Ключи от мира

– По всей видимости, ты оказался покрепче соседки. А может быть, твои колдовские практики более успешны, чем у волшебницы Клавдии.

От такой неприкрытой лести Сергеич слегка улыбнулся и даже на мгновение унял дрожь в ногах.

– Но в любом случае, – не дал ему насладиться похвалой Гунтас, – поскольку посох погубил живое существо, все, кто имел с ним контакт, подлежат немедленному уничтожению, дабы «чёрная зараза» не перекинулась дальше.

– Какая зараза, вы что, помилуйте! – мужчина вскочил и воздел руки вверх. Очевидно, он думал, что это небеса ведут с ним беседу. – Я со вчерашнего дня эту палку неотесанную и не видел. Как во дворе оставил, так и всё, а потом целых пять раз руки вымыл. И изнутри организм спиртом продезинфицировал. Не надо меня убивать, пожалуйста! Я жить хочу, могу даже колдовством перестать заниматься, только пощадите!

– Это непростой вопрос. Не зная, откуда и как посох попал к тебе, мы не сможем оценить степень его опасности для остальных существ измерения.

– А я расскажу, всё расскажу как на исповеди, – затараторил колдун, обрадовавшись внезапному шансу.

– Значит, так, погодите чуток, – Сергеич уже более спокойно присел на скамейку, с силой потёр виски пальцами, а потом нажал на глазные яблоки и подержал несколько секунд. По всей видимости, эти нехитрые физические упражнения должны были вернуть колдуну частицы памяти.

– Четыре дня тому назад, нет, наверное, три, не более того. Да, точно, вспомнил. Ко мне ещё в тот день Васька с Парфенычем заходили, и мы дегустировали новую клюквенную наливку, которую привезла Васькина тёща из Воронежа.

– Давай ближе к делу! – с напором пробасил из теремка Гунтас.

– Да-да. Я, значит, с утра пошёл в магазин, чтобы приготовиться к приходу дорогих гостей. Иду и вижу, как у подземного перехода, ведущего к станции метро, прямо на асфальте сидит какой-то нищий и клянчит у прохожих мелочь. Ну, думаю, сейчас взбодрюсь! И направился прямиком к нему.

– Что значит взбодрюсь?

– Ну, как же, господин хороший, я же колдун, повелитель тёмных сил, если по-простому. Этот дар мне от бабки достался. Уж и знатная она целительница была, всех на деревне врачевала: и людей, и зверей, и духов поганых из домов выгоняла. И даже порчу с урожая снимала.

– Дурак ты, Дмитрий Сергеевич! Твоя бабушка, упокой земля её сущность, была доброй светлой волшебницей. И дела творила полезные и радостные для других. А ты, поганец такой, решил на тёмную сторону податься, колдуном заделался.

– Это не мой выбор – так решили высшие силы! – важно поднял голову мужчина. – А поскольку я колдун, то мне нужна постоянная подпитка энергией. А у кого же её еще отнимать, как ни у слабых и больных, вроде того нищего, например.

– Значит, ты не просто тёмный, ты ещё и трусливый, – не удержалась Клава, тем самым сильно напугав колдуна, услышавшего ещё один незнакомый голос.

– Лучше быть живым трусом, чем мёртвым героем. Я как-то попробовал испытать свои чары на собаке: огромная такая, мясистая, энергия из неё так и лучилась во все стороны. Так эта сволочь чуть мне руку не откусила. Нет уж, лучше я как воробушек: по зёрнышку, по зёрнышку – зато здоровее буду.

– И что случилось с тобой там, у перехода?

– Пристроился я, значит, в нескольких метрах от этого бродяги и начал из него потихоньку энергию тянуть. И так ладненько всё получалось. Мужик тот сидит, спиной о каменный пандус опёрся, веки чуть опущены, получается, как бы дремлет. Стало быть, упадок сил от моего воздействия не сразу почувствует, если вообще поймёт в чём дело.

Это со стоящими, а особенно идущими, знаете ли, трудно работать. У них или одышка случается, или ноги дрожать начинают, голова кружится. Люди нервничают, звонят куда-то, думают много. В таких условиях отбор энергии необходимо прекратить, поскольку грязная она идёт – вместе с эмоциями, страхами, переживаниями.

