Хранитель Ардена

Глава 15

Ноябрь, 1135 г. со дня Разделения

Царевич Дирк находился в Вайтхолле три дня, и все это время Тина не покидала своей комнаты. Она бы чувствовала себя пленницей, за которой вот-вот явится палач, если бы не поддержка Норы. Тина поведала ей почти всю правду о смерти Герольда, утаив лишь тот факт, что настоящей убийцей чудовища была не она.

Нора постоянно отвлекала ее от гнетущих мыслей своей болтовней, рассказывала последние сплетни замка и постоянно ругалась на «бестолковых» служанок. Хоть она и не до конца оправилась от смерти принца Рэндалла и леди Джоанны, однако старалась не показывать свою печаль.

Но не только Нора все эти дни поддерживала Тину.

Частым гостем в ее покоях стал Закария. Он навещал ее каждый вечер. Адепт был, как обычно, немногословен и задерживался ненадолго, но то, что он делал для нее, отпечатывалось на сердце несмываемыми чернилами, прямо как татуировки на его руках и шее.

В первый вечер он принес ей горячие, прямо из печи яблочные пирожки. Тина даже не удивилась тому, что он безошибочно угадал ее любимую начинку.

На второй день Закария принес новую цветную пряжу.

– Я увидел, что в твоей корзинке для вязания мало ниток и они только черные да коричневые… – едва разборчиво пробормотал себе под нос смущенный адепт, когда Тина в порыве благодарности сжала его ладонь.

Цветная пряжа была дорогой, и экономная северянка не могла тратить свои сбережения на простое увлечение, от которого было мало проку.

Тина и не заметила, с каких пор все ее мысли начал занимать угрюмый адепт с красивыми раскосыми глазами необычного зеленого цвета с золотистыми крапинками. Ночами она подолгу не могла уснуть, вспоминая его кривую полуулыбку, манящий запах дождя и крыжовника и приятный голос с необычным акцентом.

Нора же плевалась ядом каждый раз, когда Тина, сама того не замечая, заводила разговор о Закарии.

– Из такого обилия красивых, щедрых, добрых и умелых в постели мужчин ты выбрала самого нелюдимого, грубого мужлана со скверным характером? Да старая кочерга, которой меня колотила мать за распутство, и та нежнее, чем этот иноземный кретин! – возмущалась она, когда на ее прямой вопрос о симпатии к Закарии Тина, густо краснея, кивнула.

Но Тине было все равно на сетования подруги. Она знала, что Закария не такой, каким его видели другие. Ей он позволял видеть другую сторону себя – мягкую, чуткую и очень добрую.

День уже клонился к закату, и Тина в трепетном волнении ожидала заветного тихого стука в дверь.

Нора ушла часом ранее, небрежно бросив перед уходом, чтобы Тина не ждала ее ночью, и закрыла дверь изнутри. Внимательная подруга заметила, что в ее отсутствие Тина всегда запирала дверь, в глубине души опасаясь, что в крыло для прислуги может забрести кто-то из стражников царевича.

Когда Нора ушла, Тина начала суетливо прибираться в комнате. Она долго стояла перед зеркалом, выбирая в своем скромном гардеробе наряд, пока не остановилась на платье персикового цвета с вышивкой на груди, которое ее мама сшила ей на пятнадцатилетие. Ее фигура и рост не изменились с того времени, и платье село идеально, подчеркивая тонкий стан. Тина покрутилась вокруг своей оси несколько раз, а затем, совсем осмелев, распустила волосы и откинула их за плечи.

В отражении на нее смотрела девушка с сияющими глазами, нежным румянцем на щеках и открытой улыбкой. Ее можно было бы назвать милой, даже симпатичной, если бы не одно «но». Уродливый длинный шрам, начинавшийся на скуле возле уха и уходивший к шее.

Трепетная улыбка померкла, а ее взгляд потух.

Кому нужна «грязная шлюха», которая на протяжении трех лет безропотно исполняла мерзкие прихоти жестокого чудовища?

