Невеста для хозяина

Глава 3. Смех одинокого вампира

Людмила открыла глаза и несколько мгновений пыталась понять, что было на самом деле, а что ей приснилось. Кажется, сумасшедшее свидание точно было наяву, и разговор с Машкой – тоже был. И суши она заказывала... или уже нет? Может, только хотела, но отрубилась от усталости и заснула, даже не сходив в ванную, чтобы смыть накопившуюся за день усталость? Во всяком случае, прямо сейчас Людмила ощущала себя очень грязной; она была уверена, что ей срочно нужны всеразличные моющие средства в разноцветных флаконах и невероятное количество обжигающе горячей воды.

И тот странный человек, который мог с легкостью таскать её по квартире, словно маг из фильмов про какого-то волшебника... он приснился или нет? За всю свою жизнь Людмила никогда с магией не сталкивалась... вернее, гендир называл их, сотрудниц бухгалтерии, волшебницами, когда они сводили заковыристый годовой баланс, но это была весьма примитивная лесть и ничего более. В общем, этот импозантный вор ей, скорее всего, приснился. На фоне неудачного свидания и почти потерянной веры в то, что она способна встретить мужчину своей мечты.

После этих размышлений Людмила попыталась приподняться – и поняла, что её выводы были очень преждевременны. У неё в квартире не было такой огромной кровати, не было настолько мягкого и глубокого матраса, не было такого количества пышных подушек и такого тяжелого, но уютного одеяла. Вся её мебель была заказана несколько лет назад в «Икее», ничего выдающегося в тамошнем диване не было, да и одеяло с подушками пышными назвать она бы постеснялась. Ну и матрас – она все эти годы спала на обычном поролоновом убожестве, которое уже пора было поменять на нечто не такое продавленное. А сейчас её лежбище напоминало царскую усыпальницу – или как там назывались комнаты, в которых почивали всякие цари и короли? Точно – опочивальни. Усыпальницы – это немного из другой оперы.

Да и спала он обычно во фланелевой пижамке, а сейчас на ней не было даже нитки – если, конечно, не считать то самое тяжелое одеяло.

Голову Людмила всё же смогла приподнять – и в недоумении осмотрела огромное помещение с кроватью в центре, на которой она лежала... или почивала. Два широких отреза тяжелых даже на вид наглухо задернутых портьер из синего бархата скрывали, наверное, окна, хотя в комнате было светло. Обстановка была скудная – отгороженный закуток, в котором виднелся кусок самого обычного унитаза, высокое резное зеркало и – сундук? Да, точно – сундук. Большой, с покатой крышкой, богатой резьбой и яркой росписью, с огромной замочной скважиной сбоку. Она подумала, что ключ от этого замка надо возить в сумке на колесиках, в карман такое сокровище точно не влезет – и хихикнула про себя.

И тут же оборвала себя – какие хиханьки, если она находится неизвестно где, неизвестно у кого. И непонятно, как она здесь оказалась – почему-то именно это беспокоило её больше всего. Тот мужчина, кажется, мог воздействовать на тело и разум – и мог просто усыпить её, а потом перенести туда, куда ему нужно. Вот только где это место? И зачем ему вообще это потребовалось?

Людмила вспомнила ещё один странный момент своего – она уже не сомневалась в этом – похищения. Когда она висела, пришпиленная неведомой силой к стене и зачем-то думала о разошедшихся полах халата, тот мужчина подошел, взял её за руку и начал изучать линии на ладони. Она подняла свою руку, всмотрелась – и снова, как в тот недолгий период увлечения хиромантией, ничего необычного не увидела. Две больших линии поперек, одна – вдоль, от одной уходит ещё одна глубокая линия вниз. У всех так... хотя нет, не у всех. У Машки точно было иначе, и у её детей, на которых они тренировались – тоже. В книгах вообще писали о том, что эти рисунки строго индивидуальны, как отпечатки пальцев, но Людмила не понимала, как это могло ей помочь сейчас.

Она приподнялась на локтях и попыталась подползти к такому далекому краю глубокой перины...

– Нет-нет, лежи, – раздался откуда-то сбоку узнаваемый голос.

Как же его звали... он точно представился. Людмила повернула голову, увидела давешнего незваного гостя – да, Константин, конечно, – а с ним ещё одного человека, который показался ей ещё более опасным.

Она откинулась обратно на кучу подушек и замерла.

– Молодец, послушная девочка, – сказал Константин.

– Так к собакам обращаются, – огрызнулась Людмила.

– К девкам тоже, – улыбнулся второй визитер.

У него во рту Людмила заметила два длинных клыка.

«Вампиры!». Она похолодела.

***

Авторы картинок в интернете обычно представляют вампиров, как аристократов эпохи Просвещения. Людмила не знала, откуда пошла эта традиция, кажется, из того фильма с красавчиком Томом Крузом, но предполагала, что в реальности всё не так просто. Правда, все прочитанные ею по этой теме книги и просмотренные фильмы только подтверждали общее правило – вампиры были благородны, красивы, умны и им нравились женщины. Одевались они, конечно, не только в длинные камзолы и короткие бриджи; в каком-то популярном фильме, например, ещё один вампир-красавчик, имя которого Людмила благополучно забыла, носил одежду натуральных лесорубов с американского северо-запада. Но, кажется, ни разу вампиров не изображали в образе Льва Толстого в его последние годы жизни – древним стариком с длинной седой бородой, в лаптях и косоворотке. Но именно такой вампир сейчас стоял перед ней. Рядом с тем опасным Константином, который... который был красавчиком и тоже мог быть вампиром. Людмиле стало по-настоящему страшно.