И вот минуты через три чувствую, что кто-то мне по спине слегка постукивает. Оборачиваюсь и вижу незнакомую девочку, лет двенадцати-тринадцати, не больше. Смешная такая, в тёмно-синем сарафанчике, чёрных туфельках и с большими красными бантами на голове.

Стоит, на меня смотрит и улыбается во весь рот. А в руке палку деревянную держит, толстую и плохо оструганную. Я ещё подумал, зачем такой малютке эту ерундовину с собой таскать?

– Чего тебе надо? – спрашиваю, не прекращая «утреннюю трапезу».

– Вы, дяденька, кажется, палочку обронили. А нас в школе учили помогать пожилым людям. Вот я её подняла и вам сюда принесла.

– Ты что, малявка, никакой палки я не терял. Ты, наверное, ошиблась, перепутала меня с каким-то другим человеком. И вообще, иди отсюда к родителям и не приставай к незнакомым людям, пока беды не вышло.

Девчушка и глазом не повела. Вы, говорит, дяденька, не спорьте, а просто возьмите посох в руки и сразу поймёте, что он ваш и ничей другой. – И так настырно раз – и мне в правую ладонь его сунула.

От такой наглости я даже слегка оторопел, а потом вообще обалдел и потерял ощущение реальности. Как только палка попала ко мне в руки, чужая энергия, которая до тех пор текла ко мне тоненькой струйкой, обрушилась бурным потоком. Обычно на её отъём у меня до получаса уходит, а тут за какую-то минуту чувствую, что полон до краёв.

Ну, думаю, чудеса! Хотел девчонку спросить – смотрю, а той уже и след простыл. Видать, сбежала, пока я отвлёкся. А мне и лучше, не надо благодарить за такой прекрасный подарок и притворяться хорошим.

Забрал я чудо-палку и домой принёс. А вчера во дворе случайно обронил, когда… когда двое маленьких мерзавцев хотели на меня гиппоокуса натравить. Вы уж, пожалуйста, разберитесь там у себя с этими наглецами. В конце концов, есть же строжайший запрет Совета времён и измерений на использование любой магии в нашем измерении.

– А с чего ты решил, что мы из Совета? – злобно спросил Гунтас. – Может, мы прямиком из «чёрной дыры» к тебе вылезли. И сейчас заберём твою душу, которую ты продал в обмен на этот дурацкий кусок древесины?

– Во я попал! – совсем сник Сергеич, обнял голову руками, склонился к самым коленям и принялся покачиваться, тихонько постанывая: – Не нужен мне ваш посох, забирайте его обратно, только оставьте меня в покое. Дайте пожить ещё хоть лет десять: я слишком молод, чтобы умирать.

– Что с ним будем делать? – тихонько спросил пелин у бабы Клавы.

– А что ты с ним сделаешь? Звание колдуна у него не отнимешь, потому что нет такого звания. Вреда особого он никому не причиняет – так, пакостит по мелочам. Чаще водку с дружками хлещет. Но это совсем не повод, чтобы испепелять Сергеича на месте. Отпусти ты его, Гунтастюшка, не будем брать грех на душу. А уж мы с ребятками за ним присмотрим, чтобы он себя смирно вёл.

– Будь по-твоему, Клавдия. Хотя не понимаю я вас, добрых волшебников. Он же тебя своим костылём чуть не убил. Ещё бы пару дней – и осталась бы от тебя одна иссушенная кожа да пара сухарей на подносе.

– Сама виновата, – отмахнулась старушка. – Нечего в дом гадость всякую с улицы тянуть. А уж если взяла, так хоть проверь её – не поганая ли. Давай, отпускай его уже, а то ноги затекли сидеть в этом домике, сил больше нет.

– Твоя правда, и ребята, поди, заждались. Что могли, мы у него узнали, а большего он не вспомнит. И, наклонившись к маленькому окошку, снова забасил:

– Даём тебе, Дмитрий Сергеевич, последний шанс. С этого дня водку ты больше не пьёшь и с соседями не ссоришься. Энергию можешь заимствовать у других лысаков и прочих обитателей измерения только в самых крайних случаях, например, когда заболеешь и будешь чувствовать себя совсем худо.