Отругав себя за глупость самыми безжалостными проклятиями, Тина переоделась в простое серое платье для прислуги и заплела волосы в привычную свободную косу, скрывающую шрам.

Не успела она перевязать косу лентой, как раздался тихий стук.

Тина вздрогнула и стремительно подлетела к двери.

– Здравствуй, Тина Эйнар, – поприветствовал ее Закария, переступив порог.

– Здравствуй, Закария, – ответила Тина со слабой улыбкой. Ей стало стыдно от осознания того, почему она так старательно наряжалась минутами ранее. Но ее тяжелые думы прервал тихий звук. – Ты принес моего Пушистика! – радостно взвизгнула она, когда из-под куртки адепта послышалось жалобное мяуканье, а следом показалась приплюснутая рыжая мордочка с косматой шерстью.

Она нашла его совсем котенком во дворе замка через пару месяцев после приезда в Арден. У бедного животного был странный дефект. Его пасть не закрывалась полностью, и он не мог питаться самостоятельно. Котенок погиб бы, но Тина каждый день кормила его с рук вымоченным в молоке хлебом. Повариха Поппи постоянно ругалась, когда Тина приносила кота на кухню, но она упрямо продолжала ухаживать за животным и даже дала ему кличку. Пушистик.

– Пушистик? Это его имя? – возмутился Закария, вытаскивая кота за шкирку, и Тина поспешила забрать своего косматого друга из грубых рук адепта. – Ему больше подойдет Бес или Исчадье ада. Он мне все руки разодрал, пока я пытался его покормить.

– Ты пытался его покормить? – Тина села с котом на стул и принялась вымачивать остатки вчерашнего яблочного пирожка в остывшем чае.

– Ну, он бы помер от голода, вот я и… – Он неловко почесал затылок и делано небрежным тоном бросил: – Больше к этой неблагодарной скотине я и близко не подойду. Чуть глаз мне не выцарапал…

Кот жалобно замурчал, обнюхивая девушку. Она дала ему размокший мякиш и придержала рукой пасть, пока кот с жадностью глотал еду. Когда Пушистик наелся вдоволь, Тина наклонилась к нему и зарылась лицом в густой длинный мех, прислушиваясь к благодарному мурлыканью.

– Дуреха, ты что делаешь? Он же наверняка блохастый.

– Я не дуреха, – оскорбилась Тина. – А у Пушистика нет блох, я купала его в специальном травяном отваре.

Закария повесил куртку на крючок и занял привычное место на табуретке у стены, устало протерев лицо. Под его глазами залегли тени.

«Опять всю ночь занимался на тренировочной площадке», – с досадой подумала Тина.

– Ты, верно, голоден? – спохватилась она и положила сытого кота на кровать. – У меня тут осталось овощное рагу с обеда, я подогрею его на огне.

– Не надо, я у себя поем, – начал отнекиваться он, но Тина уже успела его раскусить. Закария просто не привык, чтобы о нем заботились.

И она не ошиблась. Когда, не обратив внимания на его протесты, Тина разогрела рагу и накрыла на стол, он с аппетитом дикого зверя съел все до последней крошки.

– Спасибо тебе, Тина Эйнар. – Закария прислонился к стене и почесал бровь, в которой поблескивало кольцо.

– Почему ты носишь кольца в губе и брови?

– Они изготовлены из особой, заговоренной стали. Люди Востока верят, что кольца в брови, ушах и на губе оберегают от злословия, взора на плохое и дурных слухов о себе.

– А ты в это веришь?

Закария пожал плечами.

– Не особо. Просто ношу в память о родителях. Они очень почитали традиции нашего народа.

Когда Тина впервые увидела Закарию, ей показалось странным, что мужчина украшает себя подобным образом. Сейчас же она признавала, что эти кольца не умаляли его мужественности и очень ему шли.

Особенно кольцо в губе.

– Ты чего так смотришь? – спросил Закария, с удивлением выгнув бровь.

Тина тут же зарделась, осознав, что засмотрелась на его губы.

