Хранитель Ардена

Глава 34

Декабрь, 1137 г. со дня Разделения

Тристан проснулся за несколько часов до рассвета.

Ему пришлось приложить немало усилий, чтобы заставить себя оторвать голову от мягкой теплой подушки. Еще больше сил ушло на то, чтобы отстранить от себя спящую девушку, которая положила голову ему на грудь и обнимала за торс. Она была теплой, мягкой и невероятно вкусно пахла, а от прикосновения женской груди к своему телу он и вовсе испытал острое желание задержаться в постели еще на часок, но ему пора было уезжать из Фортиса. Он погладил ее по волосам, убирая с лица длинные волнистые пряди.

– Эрика, проснись, – прошептал он, и девушка открыла сонные глаза.

– Ваше Высочество, – просипела она заспанным голосом. – Вам принести вина?

– Нет, лучше выпей это. – Он взял с прикроватной тумбочки пузырек с темно-зеленой жидкостью и протянул служанке.

Эрика без вопросов выпила снадобье. Она не первый раз делила ложе с принцем и знала правила.

Именно по этой причине по королевству ползли слухи, что четвертый сын короля Алана был бесплоден: при такой омерзительной распутности у Тристана не имелось бастардов. Он тщательно следил за тем, чтобы ни одна из любовниц не понесла от него дитя.

Эрика вернула пустой пузырек и, зевая, потянулась.

– Уже уходите, Ваше Высочество?

Тристан выбрался из-под теплого одеяла и начал одеваться.

– Да, у меня срочные дела в Гринхилле.

– Жаль, что вы покидаете Фортис так скоро после прибытия. – Она расстроенно поджала губы.

Тристан застегнул пуговицы на манжетах рубашки и наклонился к девушке, чтобы поцеловать ее в губы. Она охотно ответила на поцелуй, запуская худые пальчики в его и без того лохматые волосы.

– Мне нужно идти. – Тристан чмокнул ее в последний раз и, на ходу собирая волосы в хвост, направился к двери. – В тумбочке оставил для тебя небольшой подарок.

Эрика с любопытством полезла изучать содержимое полок, а Тристан тем временем надел камзол, взял свой подбитый мехом плащ и вышел.

С отъездом Кристин на него свалилось много хлопот в гильдии. Ему не хватало бойкой энергичной кузины, которая блестяще справлялась с делами «Черной розы», но ее благополучие было гораздо важнее. Он вел опасную игру с Артуром, и с каждым днем становилось все сложнее. Теперь Артур подкинул ему новую проблему, и Тристан должен был сохранить добрые отношения с Ароном, не вызывая при этом подозрений Артура. А это будет сделать очень трудно.

С этими тяжелыми думами он шел по безлюдному коридору Гринкасла, освещенному огнями настенных факелов. Замок был погружен в крепкий сон, а из окон просачивался серебристый свет луны, которую время от времени перекрывали темные тучи, подгоняемые холодными зимними ветрами.

У покоев матушки он на несколько мгновений задержался. Возле двери, привалившись к стене, тихо похрапывал стражник. Желание войти на долю секунды овладело Тристаном. Но он одернул себя и пошел прочь от двери. Он не мог простить ей предательство, за которое расплачиваться приходилось именно ему. Все было бы гораздо проще, если бы Артур не знал, что Тристан возглавляет шпионскую гильдию.

Когда Тристан миновал один из поворотов, ведущий к главной лестнице, в конце коридора он увидел мужскую фигуру, которая стремительно приближалась к нему. В тусклом свете факелов он с трудом узнал Уилла.

– Неужто протрезвел? – язвительно спросил Тристан, направляясь к брату. – Надо сказать Артуру, чтобы устроил завтра пир по такому случаю.

Уилл ничего не ответил. Когда он подошел ближе, Тристан заметил, что лицо младшего брата было искажено гневом и отчаянием.

– Ублюдок! Подонок! – прокричал Уилл и бросился к нему с кулаками.

Тристан удивился поведению брата, но среагировал быстро и сумел увернуться от кулака, летящего прямо ему в челюсть.

– Прости, беру свои слова назад. Ты такой же пьяный и жалкий, как при нашей последней встрече.

– Ненавижу тебя! Ненавижу вас всех! Вы все предатели и лжецы! – Уилл продолжал размахивать кулаками, но его движения были хаотичными и неуверенными.

Тристану понадобилось несколько секунд, чтобы скрутить брата и прижать лицом к стене.

– Какого дьявола ты творишь, идиот? – прошипел он ему на ухо. – Когда уже возьмешь себя в руки? На тебя смотреть тошно!

– Отпусти меня! Живо! Ты такой же гнусный лжец, как и все они.

– Да что ты несешь? – Тристан ослабил хватку, и Уилл тут же отпрянул, на ходу поправляя камзол. Он достал из внутреннего кармана смятый листок бумаги, очевидно, вырванный из записной книги.

– Все, кого я любил, предали меня, – сквозь слезы проревел Уилл и сполз по стенке, закрывая лицо руками. – Я нашел ее дневник в наших покоях, в шкатулке, которую она всегда запирала на ключ.

Тристан разгладил лист и увидел мелкий аккуратный почерк.

Прочитав первую строчку, он не смог сдержать судорожного вздоха.

Дорогой Тристан,

завтра я выйду замуж и начну новую жизнь, о которой, как мне казалось, я мечтала весь последний год. Но наша встреча в саду перевернула все с ног на голову.

