Тени Лордэна

Это стояли купцы из обмёрзлого и сурового мира Ту́нманд, их было легко узнать по курткам из толстой коричневой кожи с пышными воротниками из снежного барса или белого тигра, закрывавшими их шеи от холодных ветров. Хоть в Лордэнский широтах и было заметно теплее, они всё же не желали ни за что с ними расставаться и носили их распахнутыми прямиком на голом теле. Большинство людей в их мире промышляло животноводством, охотой или же было шахтёрами, а всё из-за того, что лето в их краях было весьма непродолжительным и не особо тёплым, делая земледелие крайне трудоёмким, ненадёжным, а порой и совершенно невозможным занятием. Среди других народов они выделялись достаточно сдержанностью в выражении чувств и показной суровостью, но по своей натуре были весьма добродушными и гостеприимными и всегда наполняли чашу гостя до самых краёв.

Неподалёку от изнывавших на солнце морозцев разложил свои товары один особый продавец. Он был единственным человеком во всём городе и за его пределами, у которого можно было купить длинные луки лесных эльфов. Каждый лучник, будь то зелёный юнец или именитый мастер, знал, что никто на свете не мог сделать столь точное и удобное оружие, как лесные эльфы. Подобная слава им весьма льстила, но остроухие любители цветочков и шелеста листьев совершенно не горели желанием организовать в лесной глуши оружейные мануфактуры и становиться ушлыми дельцами. По этой причине среди сведущих в эльфийских повадках людей этот человек слыл обычным мошенником и прощелыгой, которому, тем не менее, удавалось втюхивать пару предполагаемых подделок в месяц за весьма приличные деньги.

Сразу за последним рядом палаток начиналась широкая и ухоженная набережная с примыкавшими к ней причалами, но не успел Хромос сделать и пары шагов по её гладким камням, как его внимание привлекла шумная толпа людей, толкавшихся у одной из лавок. Помня случаи, когда покупатели устраивали самосуд над нечестным торговцем или же когда маленькая пустяковая ссора заканчивалась кровавой поножовщиной, капитан поспешил к месту столпотворения. Широкими шагами он приблизился к зевакам и потребовал освободить дорогу. Удивлённые его внезапным появлением, они послушно расступились перед стражем, и тот увидел, что же вызвало столь пристальное внимание у горожан.

На покрытых тонкой кожей столах лежали многочисленные безделушки, вырезанные из цветных камней, а за ними стояли мужчина и две женщины. Все трое были высокими и стройными, а их кожа имела кирпично-красный оттенок, который Хромос никогда прежде не видел. На их телах было до неприличия мало одежды, а на шеях и запястьях висели многочисленные ожерелья и браслеты из связанных вместе крупных каменных бусин.

Краснокожий мужчина был обрит налысо, а с его талии свисала набедренная повязка из льняной ткани. Она держалась на широком кожаном поясе, к передней части которого были прикреплены три золотых диска с отчеканенными рисунками каких-то диковинных животных или зверолюдей, а на бедре болтался длинный обсидиановый нож. Чёрные и густые волосы иноземок были заплетены в десятки тоненьких косичек. На конце каждой из них висело по приплюснутому золотому шарику, и все они были стянуты в один толстый пучок, напоминавший просмоленный корабельный канат. С их талий свисали такие же льняные повязки, как и у мужчины, с той разницей, что они были расшиты многочисленными узорами из зелёных нитей. Сухой торс мужчины был совершенно голым, а на женщинах были надеты короткие майки, еле прикрывавшие их упругие груди и обнажавшие их подтянутые животы. Плечи всех трёх индейцев покрывали тёмные татуировки, которые должны были защищать хозяина от проклятий, порчи, сглазов и вездесущих призраков.

Хромосу и прежде доводилось слышать о краснокожих людях, живших в жарком и диковинном мире, полным громадных существ, но в тот день увидел их впервые. Свой мир они прозвали Учтола́н и не особо любили его покидать, зато многие путешественники, наслышанные о его чудесах, всеми силами стремились в него попасть. По возвращении они рассказывали истории про окружённые высокими стенами города, сердцами которых были грандиозные, пирамидальные храмы, со статуями звероликих богов, от вида которых у путников тряслись поджилки, и замирало сердце, ибо они казались живыми, но просто дремлющими. Вместо дорог в тех городах использовали каналы с кристально чистой водой, а с высоты птичьего полёта они превращались в сверкающую паутину, в которую попали толстые, золотистые мухи дворцов. С вершин пирамид жрецы, глядя на ночное небо, составляли большие каменные календари на десятилетия вперёд, и объявляли празднества в соответствии с мудрёными вычислениями.

Самым весёлым, долгим и красочным был фестиваль Бога Солнца — Меткланклуста́ля. Если страннику улыбалась удача и он случайно приходил в город в первый из дней фестиваля, то его провозглашали «палиучкатэ́у» — «вестником заката» и обращались с ним буквально по-королевски. Его селили в царском дворце, сажали на место правителя за трапезным столом, ломившемся от самых изысканных блюд, и отводили в спальню полную юных и невинных дев, страстно желавших его грубых ласк. Каждый следующий день еда становилась вкуснее, вино крепче дурманило голову, а приходившие нескончаемым потоком девицы оказывались всё красивее и искуснее в любовной науке, от чего на закате счастливец падал на кровать в полном изнеможении и блаженстве. Лишь единицы, сильнейшие из сильнейших духом мужчины справлялись с райскими искушениями и, заподозрив что-то неладное, до наступления последнего дня празднеств под покровом ночи сбегали из города, проливая дождь из горьких слёз. Оставшихся во дворце палиучкатэу больше никто и никогда не видел, но сытые жрецы утверждали, что на закате последнего дня они сумели испытать высшее наслаждение и исполнили свой долг перед богами, спася вселенную от уничтожения.