– А от чего защищает сурьма? – спросила она, чтобы сгладить неловкость.

– Ни от чего, я подвожу ей глаза из-за снадобий.

– Из-за снадобий?

– Да, у некоторых из них есть побочный эффект. После их употребления у меня начинают сильно слезиться глаза, а сурьма благодаря специальному составу устраняет это.

Тине нравилось, что Закария охотно отвечал на все ее вопросы. Хотя сам редко что-то спрашивал. Чувствовалось, что он мало общается с людьми и ему тяжело поддерживать беседу.

– Как там княжна Аврора и принц Райнер? – спросила Тина после затянувшегося молчания.

– Лучше, чем могло быть. Княжна постоянно спрашивает о тебе. – Уголок губ Закарии приподнялся в знак одобрения.

Тина улыбнулась.

Пушистик внезапно спрыгнул кровати, подбежал к двери и замяукал.

– Вот негодник, совсем не хочет оставаться в комнате. Только поест и бежит от меня. – Она отворила дверь и, с опаской оглядев пустой коридор, выпустила кота.

– С приездом царевича ты запираешься изнутри, – заметил Закария. – Тебе не о чем беспокоиться. Я ведь обещал, что тебя никто не посмеет обидеть. Люди моего отряда круглосуточно патрулируют крыло для прислуги.

– Спасибо тебе, Закария. – Тина склонила голову, пытаясь скрыть румянец смущения на щеках. – Ты не знаешь, когда царевич Дирк покинет Вайтхолл?

– Думаю, через неделю-две.

На несколько мгновений в комнате воцарилась тишина. Закария с любопытством разглядывал корзинку с вязаньем, в которой лежали пинетки для Райнера. Тина связала их за один вечер из пряжи, что подарил Закария.

Он внезапно нарушил тишину:

– Ты боишься его?

– Кого?

– Отпрыска из Йоранов. – Закария сказал это таким тоном, что у нее закрались подозрения: если она ответит утвердительно, он сразу же направится к Дирку и размозжит его череп.

– Нет. Дирк хороший, правда. Он совсем не похож на… – Тина не смогла выдавить из себя ненавистное имя.

– Его счастье, – сухо отозвался Закария.

– Когда только прибыла в замок, я даже влюбилась в Дирка. Он был на два года младше, но выглядел таким взрослым и серьезным… – Тина прикусила губу. Она не знала, зачем начала рассказывать Закарии такие подробности из своей жизни.

Он нахмурился, отчего кольцо в его брови сдвинулось.

– Ты и сейчас что-то к нему чувствуешь? – Его голос понизился на несколько октав.

Тина грустно улыбнулась.

– Нет. До недавнего времени я вообще была уверена, что больше не способна испытать влечение к мужчинам.

Закария поджал губы и отвернулся. А Тина, осознав, что сорвалось с ее губ, покраснела от смущения. Сначала она благодарила Единого, что он не придал ее словам никакого значения, но внезапно его рука, расслабленно покоившаяся на столе, напряглась, и Закария медленно повернул голову.

– До недавнего времени? – вкрадчиво прошептал он, отчего в ее груди поселился странный трепет.

Тина открыла рот и тут же закрыла, не зная, что ответить. Взгляд Закарии переменился. Она не могла понять, что в нем крылось, но он будоражил ее кровь.

Он медленно подошел и присел на корточки напротив ее стула.

– Кто убедил тебя в обратном, Тина Эйнар? – Ее имя в его устах звучало так сладко, словно он смаковал его, растягивая первые гласные, как тягучую карамель.

Тина оцепенела от его близости и просто молчала. Когда Закария в привычном движении прокрутил кольцо, проводя языком по внутренней стороне губы, она точно околдованная протянула руку и скользнула пальцем по его рту. Потом, совсем осмелев, прокрутила кольцо. Все это время она неотрывно смотрела на Закарию, и его пронзительный взгляд говорил больше тех немногочисленных фраз, которые она от него слышала.