Я научилась жить с мыслью, что была глупой наивной дурочкой, которую обманул красивыми речами Порочный принц. Убедила себя, что не испытываю к тебе никаких чувств. Но узнав, что это не было плодом моих фантазий, что ты действительно любил меня, я не могу больше держать чувства под замком.

Я люблю тебя, Тристан. Люблю так сильно, что готова простить любое предательство. Знаю, это глупо, и меня все осудили бы. Ведь я стану женой прекрасного, доброго и светлого человека, который никогда меня не обидит и не причинит боли. Но сердце оказалось мне не подвластно.

Познакомившись с Уиллом поближе, я думала, что сумела забыть тебя. Уилл был рядом со мной в самый сложный период жизни. Он дорог мне, правда, и я знаю, что буду счастлива в браке с ним. Но моя любовь к нему иная. В ней нет той страсти, той необузданной тяги, что я испытываю к тебе…

Эти строки, которые я пишу в своем дневнике, чтобы излить боль и смятение, ты никогда не прочтешь. Никто не прочтет. Поэтому я обнажаю свою душу и раскрываю самый страшный грех, да простит меня Единый.

Ты навсегда останешься в моем сердце, Тристан.

Возможно, сложись все иначе, мы смогли бы быть вместе. Но судьба распорядилась так, и я принимаю ее.

Я искренне надеюсь, что смогу обрести счастье с тем, кто любит меня трепетно и нежно, и от всей души желаю тебе того же.

С любовью,

навсегда твоя Анна

Тристан перечитал письмо трижды. Его руки мелко дрожали, в горле пересохло, а глаза неприятно жгло. Он хотел прочесть письмо и в четвертый раз, но вспомнил, что рядом Уилл. Он убрал письмо во внутренний карман и посмотрел на брата. Уилл спокойно сидел на каменном полу и опустошенным взглядом изучал гобелен на противоположной стене.

Тристан понял, почему он пил всю дорогу до Фортиса и не явился на собрание, и у него в груди поселилось неприятное чувство вины. Он опустился на пол рядом с братом. Он лихорадочно подбирал слова, но не знал, с чего начать. Тристан никогда не был дружен с Уиллом, считал его мямлей и рохлей, что хвостиком носился за Рэндаллом. Но, несмотря на пренебрежительное отношение, он беспокоился за младшего брата. И, вероятно, даже любил.

– Уилл, послушай, – неуверенно начал он.

– Расскажи все с самого начала, – перебил его Уилл усталым голосом.

– Нечего рассказывать, между нами ничего не было. Она была совсем юной девочкой и решила, что влюбилась в меня всего за несколько дней знакомства. – Тристан намеренно лгал, чтобы хоть как-то облегчить его боль.

– Она написала тебе накануне нашей свадьбы, – процедил Уилл голосом, дрожащим не то от гнева, не то от слез.

– Мы случайно встретились в саду. И, – он с трудом подбирал слова, – я по пьяни наговорил ей глупостей про чувства. Ты ведь знаешь, как девушки бывают мнительны, особенно перед свадьбой. Она любила тебя, Уилл. Всегда любила. Она выбрала тебя, родила тебе сына. Не оскверняй ее память сомнениями.

Уилл сипло засмеялся. Смех был рваным, тихим, неуверенным.

– Сперва погиб Рэндалл, хотя обещал всегда быть рядом и помогать мне. Потом меня бросила Анна. А теперь я узнаю, что она лгала мне, как и все вы. – Он встал и попятился от Тристана. – Она предала меня. И не абы с кем, а с моим родным братом!

Тристан поднялся на ноги следом за ним.

– Уилл, все не так, послушай…

– А ты тоже хорош, – продолжил он, не дав Тристану договорить. – Украл у меня Анну. Неважно, что она никогда не любила меня по-настоящему, хоть и была моей женой. А теперь околачиваешься вокруг Авроры.

Дело принимало скверный оборот.

– Аврора мне как сестра. У меня и в мыслях не было…

– Да плевать мне на Аврору! Можешь хоть в ее спальне поселиться! Но Анна… моя Анна…

Тристан глубоко вздохнул. Он пытался быть хорошим, заботливым братом, который обещал Анне помогать Уиллу. Он пытался облегчить его боль. Но он никогда не отличался терпением. Мягкость и созидание не были его добродетелями.

Уже в следующую секунду Тристан сжимал горло брата, припечатав того к стене. Уилл пытался ослабить хватку на шее, хватая ртом воздух.

– А теперь послушай меня, ты, утопающее в жалости к себе ничтожество. Анна искренне любила тебя, а ты оскверняешь ее память из-за жалкого письма, которое она написала на эмоциях, нервничая перед свадьбой. Запомни раз и навсегда: у меня ни с Анной, ни с Авророй ничего не было и нет. А ты, подонок, имел бы хоть каплю благодарности к той, кто заботится о твоем сыне, о существовании которого ты, верно, забыл.

– Да пошел ты, – прохрипел Уилл, но Тристан лишь сильнее приложил его к стене, отчего тот глухо застонал.

– Тебе посчастливилось стать мужем двух прекрасных девушек. Но ты даже волоска их не достоин. Меня тошнит от того, насколько ты жалок. – Тристан выплевывал слова со всем своим презрением и злостью.

Когда дыхание Уилла стало хриплым, он отпустил его. Уилл сполз по стене, держась за горло и пытаясь отдышаться, а Тристан стремительно направился к главной лестнице, чтобы поскорее покинуть этот чертов дворец.

Клочок бумаги, лежавший во внутреннем кармане камзола, обжигал его грудь бушующим пламенем.