже находиться с ним во время зимней подготовки. Джим вынужден был навещать меня в плавательном бассейне для консультаций по вопросам тренировок. Все, что я мог сделать, ограничивалось советами, в остальном ему приходилось разбираться самому. Конечно, для каждого из нас такие условия не были идеальными».

«Однажды он пришел ко мне,- продолжает Тиммонс,- и я мог сказать, что дела у него разваливаются. Это было в межсезонье, он бегал в темноте, в снег, и в дождь, и по льду, и все в одиночестве. Днями он тренировался так, и это причиняло ему страдание. Я видел, что он начал задумываться, стоит ли все это делать. Тогда я сказал ему: «Джим, я не хотел бы, чтобы ты чем-то жертвовал. Если твоя цель - миля за 4 минуты не стоит того, чтобы выходить и работать день за днем, просто-напросто возьми и забудь о ней. Если ты не хочешь делать свое дело, забудь о нем начисто. Только я не хочу, чтобы ты пришел ко мне потом и сказал, что если бы я заставил тебя работать, то ты бы смог работать».

Рич Кпарксон, фотодиректор «Топика Кэпитал джорнэл», как-то заметил: «Тиммонс задает самую жесткую тренировочную программу из всех у нас в стране как для себя, так и для своих ребят, однако не подумайте, что он был жесток по отношению к Райану. Жесткая тренировочная программа - это как раз то, что нужно парню в средней школе».

Иногда, в действительно плохую погоду, единственным местом, где Джим мог бегать, были улицы Уичито. В этот час он видел немного людей, но те, кто видел его, наблюдали за ним с любопытством, некоторые останавливались и стояли, разинув рот. «Кое-кто из них даже сквернословил на мой счет,- говорит Джим.- Не могу понять почему».

Глен Каннингхэм из Канзаса, установивший мировой рекорд на милю (4:06,7) в 1934 году, приехал в Нью-Йорк на юбилейную встречу со старыми соперниками Джимом Венцке и Биллом Бонтроном. Во время этой встречи он сказал: «У нас в Канзасе есть парень, который со временем побьет все мировые рекорды на милю. Ему сейчас только 17 лет, но он уже бежит из 4:10 и пробежит еще лучше, когда начнется летний сезон. Его зовут Джим Райан, и он не упустит, чтобы стать величайшим бегуном».

Примерно в это же время Джим заметил: «Кое-кто в школе поглядывает на меня как на диковину». Он только усмехался по этому поводу.

Прошел месяц, и уже в первую неделю летнего сезона тренировка Джима оказалась такова, что многих великих милевиков прошлого отправила бы в больницу, если бы они вкусили ее. Однажды после полудня (утром в этот день Джим пробежал три мили) он начал тренировку, пробежав 10 раз по 440 ярдов в среднем за 71 секунду. На каждую пробежку и отдых после нее отводилось всего 3 минуты. После некоторой работы с тяжестями Джим снова пробежал 10 раз по 440 ярдов, теперь уже в среднем за 69 секунд. Затем он поработал с 70-фунтовым весом и пробежал еще 10 по 440 и снова за 69 секунд в среднем. Переключившись на некоторое время на тяжести по 33 фунта, он закончил тренировку, пробежав еще одну серию 10 по 440 ярдов, в среднем по 67 секунд на каждый отрезок! В общей сложности четыре серии 10 по 440 ярдов составили 10 миль.

Джим редко пропускал утренние тренировки, за исключением воскресной, а также тех случаев, когда выезжал на соревнования. Раз или два он сознательно не вышел тренироваться, «когда было темно и холодно и шел снег, а мне нехотелось вставать с постели. Самое трудное - не бегать, а вставать для бега. Как только вы встали и вышли на улицу, начинается настоящее удовольствие, и это время - лучшее время дня».

«Он должен был жертвовать,- говорит Тиммонс.- Он вел ту же спартанскую жизнь, повинуясь своему решению. Я не заставлял его и не понукал им. Я чувствовал, что он должен стать лучшим милевиком в мире, но как раз то, что чувствуем мы, посторонние, не имеет значения. Все дело было в самом Джиме. Он и должен был решать, как ему быть, если он хотел взойти на вершину мирового спорта сам».