– Кто вы? – хрипло спросила она. – Зачем вы меня похитили?

– Твердыня, почему она говорит? – старик не обратил внимания на её вопросы.

Кажется, и отвечать на них он не собирался.

– Виноват, отец, сейчас исправлю, – Константин слегка поклонился, а потом широко провел рукой и в конце дуги указал на Людмилу указательным пальцем.

Она ничего не почувствовала, но попытавшись сказать следующую фразу – что-то про то, что полиция обязательно спасет её, – поняла, что не может вымолвить ни слова. Дышать может, но беззвучно, а вот говорить – уже нет. Даже громко и осуждающе сопеть не получается. Она попробовала снова приподняться на локтях – но и двинуться оказалась не в силах. Константин опять применил к ней свою непонятную силу и сейчас... сейчас она находилась во власти этих двух мужчин, один из которых явно был вампиром, а второй – его сыном. И, скорее всего, тоже вампиром.

– Хорошо... – пробормотал старик. – Так зачем ты притащил в мой дом эту девку?

На глазах Людмилы выступили слезы – от бессилия, от унижения и от страха перед тем, что с ней могут сделать эти два чудовища. И от того, что она не может ответить, когда её презрительно называют «девкой».

– Посмотри сюда, отец.

Константин подошел к кровати, взял правую руку Людмилы, развернул её ладонью наверх – и второй рукой убрал пальцы, которые мешали рассмотреть хиромантские линии.

Старик посмотрел. Потом сам взял ладонь Людмилы – она ощутила это прикосновение как мгновенный укол холода – и посмотрел внимательней. Потом брезгливо отбросил руку девушки, словно нечто противное и грязное и выпрямился.

– Вот как... кто ещё знает?

– Никто, – Константин снова слегка поклонился. – Я использовал два своих тела и уже развеял их. Но там был какой-то человек из ихней прокуратуры… Возможно, это важно. Я с ним справился, хотя тела отметили, что он не поддавался их воздействию. Но я его закинул в Навь, подальше. Пришлось спешить.

– Спешка нужна только при ловле блох, – ворчливо заметил старик. – Вот как... – повторился старик. – И чей он?

– Не знаю, – молодой покачал головой. – Неизвестный. Но слабый совсем, только с телами и смог справиться, против меня... я даже не заметил, что он защищался. Наверное, природное что-то.

– Природное... природное... – задумчиво пробормотал старик. – Ты его запомнил?

– Да.

– Вот и хорошо... узнай – кто таков, чьих будет. А там подумаем, что с ним можно сделать. А с девкой... – старик задумался. – Девка пусть тут живет. Тела у тебя ещё есть?

– Есть, последнее, – ответил молодой.

– Выдели ей его, сделай женское. Пусть присматривает и помогает. И никуда не выпускает. Через три дня Купала, тогда и завершим.

Не прощаясь, старик развернулся и вышел из комнаты.

Константин немного постоял и подошел поближе к кровати.

– Вот так, Людмила, одобрил тебя отец. Веди себя хорошо, и всё у тебя будет замечательно, – произнес он. – Можешь покричать... но потом, после того, как я уйду. Не выношу женских криков. Это моя маленькая просьба. Кивни, если согласна.

Людмила мгновение поразмышляла над возможными альтернативами – и медленно кивнула.

***

Константин ещё раз посмотрел на Людмилу, сам одобрительно кивнул и медленно пошагал вслед за отцом. Она провожала его одними глазами, поскольку двигаться по-прежнему не могла, но слова о том, что ей можно покричать, вдруг достигли её мозга. Она открыла рот – и внезапно издала странный всхлип. Константин остановился и повернулся в её сторону.

– Я же просил, – осуждающе произнес он и поднял руку, начиная одно из тех движений, которые Людмила уже научилась различать.

Каждое из них приводило к тому, что ей становилось хуже и хуже – может быть, не физически, а психологически, но хрен редьки не слаще. Быть пленницей, которая вынуждена молча смотреть, как два незнакомца обсуждают её участь – приятного мало.

– Постойте! – быстро сказала она, и Константин заинтересованно наклонил голову, не закончив своего жеста. – Постойте, пожалуйста! Я просто хотела спросить...

Он недовольно поджал губы, но опустил руку.

– Справедливо. Спрашивай, – разрешил он.

Людмила секунду поколебалась, но решила, что надо получить ответ на самый главный вопрос, который её мучил.

– Зачем вы меня похитили?

Константин странно ухмыльнулся.

– Потому что ты нам нужна, – сказал он таким тоном, что Людмила решила не настаивать.

– А что будет на Купалу?

Как и все современные люди он хорошо знала про некоторые традиции праздника Ивана Купалы – голые девушки прыгают через костер, плетут венки из одуванчиков и ромашек и пускают их, как кораблики, по реке. Сама Людмила, впрочем, никогда в подобных развлечениях не участвовала. Кажется, в этот день ещё надо было искать цветок папоротника – про это она видела целый сериал, – но там дело было как-то связано с магией, и раньше Людмила в подобное не верила. Но некоторые события этого дня говорили, что всё не так просто.