Удав и гадюка

* * *

В особняке уже ждала Сапфо. В свете гостиной суккуб напоминала точеную статуэтку из золота. Золото было на ней везде: и между рогов в виде цепочек, и в ушах; благородный металл укрывал ее шею широкой лентой, прятался в волосах сложными заколками и спускался ниже, поясом, браслетами на ногах и даже шнурочками в сапожках. Алый платок соскользнул по ее каштановым локонам на плечи, созданные для поцелуев. И вот в таком виде обольстительная и страстная Сапфо посмотрела на старика Иллу своими большими глазами, выразительными и будто подернутыми слезой, как у добродушного теленка.

Ранее у Юлиана не было возможности увидеть знаменитую Сапфо вблизи: стоило ей появиться во дворе, как рабов сразу загоняли в бараки. Впервые увидев одну из богатейших и красивейших куртизанок, он простоял еще некоторое время, глядя на нее жадным взглядом. Действительно, думал он, как непохожи здешние демоницы на северных! А потом, с трудом оторвав взгляд, столкнулся с рыбьими глазами стражника. И прочел в них угрозу: немую, но явную. Больше он глаз не поднимал.

Весь вечер Сапфо просидела рядом с кашляющим советником, гладя его по волосам, и что-то рассказывала, пока тому обмывали гнойные раны и делали перевязки. Перед ним покоилась чаша с апельсинами, источавшими сладкий аромат. То, что хозяин дома любил запах апельсинов, Юлиан уже понял за те полгода, что драл сорняки между этими деревьями.

– Ах, мой любимый господин, вы разрешите мне побыть с вами этой ночью? – прошептала Сапфо сладострастно и чуть хрипло.

– Нет, – коротко ответил Илла, но все же прикрыл глаза от удовольствия, когда его поцеловали в шею.

Чуть позже куртизанка накинула на плечи теплый плащ и растворилась в ночи, а за ней вышла и ее постоянная охрана. Вместо куртизанки в гостиной сел приглашенный музыкант с флейтой. Как обычно, молчаливая прислуга проверила музыканта на наличие яда и оружия и устроилась в соседних комнатах. Рядом с советником, чуть позади, стояли два его личных телохранителя, время от времени подрагивая очертаниями тел. Пользуясь случаем, Юлиан рассматривал Тамара и Латхуса. Ни одной эмоции, ни одного следа промелькнувшей мысли не было на их лицах – только немые, преданные и словно неживые физиономии.

Этих подопечных гильдии Раума, бога хитрости и темных познаний, с детства растили лишь с одной целью – служить. С пеленок над младенцами стояли шептуны, которые на протяжении всего сна безостановочно произносили заклинание исчезновения. Дети росли со словами Хор’Афа в голове – они звучали во время жестоких тренировок, обеда, сна и близости. И благодаря такой дрессировке, в буквальном смысле, они могли без произнесения заклинания вслух осуществлять его мысленно, молниеносно. Услуги такой могущественной гильдии, как Раум, стоили очень дорого, и само приобретение столь верного охранника обходилось в немыслимые суммы.

Именно такие наемники и были подосланы тридцать один год назад в Брасо-Дэнто.