А теперь уходи отсюда не оглядываясь и не трепись никому о нашем разговоре, иначе превращу в гимнастический турник. И будет об тебя весь двор руки мозолить, да домохозяйки на тебе ковры выбивать станут.

Казалось, ранее убитый горем, мужчина после слов Гунтаса радостно вскочил на ноги. Сделал жест, что закрывает рот на молнию, и, не переставая лыбиться, в страшном возбуждении убежал в сторону дома.

Не успели Гунтас с бабой Клавой, кряхтя и охая, вылезти из теремка, как на площадку уже примчались Серёжка, Колька и Валерка.

– Как хорошо, что вы живы! А мы, когда увидели, что Сергеич побежал к себе домой, подумали, что он вас тут кокнул, – такой был радостный, – первым выпалил Валерка.

– Всё в порядке, – успокоил ребят пелин. – Мы живы и здоровы, как и поганец Дмитрий Сергеевич. Пришлось немножко повозиться, но зато удалось узнать, как у него оказалась палка, которая чуть не убила Клаву.

– А я, кстати, не поняла, почему эта деревяшка навредила только мне? – спросила старушка.

– Думаю, из-за того, что энергетическая составляющая колдунов гораздо ближе к «чёрной стороне», нежели у вас, волшебников. Поэтому мы так часто и встречаем пособников тафаргов именно среди колдунов. Я даже слышал на одном заседании в Коллегии магов, как весьма уважаемый маг, профессор энергетических наук, выдвинул гипотезу о том, что в большинстве изученных измерений, наряду с Советом времён и измерений, трудятся и наши враги – тафарги.

– Не может быть! – хором воскликнули мальчишки.

– А что тут странного? – не поняла Клавдия. – Посмотрите, сколько бед и несчастий происходит в мире каждую минуту. Думаете, сами человеки справились бы с такой сложной задачей, как уничтожение целого измерения? Не тут-то было!

– Клава отчасти права, – подтвердил Гунтас. – Даже официальная лысаковская история гласит, что Хомо сапиенсу, то есть «Человеку разумному», никак не меньше ста тысяч лет отроду. И все эти годы, даже несмотря на мутацию и вирус «Паника», лысакам удавалось существовать, не грозя благополучию измерения.

Но всего за какие-то последние 3-5 тысяч лет эволюции вы добежали до «обрыва мира», за которым мрак, пустота и полная неизвестность. А уж если брать 19-20 века, то здесь вообще складывается впечатление, что на тронах многих государств воцарились тафарги или их прямые представители.

– Ты нас об этом не спрашивай, – попросил Серёжка. – А то вечно у вас, у взрослых, так: сначала делаете, что хотите, поступаете, как заблагорассудится, а потом в случае неудач во всем нас, детей, обвиняете.

– Точно! – встал на сторону друга Валерка, припомнив недавние обиды, – Вот только позавчера мама с папой решали, в какой лагерь меня отправить на лето. Спорили, спорили, потом переругались в пух и прах. Я хотел это остановить, чтобы они не расстраивались, и сказал, что мне всё равно куда ехать. А они ответили, что потому и ругались, что я такой дурак, которому на всё наплевать, и что из меня вырастет, одному богу известно.

– Ладно, ребята, что-то мы заболтались, темнеть уже начинает, – слегка поёжился от прохлады наступившего вечера Гунтас. – Пойдёмте-ка домой, к Сергею, а ты, Клавдия, иди отоспись хорошенько после всех этих переживаний.

– И то верно, что-то я подустала, – ответила старушка и направилась в сторону своего подъезда.

Отойдя шагов двадцать, она внезапно обернулась и крикнула:

– А с посохом что делать? Сжечь или просто на помойку выкинуть?

– Об этом не беспокойся, его уже забрали. Информацию о «чёрной вещице» я направил в Совет, как только просканировал посох. Думаю, что лучшие маги уже изучают его, пока мы тут пугали Дмитрия Сергеевича.