Высоко оценив достоинства улыбчивых учтоланок, Хромос развернулся на каблуках, отчего плащ взлетел и расправился, словно синее крыло, и пошёл прочь от лавки, пока краснокожий мужчина не догадался сунуть ему профилактическую взятку. Недалеко от рыночной площади стояло здание почтовой гильдии, имевшей отделения во многих крупных городах. За соответствующую плату они посылали тяжело нагруженных письмами и бандеролями курьеров через густые леса, сухие пустыни, холодные горы и глубокие моря и имели с этого существенные доходы. Разумеется, что в высшей степени справедливо было то, что из всех работников данного учреждения туже остальных набивались карманы тех, кто вовсе не поднимался из-за стола, причём не письменного, а обеденного.

Капитан зашёл в приёмную залу и, злостно воспользовавшись служебным положением, сразу же прошёл к стойке почтальона под перекрёстным, но безмолвным огнём недовольных глаз. Заплатив пять серебряников, Хромос засунул лежавшее в поясной сумке письмо в купленный конверт, запечатал сложенные вместе бумажные клапана лужицей красного сургуча и написал на обратной стороне адрес близких родственников в Гросфальде с припиской переслать его по получению матери.

До назначенной встречи в «Золотом Тельце» оставалось ещё предостаточно времени, а потому из всех возможных путей капитан избрал немного более длинный, но гораздо более приятный, и пошёл не через переполненный людьми городской центр, а вдоль городской набережной. Во время спонтанной прогулки Хромос постарался очистить голову не только от лишних мыслей, а вовсе ни о чём не думать, чтобы бурно кипевшее содержимое неспокойной черепушки устаканилось, и хорошие идеи, всплыв на поверхность, сами дали бы о себе знать.

Солнечный диск уже миновал точку зенита и хорошенько нагревал железные пластинки доспеха, но свежий, солёный ветер, набегавший прямиком с морских просторов, дарил приятную прохладу и щекотал ноздри. Мерно и неспешно накатывавшиеся волны разбивались о причалы и каменистый берег, превращаясь в белую пену под крики голодных чаек, искавших между мокрыми камнями молоденьких крабов. Лёгкая двухмачтовая шхуна морских эльфов, расправив треугольные белые паруса, стремительно неслась по водной глади, с неповторимой грацией лавируя между попадавшимися на её пути препятствиями. На фоне эльфийских кораблей даже самые быстрые и манёвренные судна, сделанные людскими руками, казались неповоротливыми корытами, беспомощно шатающимися на злорадствующих волнах. Дело было не только в более удачной форме или лучшей оснастке, но и в том, что те эльфы-матросы, что плавали на корабле, сами же его и построили. Они были хорошо знакомы с буквально каждой доской и каждым гвоздём на своём судне, которое было для них настоящим, родимым домом, а не сырой темницей, ну, а бескрайний океан был их любимым кормильцем, верным другом и последним пристанищем.

Умиротворённо разглядывая далёкую линию горизонта, где черные воды соприкасались с нежно-голубыми небесами, капитан закончил короткую прогулку вдоль берега и свернул на Змеиную улицу, получившую это название из-за сильно искривлённой, волнистой формы. Постоялый двор находился на другом её конце, и Хромос неспешно миновал все её изгибы, пока не вышел к нужному забору, из-за которого слышались людские голоса и ржание лошадей.

Во внутреннем дворе стоял только что прибывший конный экипаж с запряжённой двойкой гнедых кобыл. Иноземные купцы недовольно покрикивали и погоняли местную прислугу, спускавших сундуки и связки вещей на землю, норовя дать им пинка или подзатыльник за нерасторопность или малейшую небрежность. На противоположной от конюшни стороне были развешаны свежевыстиранные простыни и одеяла, то и дело издававшие громкие хлопки, когда ветер менял свое направление, а со стороны кухни доносился запах кипящего куриного супа.

Капитан прошёл через двор, поднялся по ступеням и чуть не получил удар дверью в грудь от резко распахнувшего её постояльца. Пузатый барин хотел обругать вставшего на его пути человека, но, увидев доспехи с мечом, тут же сменил гнев на милость, дружелюбно улыбнулся и вместо хлёсткого оскорбления сладкоречиво поздоровался, не забыв сделать короткий, но полный почтения поклон. Обойдя шарообразный живот и услышав в след какое-то неизвестное ругательство, сказанное себе под нос, капитан вошёл в парадную залу гостиницы и осмотрелся. Внешне всё было спокойно и обыденно, словно вчера в этих стенах не произошло изуверское преступление. Важные гости чинно беседовали друг с другом, обмениваясь дорожными историями и пытались вызнать торговые секреты собеседника. Прислуга бегала по коридорам и лестницам, выполняя свои обязанности, а на одном из диванов сидел старый гном с пышной бородой и огромной, круглой лысиной-озером, настолько гладкой и блестящей, словно её специально смазали воском, а после хорошенько отполировали тряпкой. Рядом с гномом лежала большая кожаная сумка, которую он ни при каких условиях не стал бы выпускать из рук и уж тем более не оставил бы её без присмотра.

— Капитан Нейдуэн, вы пришли! — с этими словами на лестнице появился Эдвис, старательно застёгивавший многочисленные пуговицы дублета крючковатыми пальцами. — Я вас заметил ещё у ворот, как же хорошо, что все пришли вовремя.