Удав и гадюка

* * *

Вскоре таверна опустела. Лишь женщины привычно оттирали тряпками и так чистые столы, да двое охранников подозрительно зыркали из-под добротных шлемов на оставшихся иноземцев. Вскоре было решено, что никто из троицы не представляет опасности, а потому местные жители принялись болтать между собой, не обращая внимания на тихо шепчущихся в углу. Как знать, возможно, это последний разговор в их жизни?

– Почему ты не пошел в тюрьмы? – спросил первый, толстый, судя по облику купец.

– Тюрьмы находятся под землей. Я слышал о требушетах, – отозвался второй, коротышка, и снял с головы широкополую шляпу.

– И что?

– Вход в темницы могут обвалить случайным попаданием. А я не хочу сгнить там заживо…

Купец лишь презрительно хмыкнул, оглядев совсем невысокого, но крайне серьезного приятеля по несчастью, одетого в длинное коричневое платье с накинутым поверх желтым табардом. Затем он оценивающе посмотрел на его шляпу, сшитую по последней глеофской моде.

– Отчего же вы сами не спустились в тюрьмы? – спросил вдруг смуглолицый старик.

– На мне одежда южных купцов. Меня не тронут! – безапелляционно заявил толстяк, крутя на пальцах агатовые кольца. – В отличие от тебя, оборванец! Всех слабых и немощных всегда убивают первыми!

И он довольно гоготнул, отчего проницательный старик заметил в уголках его губ мелькнувший блеск длинных клыков.

– Как же вы это узнали, почтенный? – по лицу старика скользнула улыбка.

– Так же, как ты перестал резко кашлять. Чудом! – отозвался купец с жесткостью в голосе.

– Я не хочу провести последние дни своей и без того полной лишений жизни в сыром помещении. Увы, пришлось обмануть… Каюсь…

Тщедушный вид этого утомленного дорогой и тяготами человека успокоил купца, и он потерял к нему всякий интерес. Но теперь уже карие ясные глаза старика неотрывно следили за всем происходящим в таверне, порой останавливаясь на каждом невольном участнике осады.

– Есть ли разница, где проткнут брюхо мечом: в темнице или таверне? – вновь хмыкнул первый, грузный, и обратился к низенькому: – Может, под завалами лучше помереть, а? Как тебя зовут?

– Баддас. А тебя?

– Фин.

– Откуда ты, Фин? – второй уставился на желтые одеяния.

– Из Морайи.

– Надо же… – протянул довольно Баддас и потер деловито ладони. – Как показывает себя наследник Эадеса, юный Эадор? Они не уменьшили налоги для лавок на Белой площади, как обещали? Ты был на рынке, его расширили, да?

Толстый Фин промолчал. Не зная ответа, он нахмурился и пожевал губу.

– Много вопросов, – наконец буркнул он. – Что тебе с того, снизили ли налоги? Поговорить больше не о чем?

– Ну как так… – в смятении пробормотал низенький Баддас. – Это же основа нашего дела, костяк! Тебе это должно быть интересно в первую очередь, если ты прибыл оттуда и торгуешь там. Разве нет?

– Мне плевать! – вспылил Фин. – Да и зачем тебе такое знать? Ты же из Глеофа. Вон, шляпа глеофская…

– И вовсе нет, – помотал головой Баддас. – Желтый цвет – это также символ Летардии. Я из Солнечного Афше. Считай, твой земляк. А шляпу… – он повертел в руках коричневый головной убор, помял поля из плотного хлопка, – прикупил в Йефасе. Между прочим, весьма хороша от дождя!

– Так тебе не все равно ли, где дохнуть, а? – неожиданно сменил тему Фин.

– Я не собираюсь умирать, – пожал плечами Баддас.

– То есть здесь, в таверне, посреди ожесточенной осады, ты собираешься жить, а там, в темнице, боишься умереть от какого-то колдовского обвала?

– Нас спасут… Господин Тастемара, знаменитый Белый Ворон, скоро прибудет сюда со своим войском. Оставшись здесь, я буду жив, а попав в темницу, могу умереть, если вход в подземную тюрьму рухнет из-за выстрела требушетом.

– Пффф… Слышал я треп воинов! Белый Ворон прибудет сюда лишь через неделю! И то в лучшем случае, – возвестил насмешливым тоном толстый купец, поднимая брови. – Конечно же, он спасет твой изъеденный воронами, символами этого чертового графства, труп…

– Нет… Когда я покинул Балготт, он как раз прибыл туда со своим войском. Я рассказал об этом вождю, и он успел отправить гонца до того, как город окружили. Как думаете, почему весьма мудрый управитель Корвунта так долго тянул время, когда давал Глеофу призрачную надежду на сдачу города? Он просто пытался выждать время, когда придет лорд. А их лорд, поговаривают, непобедим в чистом поле.

С лица купца сползла наглая ухмылка, и на его оплывших щеках появился белый оттенок страха. Фин заметался взглядом по таверне. Зато смуглый старик, напротив, чуть приосанился и задумался о чем-то своем, вероятно, сказанное его вполне устраивало.

– Эй, старик. Как тебя зовут? – обратился к нему низенький Баддас. – Ты так и не назвался…

– Ах, нужно ли вам знать, почтенные, имя того, кто, возможно, умрет с рассветом? Или в полдень… Когда там пробьют ворота?

– Наоборот! – произнес деловито Баддас, поглаживая края желтого табарда. – Мы с тобой останемся живы, потому что решили сидеть в этой таверне, а не спустились в тюрьмы. Так как твое имя?

– Зостра, – улыбнулся старик. Его теплые карие глаза блеснули в рассеянном свете таверны, где горела лишь пара свеч. Сами двери прикрыли, чтобы никто не покинул помещение.

– Откуда ты, Зостра?

– Уже ниоткуда… Я Зостра, просто Зостра… – с печальной ноткой в голосе ответил путник из Нор’Алтела.